Книга Аромат мести - Марина Серова

Он понял. Он все понял.

— Ты не подумай, я не забыл Даню, но, понимаешь, жизнь продолжается… Когда я увидел тебя…

Он ушел, а я так и не поняла, что ему от меня было нужно.

И еще. Он не спросил самого главного: как продвигается следствие? Быть может, он не сделал этого в силу того, что я все-таки находилась в больнице, а может, у него в голове было что-то поважнее, чем месть за погибшую Даню?

Все это мне предстояло выяснить.

Вечером, когда с меня сняли бинты — оказалось, что у меня легкое сотрясение мозга, несколько довольно-таки глубоких ссадин на лбу (но кость не задета) и сильно ушибленная, но целая челюсть, — принесли ужин, и я почувствовала себя значительно увереннее.

Я находилась в том крыле больницы, где еще пару дней назад разыгралась страшная трагедия. Поэтому, когда моя красивая медсестра, которая обладала завидным чувством юмора, пришла, чтобы помочь мне устроить поднос с едой на постели, я подумала о том, что на месте Кати могла оказаться и она.

— Скажите, неужели в тот день никто не видел постороннего в коридоре? Ведь существуют же какие-то вахтеры внизу, медсестры, няни и еще бог знает кто. Может, кто-нибудь из больных видел этого человека?

Лицо медсестры сразу погрустнело.

— Разве это человек? Вы просто не видели, что он сделал с Катей. Это какой-то зверь. Когда я узнала о случившемся и увидела Катю, а вернее то, что от нее осталось, я сразу поседела. — Она отогнула накрахмаленный бортик чепчика и показала мне совершенно белую прядь. — Ведь это могла быть и я!

— А милиция… кто-нибудь расспрашивал вас или кого-то еще обо всех, кто навещал в тот день больных? Тех же вахтерш снизу?

— Да, конечно. Но никто ничего не видел. Знали бы вы, как переживает Роман. Тот самый пациент, которому она перед своей страшной гибелью сделала укол. Он, смешной, говорит, что если бы задержал ее подольше, рассказал анекдот или еще что-нибудь в этом роде, то ничего бы не случилось.

— Вы предлагаете мне это съесть? — Я кивнула на жидкую кашу, размазанную по тарелке, и кусочек серого хлеба с кубиком масла.

— Завтра, если хотите, я куплю вам что-нибудь посущественнее. У нас внизу продается хорошая выпечка, а за больницей есть базарчик, где можно купить фрукты. — Она помедлила немного, думая, стоит ли вмешиваться, но потом все-таки не выдержала: — А что же этот ваш молодой человек ничего не принес вам, кроме роз? Вы же не насекомое какое-нибудь, вам нужно питание.

— А это вовсе и не мой молодой человек. Совсем недавно у него была девушка, которую звали Дашей. Он называл ее Даней. Ее убили в филармонии точно так же, как вашу Катю.

— Да вы что? — Медсестра широко раскрыла и без того большие глаза.

— А я ищу того, кто это сделал.

— Вы? Вы кто — следователь?

— Почти. Я частный детектив. И этот, как вы выразились, «ваш молодой человек» нанял меня, чтобы я нашла убийцу. Вас как зовут?

— Тамара, а что?

— А то, Тамара, что убийца хорошо знаком с расположением палат и кабинетов на вашем этаже. Он бывал здесь и, быть может, сейчас тоже находится где-то рядом. Все, что я могу сказать вам о нем, так это то, что его привлекает эта обстановка, эта хирургическая чистота и особенно — кафель. Вы наверняка уже слышали об убийстве в ресторане?

— Ну и напугали же вы меня. Прямо хоть из дома не выходи.

— Да нет, просто надо быть осторожнее. Я вот что хотела спросить у вас: вы дежурили с утра? Потом ушли в час. За весь тот день, за все утро вы не встречали высокого крепкого мужчину? Быть может, он приходил кого-нибудь навестить?

— Встречала, — покраснела Тамара. — Ко мне приезжал один человек, который вполне может сойти за высокого крепкого мужчину. К этому можно прибавить, что он красив, элегантен и все такое прочее.

— У него есть красный бархатный халат и черные бархатные брюки?

— Да, а вы откуда знаете? — Она покраснела еще больше. Похоже, Храмов успел объять необъятное. Все красивые женщины города были осведомлены о его домашнем гардеробе.

— Тогда, может быть, вы объясните мне, почему, если этот человек приезжал к вам, он уехал не в час — когда вы заканчивали дежурство, а в половине третьего, как раз тогда, когда убийца должен был выйти из этого здания?

— Не знаю, честное слово, не знаю. Он приехал, чтобы предупредить меня о том, что мы не сможем с ним встретиться вечером. Мы поговорили еще немного, он угостил меня шоколадом, купил здесь внизу шампанского и сказал, чтобы я отнесла бутылку домой. Ну, в общем, до нашей с ним встречи. Понимаете?

— И что, уехал?

— Ну да, мы с ним попрощались в ординаторской, и он ушел.

— Так, может, он просто зашел в какое-нибудь другое отделение?

— Нет. Я сама видела, как он вышел из больницы, сел в свою белую «Ауди» и поехал вон по той улице к светофору.

— Но ведь он мог вернуться.

— Я освободилась через полчаса, мне надо было заполнить кое-какие журналы — у нас скоро проверка, — и тоже поехала домой.

— А почему же он не предложил подвезти вас? Ведь это было бы так естественно. Ну подождал бы полчаса, что ж с того?

— Так ведь не предложил… — грустно улыбнулась Тамара.

— Скажите, Тамара…

— Татьяна, вы еще ничего не съели, так не годится…

— А у него был белый халат или какая-нибудь другая одежда, куртка, к примеру, или что-нибудь еще?..

— Я понимаю, многие видели его… Но вы не спрашиваете, почему эти самые многие обратили внимание именно на эту машину, хотя возле ворот их стояло что-то около пяти или шести? — Глаза Тамары заблестели.

— Действительно, почему?

— А потому, что якобы у Храмова в больнице была еще одна женщина… любовница. И они, все эти няньки, врачи, сестры, знали, к кому еще он ездил, но мне не говорили, чтобы не расстроить, во-первых, а во-вторых, это же для них развлечение… Кругом скука полнейшая, а здесь такие страсти-мордасти.

— И вы до сих пор не знаете, кто же ваша соперница? Да ведь здесь все как на ладошке просматривается. И хотя здание большое, все равно невозможно не увидеть… Или я что-то не так говорю?

Она опустила голову.

— Ну и что с того, что он к ней приезжал. У них все равно ничего не было.

— Значит, он приезжал к Кате? — прямо спросила я, потому что разговор становился тягостным и для Тамары, которая еще не оправилась после смерти подруги, и для меня, потому что я не могла больше смотреть на холодную, покрывшуюся желтой коркой пшенную кашу.

— Да. Но она собиралась замуж, и ухаживания перезрелого мужчины не имели для нее никакого значения. Но не мог он ее за это убить. Он не такой человек.

— Но ведь, судя по тому, что вы мне сейчас рассказали, он сделал вид, что уехал, а сам, будучи уверенным в том, что вы уже ушли домой, вернулся. Он вернулся, чтобы встретиться с Катей. И встретился. Но вот застал он ее в живых или увидел уже на полу процедурной — надо выяснить.