Книга Шерлок Холмс. "Исчезновение лорда Донерли" и другие новые приключения - Н. М. Скотт

мистер С. Гудман

мисс М. Чипстед».

– Предлагаю доктору Обри расположиться на ночь на диване, – сказал Холмс, – а с утра всем вместе отправиться в Национальную галерею. Обещаю, что именно там я представлю неоспоримые доказательства невиновности нашего друга.

Назавтра я нашел для доктора подходящий костюм в своем гардеробе, мы позавтракали, вызвали кеб и поехали на Трафальгарскую площадь. Ночью дождь перестал, и на улице нас встретила чудесная весенняя погода. Бронзовые фонтаны под Колонной Нельсона и величественный шпиль церкви Святого Мартина-в-полях весело блестели на солнце.

По прибытии Холмс оставил доктора Обри ждать на лестнице, а мы вошли в галерею. Первым делом мы направились к информационному киоску, где Холмс осведомился у служащего, как пройти в зал номер XVII. По-видимому, это помещение было закрыто для публики, и потому сначала нам отказали, но стоило Холмсу упомянуть имя С. Бартлетта, главного эксперта по фламандской живописи, как подскочил другой служащий и повел нас через боковую дверь в подвал, где располагались реставрационные мастерские. Мы долго шли по извилистым коридорам и наконец добрались до комнаты номер XVII. Дверь была распахнута настежь, и в коридор несло краской и скипидаром. Несколько человек в блузах и комбинезонах, какие носят художники, стояли у мольбертов. Ни один из них не отреагировал на наше появление.

– Милдред Чипстед! – громко позвал Холмс, непонятно кого имея в виду.

Миловидная брюнетка с ювелирным моноклем в глазу и скальпелем в руке, работавшая у картины Ван Эйка, где был изображен молодой человек в тюрбане, обернулась и кивнула.

– Строго говоря, я Мейделин, – сказала она, убирая монокль. – Вы от «Виндзора и Ньютона»? На днях я заказывала набор тонких кистей из верблюжьей шерсти, а вы мне прислали другие!

– Увы, мадам, я не посыльный компании «Виндзор и Ньютон». Я частный детектив, – весело ответил Холмс. – Я должен задать вам несколько вопросов относительно Эмилии Вудкок. Надеюсь, это поможет выяснить местонахождение доктора Обри.

– Того, что разыскивает полиция?

– Того самого. Скотленд-Ярду пока не удается найти его. Насколько я понимаю, вы имеете некое отношение к семье Вудкок?

– Да. Морстон Вудкок – мой жених. В будущем месяце у нас свадьба. Это он сообщил мне вчера о трагической смерти его мачехи. Он страшно огорчен.

– А вы специалист по раннефламандской живописи?

– Не совсем так. Наш отдел ведет реставрацию полотен всех школ и периодов.

– Но ведь это вы реставрировали картину из частной коллекции Эмилии Вудкок?

– Да, я. «Дитя у подножия храма». Откуда вы знаете?

– Из записки на обложке старого путеводителя по Национальной галерее. Кстати, я принес его с собой. Прочитать вам, что там написано? «Десятое апреля, воскресенье. Целиком очистила лицо и тогу ребенка от старого лака. Эмилия, когда вернетесь из аббатства, обратите внимание, что на бюро лежит новая стопка почтовой бумаги, как Вы просили. М. Ч.» Ведь это вы писали? – Холмс наклонился и заглянул в блокнот на мольберте. – Вижу, что вы. Почерк ваш.

– Откуда у вас этот путеводитель?

– Он был в руке Эмилии Вудкок. Странно, не правда ли? Тем не менее это факт. Кстати, великолепный набор красок, – восхитился Холмс, подходя к столу у мольберта. – Сколько разных цветов, оттенков. Какой богатый выбор! А это что за пузырек? – Он взял пузырек с белым порошком. – Можно я открою? – Он отвинтил крышку.

– Обычная краска!

– Напротив, сударыня, это вовсе не краска. Здесь кристаллы какой-то соли. А что в той вазочке? Нет, вы все-таки удивительно рассеянны.

– Это вода, я там кисти промываю, – испуганно пролепетала Мейделин Чипстед.

Вынув из кармана конверт, Холмс нежно обмахнул им ее красивое лицо, будто это китайский веер.

– Вашей находчивости можно позавидовать, сударыня, и все же я должен заявить вам, что вы совершили преступление. – Холмс не торопясь извлек письмо. – А вот и доказательство!

Я впервые видел, чтобы женщина так резко менялась в лице, как изменилась при его словах мисс Чипстед.

Тут в мастерскую ввалился запыхавшийся инспектор Браун.

– Ах, это вы, Браун, – сказал Холмс, – значит, вы получили мою телеграмму.

– Мы уже арестовали доктора Обри, мистер Холмс. Представьте себе, он как ни в чем не бывало загорал на ступенях у входа. А почему вы на меня так смотрите?

– Потому что, Браун, доктор Обри – не тот человек, которого следовало арестовать.

– Но… ваша телеграмма… там ясно сказано…

– Вынужден вам сообщить, что убийца Эмилии Вудкок – не кто иной, как эта женщина, что стоит перед вами.

– Чем докажете?

– Уоддон, ваш судмедэксперт из Ярда, подтвердит мои выводы. А пока возьмите это.

– Что это? Простой почтовый конверт? Вы, верно, смеетесь, мистер Холмс?

– Ничуть. Этот конверт поведает вам не меньше, чем мне. Но прежде давайте поговорим о том, какую роль во всей этой истории сыграл доктор Обри. Итак, он осмотрел пациентку и обнаружил у нее симптомы легкого отравления. Заметим, что так оно и было. Когда он уходил, направляясь в квартиру ее соседа сверху, Эмилия Вудкок писала письма. Она написала тринадцать писем, причем двенадцать поместила в конверты и запечатала, а последнее осталось незапечатанным. Его я и обнаружил на полу. Взгляните – конверт открыт.

– И что же в этом письме? – нетерпеливо спросил инспектор.

– Это не важно, – ответил Холмс. – Но конверт представляет значительный интерес. Эмилия Вудкок не успела лизнуть клей и запечатать конверт, потому что внезапно почувствовала острую боль в желудке. Отчего же тогда она не позвала врача, который находился этажом выше, но, увидев в окне констебля, предпочла выбежать на улицу?

– Потому что она поняла, что ее отравили! – догадался я.

– Верно, Ватсон. Более того, она хотела сообщить констеблю, кого она подозревает. К сожалению, все случилось слишком быстро.

– Этого человека зовут доктор Обри, – вмешался Браун. – К чему такие долгие предисловия, Холмс? Это же ясно, как божий день!

– А вот и нет! – возразил Холмс, погрозив пальцем инспектору. – Вы ошибаетесь. Прежде всего мы должны задать себе вопрос, как убийце удалось заставить Эмилию Вудкок принять яд. Судя по всему, Морстон Уэлби Вудкок купил коробку письменных принадлежностей «Либерти» в универмаге на Риджент-стрит, а затем передал ее своей невесте. Вернувшись в мастерскую, мисс Чипстед изготовила раствор сурьмы и водорастворимой соли кристаллина, устраняющей цвет и запах. Затем она кисточкой нанесла этот раствор на клеевые края конвертов. В воскресенье мисс Чипстед отправилась к Эмилии Вудкок на Беркли-Сквер, где работала над реставрацией картины Ван Эйка, принадлежавшей покойному мужу Эмилии. Но в мыслях у нее, конечно, было иное. Она оставила коробку на бюро, зная, что Эмилия ведет обширную переписку и обязательно воспользуется конвертами, и что самое важное – будет их заклеивать!