Книга Демоны в раю - Дмитрий Липскеров

Она появилась, когда он уже не ждал…

Заключенная разделась по-солдатски быстро, так что представленной наготой Чмока будто под дых ударили. Поначалу его отшатнуло от дырки, а дальше он качнулся, будто хотел набок завалиться в нокдауне, затем, удержав равновесие, начлагеря вновь припал жадным оком к отверстию.

Если в голове Ивана Чмока и было представление о божественном женском теле, то оно было именно таким, какое сейчас умывала под лагерным душем мужеубийца Ирэна.

«Мадонна! Венера! — проносилось в голове. — Елена Прекрасная!..»

Но в этот момент созерцания мозг начлагеря отключился, как внезапно сгоревший телевизор. В организме сохранились лишь рефлексы одни. А неконтролируемые рефлексы лагерного кума были далеки от среднестатистических нормальных.

Уже много времени спустя Ирана рассказывала ему, что тогда сразу почувствовала наблюдение за собой. Но ей было совершенно все равно до того момента, пока Чмок не застонал за сколоченной из досок стеной.

Далее и вовсе произошло неожиданное. В дырку вдруг просунулся мужской детородный орган… Сначала она испугалась и отшатнулась к покоцанному кафелю, ударирившись спиной. Но картина стены, выкрашенной в белый цвет, с вяло торчащим из ее середины органом, была столь необычна, а по сути необычайно комична, что женщина даже улыбнулась. Она ничего не боялась, эта латышка Петерсон. Совсем голая, мокрая, прошлепала босыми ногами к стене, украшенной так необычно, так затейливо…

— Кто ж извращенец этот?

Ирэна, совершенно не ожидавшая от себя такого, вдруг щелкнула по висящей штучке пальчиком, а потом еще раз. За стеной раздался протяжный стон раненого тюленя, и о чудо! Штучка эта, орган вдруг стал на глазах латышки стремительно расти, заполняя всю окружность дыры. Он рос, ро-о-ос, превратившись почти в надзирательскую дубинку, а она все щелкала по нему тонкими пальчиками…

Чмок умирал.

С ним никогда такого не было. Он считал себя среднестатистическим самцом, а здесь казалось, что еще немного, и вырвет мужчина своим восставшим хозяйством стену.

«Что она делает, бесстыжая!» — полыхало у него в мозгу, а после следующих легких щелчков у него вспыхивало так, как будто в мозги весь новогодний фейерверк заложили.

Она сказала «О-о!» — пронаблюдав за тем, как стена душевой вдруг выстрелила семенем, да так мощно, что основной заряд долетел до противоположной стены. Невидимый стрелок стонал и плакал от наслаждения, а по прошествии оного, испытывая нечеловеческий стыд, мечтал тотчас отступить в тыл с ненужных более позиций.

А дальше случилась катастрофа.

Он не смог вытащить его из дыры.

Деревянное кольцо мешало оттоку крови, а оттого плоть по-прежнему торчала из стены, постепенно благодаря отеканию превращаясь в нечто невообразимое.

Чмок совершенно забыл о недавно произошедшей счастливой разрядке. Сейчас он судорожно дергал ягодицами, пытаясь вернуть родную плоть в штаны. Но чем больше он рыпался, тем больше распухал орган… С ним случилась почти истерика, когда стрелок вдруг услышал на той стороне тихий смех. В голове разом промелькнули красочные картины Чхмоковского позора — весь контингент женской части зоны хохочет над его конфигурацией и даже самая последняя ковырялка щелкает грязным ногтем по застрявшему позору… А потом плоть, зажатая западней, отчаянно заболела…

Он до смерти испугался, что превратится в евнуха.

— Эй ты, Петерсон, — зашептал он сдавленно. — Слышишь меня?

Она, глазеющая на такое бедствие, уже не смеющаяся, ответила:

— Слышу.

— Слышь, Петерсон, ты на него холодной водичкой полей!.. Тебе ведь не сложно?

— Товарищ Чмок? — признала заключенная начальничий голос.

— Да лей же ты!.. Пожалуйста!.. Я тебе мыла настоящего подарю… тушенку…

— А что вы здесь делаете?

— Ма-ма…

— Хорошо!

Она наполнила тазик ледяной водой и принялась поливать торчащее из стены, похожее на спелый баклажан и формой, и цветом. Лила долго, пока вода в тазу не кончилась. Ситуация не изменилась. Деревянное кольцо по-прежнему не давало возможности крови утечь восвояси.

Чмок вновь отчаянно задергал бедрами, но только боль себе причинил еще большую.

У начлагеря наступил пик отчаяния. Он даже сесть не мог, чтобы поплакать над бедой.

— У вас доверенные люди есть? — неожиданно расслышал начлагеря вопрос с той стороны.

— Доверенные?.. — У него доверенные лица? — соображал. — Конечно, есть…

— Кто?

— Кто?.. Замполит Рогов…

— Я сейчас позову вертухайку…

— А как же?..

— Собой прикрою, она ничего не увидит!

— Ага-ага…

— Скажу ей, что с Роговым у меня здесь назначено, что жду его… Понимаете?.. Может быть, он вам поможет?

— Поможет! — обрадовался вероятному спасению Чмок. — Поможет, зови!.. Я тебе тушеночку!..

Рогов примчался почти мгновенно. Созерцая вдруг вызвавшую его в душевую голую латышку, он шел на нее, раскрыв объятия и лыбясь щербатым ртом, самой что ни на есть настоящей улыбкой маньяка.

Она выставила вперед руку, уперев ладонь в его грудь.

— Не-а, — сказала и отошла от стены, дабы дать возможность Рогову посмотреть на случившееся.

Замполит так и застопорился с открытым ртом. Слюна похоти, растянувшаяся почти до пупа, от созерцания стены с торчащим из нее баклажаном мгновенно втянулась восвояси.

— Что?.. Где?.. — Рогов потерял ориентацию в пространстве, глядел на сизый овощ, бубня. — О как!.. Ну, так! Да-да!..

Заключенная тем временем оделась и поделилась с замполитом почти шепотом.

— Это ваш начальник. Товарищ Чмок.

В голове Рогова сложилась картина преступления. Мужеубийца, флейтистка и латышка прикончила начлагеря, а достоинство его прибила к стене.

— Да как же ты, сука!

Он хотел было с разворота да по липу, уже развернулся, сложив ладонь в крепкий кулак, как вдруг услышал:

— Рогов!.. Рогов! — доносилось из-за стены. — Это я, Чмок! Слышишь меня!..

Кулак комиссара разжался, он в два прыжка достиг стены и молвил:

— Вань, ты?

— Я, я…

— А ты что там?

Почти теряя сознание, Чмок выматерился.

— Ты что ж, сука, такую дырку маленькую сделал! По своим размерам!..

И тут Рогов все понял.

Он захохотал с такой силой, грудь его так заходила, что орденская планочка ото гнулась и прыгнула в мыльную лужу. Он понял, что случилось с его начальником. Такое часто происходит с зеками, которые от скуки пристраивают на себя всяко разные гайки, а потом стянуть их не могут. Тут фельдшер только спасал. Пилил гайку лобзиком…