Книга Кикимора болотная - Людмила Милевская

— Нет, — ответила я, — планы мои прежние: я желаю Жаннесчастья и уже приняла для этого ряд мер.

— Я в курсе. Лиза советовалась, можно ли отправиться в гостик такой малахольной, как ты. И не нанесет ли это удар по ее безупречнойрепутации.

Должна сказать, что ты глупо себя повела.

— Лучше скажи, как ты выкрутилась.

По новому вздоху я поняла, что Тамара сражалась за меня, каклев, и восстановила мое доброе имя, во всяком случае впечатление ЕлизаветыПавловны подверглось значительным коррективам.

— Я выкрутилась, — подтвердила мои ожидания подруга. — Чегоя только не плела, вспомнила даже наше мокрое детство. Короче, она успокоилась,согласившись, что женщина, пишущая книги, нормальной просто не может быть, аизвестная доля «тараканов» не очень портит хорошего человека.

Не могу сказать, что слышать это было приятно, но меня такойглупостью не пронять. Особенно, когда речь идет о серьезном.

— Как это понимать? — деловито уточнила я. — Придет она ввоскресенье или нет?

— Придет, Мама, придет, — успокоила меня Тамара. — Там жепознакомится и с Жанной. Мы решили, что так даже лучше.

— Ее не удивило, что знакомство с тетушкой состоится раньше,чем с остальными родственниками?

— Нет, не удивило. Ты не оставила ей сомнений, кто в домехозяин, — заключила Тамара.

На следующий день в моей квартире раздался звонок. ЕлизаветаПавловна приняла приглашение. При этом она обращалась ко мне с вежливостьюдоктора психиатрической клиники, разговаривающего с одним из самых трудныхсвоих Пациентов.

Значит, в ее глазах крыша моя подъезжает… Что ж, в этом естьсвоя прелесть. Сколько можно слыть умной? Надоело.

Глава 8

Договорившись с Елизаветой Павловной, я угомонилась и решиласо спокойной совестью отдаться предстоящей субботней вечеринке.

На старости лет Марусе приспичило блистать. Видимо, любовьИвана Федоровича осложнила ее жизнь. Ей захотелось светскости. Вечеринки сталинормой нашей жизни. Первое время я пыталась оказывать сопротивление, но Марусявосстала.

— Впервые в жизни мне попался достойный мужчина! —возмутилась она. — Так дай же мне насладиться счастьем.

— И предыдущие твои мужчины были совсем неплохи, — возразилая и, подумав, добавила:

— Каждый по-своему.

— Вот именно, каждый по-своему — неплох, а все вместе —ужас. Я прямо вся негодую, как вспомню, сколько моей крови было выпито!

— Если брать Акима, то он предпочитал «Абсолют».

— А мой Ваня предпочитает любовь, — с гордостью заявила она.— И если я не буду разбавлять любовь вечеринками, он быстро заскучает.

— Чем больше будешь стараться, тем скорее это произойдет, —пообещала я и тем едва не довела Марусю до слез.

— Пойми же ты, — завопила она. — Это единственный в моейжизни мужчина, который не только достает мне до плеча, но даже может обхватитьменя за талию, и при этом ему хватает рук.

Вот тут я ничего не могла возразить. Аргумент был сильный.Выше Маруси я видела только гориллу в зоопарке. То же могу сказать и о еезнаменитой талии.

Маруся — наша всеобщая гордость, достояние всех друзей изнакомых. Она героиня многочисленных побасенок и анекдотов. Положа руку насердце каждый, кто знает ее, вряд ли согласился бы стереть ее из своей памяти.Она способна украсить жизнь любого и сильно украшает. В своем эгоизме мызабываем о ее женском счастье. А ведь ей с темпераментом, помноженным наразмеры тела, живется совсем непросто.

Я смирилась с вечеринками. Они прочно вошли в мою жизнь.Маруся терпеть не могла спонтанности. Она тщательно расписывала сценарий,который не соблюдался никогда. В основном, по вине мужчин. Ну не привыкли нашимужчины пить по сценарию. Нет, до первых двух рюмок они еще как-то держались,пытаясь соответствовать ее представлению о светском времяпрепровождении, а вотпотом все неизбежно шло кувырком.

И что интересно: никогда не хватало спиртного. Сколько быбутылок мы ни заготовили впрок, к концу, а то и к середине вечеринкиобязательно приходилось посылать кого-нибудь в магазин «24 часа».

Дальше — хуже. Некоторые участники вечеринок стали являтьсяв назначенное время уже изрядно навеселе. Видимо, из опасения, что до нужнойкондиции снова не хватит одной бутылки. Но не спасало даже это. За бутылкой всеравно приходилось бежать. Удивительным образом расход закуски не увеличивался.

В этом — тайна русских вечеринок.

Предвидя вышеперечисленные заморочки, Маруся каждый разстаралась избежать проблем. Хотя лично я не стала бы относить поход за бутылкойв разряд проблем русского человека. Но Маруся придерживалась европейской точкизрения и неутомимо стремилась к порядку. За несколько дней до вечеринки онаразворачивала бурную деятельность. С утра до вечера висела на телефоне,тщательно изучая аппетиты друзей.

Мужчины, как один, клялись, что одной бутылки на всех хватитза глаза, если бутылка будет двухлитровой. При этом они всегда имели в виду,что остальное втихаря принесут с собой. Маруся, пользуясь опытом, накопленнымза буфетной стойкой, делала из выпытанного надлежащие выводы и составляла меню.

В тот день, как обычно, она прибежала раньше всех и прямо спорога окунула меня в сложную гамму своих чувств к Ивану Федоровичу.

— Тес, — зашипела я, — Жанна еще не ушла. Не стоит посвящатьее в тайну твоих оргазмов.

— Не стоит, — согласилась Маруся. — А где она?

— На кухне готовит бутерброды, хотя через час у неесвидание.

— Ну-у, ты изверг, старушка! Что же мы, сами не управимся постаринке?

— Если хочешь, управляйся. Тогда я отпущу Жанну, но на меняне рассчитывай.

Ей нестерпимо хотелось поделиться своим личным счастьем вовсех подробностях. Она, рискуя новым платьем, устремилась на кухню. Жаннаохотно приняла помощь, и только мы ее и видели.

— Смотри не загуливайся, завтра у нас встреча с матерьюМихаила! — крикнула я ей вслед.

— Ой, старушка, взвалила ты на себя ношу, — сочувственнопроизнесла Маруся и тут же переключилась на достоинства Ивана Федоровича.

За обсуждением его достоинств время пролетело быстро.

— Ну? Будем потихонечку перебираться в гостиную? — окидываяудовлетворенным взглядом тарелки с закуской, спросила Маруся.

— Будем, но учти, там Санька.

— Ерунда, — усмехнулась она и, подхватив поднос с мяснымассорти, двинулась к двери. Я с селедкой «под шубой» — за ней. Санька встретилнас вопросом: