Книга Призрак Анил - Майкл Ондатже

— Здесь нам ничего не угрожает, но, разумеется, история нас учит. В эпоху правления короля Удаи Третьего некоторые монахи, спасаясь от его гнева, покинули двор. И пришли в Рощу аскетов. Король и Упараджа последовали за ними и отрубили им головы. В «Кулавамсе» также описана реакция населения на этот акт. Оно взбунтовалось, «подобно океану в бурю». Понимаете, король осквернил святилище. По всему королевству вспыхнули яростные протесты, и все из-за нескольких монахов. Из-за нескольких голов…

Палипана умолк. Анил смотрела, как его длинные красивые пальцы движутся по принесенному Саратом черепу, задерживаются на надбровных дугах, в глазницах, обхватывают череп, словно грея ладони о камень из потухшего очага. Он ощупал угол нижней челюсти, тупой ряд зубов. Анил подумала, что он способен услышать в лесу голос одной птицы. Шум шагов Сарата, чирканье спички, звук пламени, обжигающего табачный лист, пока Сарат в нескольких шагах отсюда курил биди.

Она была уверена, что Палипана все это слышит: легкий ветерок, другие обрывки шума, отражавшиеся на его худом лице, блестящей коричневой окостенелости его черепа. А в это время незрячие глаза смотрели прямо перед собой, пронизывая взглядом все, что оказалось перед ними. Он был безупречно выбрит. Интересно, он делал это сам или его брила девушка?

— Скажи мне, что ты думаешь… ты. — Он повернул голову к Анил.

— Ну… мы с Саратом кое в чем расходимся. Но оба согласны, что скелет, которому принадлежит этот череп, современный. Он был найден в тайнике рядом с костями девятнадцатого века.

— Но позвоночник в шейном отделе сломан недавно, — заметил старик.

— Он…

— Это сделал я, — вмешался Сарат. — Два дня назад.

— Без моего разрешения, — добавила она.

— Поступки Сарата всегда имеют вескую причину, он ничего не делает просто так. Он избегает крайностей, всегда.

— Назовем это провидческим решением, принятым в пьяном виде, — произнесла она, стараясь говорить спокойно.

Сарат смотрел в пространство между ними, не возражая против этой формулировки.

— Скажи мне что-нибудь еще. Ты. — Он снова обернулся к Анил.

— Меня зовут Анил.

— Да.

Сарат покачал головой и усмехнулся. Не ответив на вопрос Палипаны, она смотрела в темную глубину хижины, где он жил.

Вокруг не было зелени. Аскеты всегда выбирали голые скалы и снимали верхний слой почвы. Только крыша была из тростника и листьев. Его хижина с крышей из пальмовых листьев. Старые отчаявшиеся аскеты.

И все же здесь было спокойно. Громко стрекотали невидимые цикады. Сарат сказал, что, когда впервые посетил лесной монастырь, ему не хотелось уезжать. Он догадался, что, удалившись от мира, его учитель выберет себе одну из хижин, крытых листьями, которыми изобилуют окрестности Анурадхапуры, традиционное жилище монахов. К тому же Палипана как-то сказал, что хочет, чтобы его похоронили в этом месте.

Анил прошла мимо старика, остановилась у колодца и заглянула вглубь.

— Куда она пошла? — донесся голос Палипаны, в котором не было ни капли раздражения.

Из хижины вышла девушка с соком маракуйи и нарезанной гуайявой. Анил быстро осушила стакан. Потом повернулась к старику:

— Вероятно, его перезахоронили. Важно, что второй раз его закопали в закрытой зоне, куда имеют доступ только полиция, военные или правительственные чиновники высокого уровня. Вроде Сарата. И никто другой. Так что, похоже, преступление совершено не простыми смертными. Я знаю, во время войны убийства совершаются и по личным мотивам, но вряд ли убийца мог позволить себе перезахоронить жертву. Мы обнаружили скелет, от которого этот череп, в пещере близ Бандаравелы. Нам нужно выяснить, не идет ли речь о преступлении, совершенном правительством.

— Ясно.

— Микроэлементы в костях Моряка…

— Кто такой Моряк?

— Так мы назвали скелет. Микроэлементы в его костях не соответствуют составу почвы, в которой он был обнаружен. Мы не сошлись в определении точного возраста костей, но уверены, что в первый раз его похоронили где-то еще. То есть он был убит и похоронен. А затем его выкопали, перевезли на новое место и там захоронили снова. Не совпадают не только микроэлементы почвы, мы подозреваем, что и пыльца, приставшая к нему перед первым захоронением, происходит из совершенно другого региона.

— «Пыльцевые зерна» Вудхауза…

— Да, мы пользовались этой книгой. Сарат обнаружил такую пыльцу в двух возможных местах: одно близ Кегалле, а другое в районе Ратнапуры.

— Там находятся повстанцы.

— Да. Там во время кризиса исчезло множество людей.

Палипана поднялся и протянул череп, чтобы кто-нибудь его забрал:

— Похолодало, теперь можно поужинать. Вы останетесь на ночь?

— Да, — ответила Анил.

— Я помогу Лакме приготовить еду, мы готовим вместе. А вы пока можете отдохнуть.

— Я бы хотела как следует помыться, — сказала она. — Мы с пяти утра в дороге. Можно?

Палипана кивнул.

Сарат зашел в темноту хижины и лег на циновку на пол. Он выглядел усталым, долгая дорога утомила его. Анил отправилась к машине, достала из сумки два саронга и вернулась на поляну. У колодца она разделась, сняла часы, обмоталась куском тонкой ткани и опустила ведро в колодец. Далеко внизу раздался глухой всплеск. Ведро, утонув, зачерпнуло воду. Анил несколько раз потянула за веревку, вытащила ведро и ухватилась за нее около ручки. Потом опрокинула ведро на себя. Холодная вода мгновенно обожгла ее, принеся ощущение свежести. Она снова опустила ведро в колодец, подняла наверх и опрокинула на голову и плечи; потоки воды пропитали тонкую ткань, омыв живот и ноги. Она поняла, почему колодцы бывают священными. Они соединяют простую необходимость с роскошью. Анил отдала бы все свои серьги за час у колодца. Вновь и вновь она повторяла эту мантру жестов. Потом сняла с себя мокрую ткань, постояла обнаженной на ветру в последних лучах заходящего солнца и надела сухой саронг. Потом, наклонившись, стряхнула воду с волос.

Через некоторое время она проснулась и села на скамье. Услышав плеск воды у колодца, обернулась и увидела Палипану. Девушка лила воду на его обнаженное тело. Он стоял лицом к Анил, опустив руки. Худой, как потерявшееся животное, уподобившийся идее. Лакма продолжали лить на него воду, и они жестикулировали и смеялись.

Утром, в половине шестого, те, кто проснулся в темноте, уже прошагали милю, оставив позади улицы, и вышли в поле. Они задули единственный на всех фонарь и теперь уверенно двигались в темноте, ступая босыми ногами по земле и траве. Ананда Удугама привык ходить во тьме. Он знал, что вскоре они подойдут к разбросанным по полю навесам, грудам свежей земли, водяному насосу и отверстию в земле шириной около метра — входу в шахту.

В темно-зеленом утреннем свете казалось, что люди плывут в открытом пространстве. Они слышали и мельком видели птиц, которые вспархивали с земли с какой — нибудь живностью в клюве. Люди начали снимать с себя майки. Все они работали на шахте по добыче драгоценных камней. Вскоре они спустятся под землю, будут, стоя на коленях, вкапываться в породу в поисках чего-то твердого — булыжника, корня или драгоценного камня. Они будут перемещаться под землей — в тесноте, шлепая босыми ногами по воде и грязи, погружая пальцы в мокрую глину и сырые стены. Смена длится шесть часов. Одни спускались под землю в темноте и выходили на поверхность при свете дня, другие вновь погружались во мрак.