Книга Опаловый соблазн - Рене Бернард

Он работал до поздней ночи, читая заметки других путешественников по Бенгалии и отрывки из местных источников, пока слова не начали плыть по страницам.

Отказавшись от дальнейших попыток, Дариус прошел к широкому дивану и погрузился в глубокий сон без сновидений, освободивший его от спутавшихся в один клубок проблемы «Отшельников» и страха за Елену.

Глава 6

Столовая внизу была приготовлена для приема, высокие позолоченные зеркала сияли отражением десятков свечей. Изабель это знала, хотя стояла в темном чулане. Из-за двери доносились приглушенные разговоры гостей и их смех. Где-то играла музыка, и она подумала, что, наверное, будут танцы.

Граф устраивал домашний прием.

Но его жена не будет присутствовать.

Он говорил всем, что она больна, и гости сочувственно вздыхали, сокрушаясь невезением молодой леди. Они надеялись познакомиться с новой хозяйкой и взглянуть на ее легендарную красоту, но бедный Ричард, по-видимому, женился на девушке со слабым здоровьем, потому что после свадьбы ее никогда не видели в обществе.

— Как жаль! — снова и снова повторялись эти слова, и Изабель старалась не закричать.

Голос Ричарда доносился снизу, и она радовалась, ведь это означало, что его нет поблизости, что он, вероятно, наслаждается своим вечером, слишком много пьет и забыл, куда отправил ее для…

— Наказания, — прошептал он позади нее, и по законам сна возникло пугающее чувство, что он рядом, что она слышит, как он смеется в столовой, но ощущает его горячее дыхание у себя на затылке.

Даже во сне она понимала, что нельзя сопротивляться мужу.

Ей не позволяли присутствовать на вечере, поскольку в то утро за завтраком она рассердила Ричарда. Она не могла вспомнить, что сделала или сказала, но он с силой наотмашь ударил ее по лицу.

Ричард почти никогда не бил ее так, чтобы кто-нибудь мог случайно заметить следы.

Но в этот раз разгневался настолько, что забыл собственное правило.

И это тоже была ее вина — так рассердить его и испортить собственную внешность перед его торжественным приемом.

Она заслужила еще одно наказание, и он запер ее в чулане верхнего коридора до тех пор, пока не решит, каким оно будет.

В темноте злой дух начал прикасаться к ней, и Изабель закричала.

Проснувшись от собственного крика, она обнаружила, что стоит на четвереньках в спутанном постельном белье, словно собиралась ползком выбраться из своего ночного кошмара. Изабель дрожала, продолжая вспоминать руки Ричарда у себя на горле, ее кожа была мокрой от пота.

А затем на пороге ее комнаты появился Дариус, держа свечу, которая освещала его красивое лицо. Он все еще был в той же одежде, что за обедом, но рубашка расстегнулась, а волосы спутались, как после сна.

— Елена! Вам нездоровится? — спросил он.

Изабель покачала головой и стянула завязки ночной рубашки, чтобы закрыть горло.

— Это был… просто сон. Все в порядке. — Ее голос охрип от стыда.

— Что ж, давайте устроим вас снова. Миссис Макфедден не проснулась, но, думаю, мы не станем беспокоить ее и справимся сами. — Дариус прошел вперед и поставил свою горящую свечу на стол у кровати. — Если надо, я отвернусь, чтобы дать вам возможность забраться обратно под одеяло. Сейчас около пяти утра, и время поспать еще есть.

Изабель улыбнулась. Он просто удивительный человек, если заботится, о ее скромности в такой час, однако ее ноги окоченели, и она была благодарна ему за доброту. Забравшись вновь под одеяло, она села, опершись на подушки.

— Я снова там, где положено, мистер Торн.

Он не двигался, и она уже собралась повторить свои слова, на случай если он не расслышал ее, но тут Дариус повернулся и быстрыми решительными движениями поправил пуховое одеяло.

— Давайте найдем что-нибудь вам на плечи. — Взяв вязаную шаль, которую миссис Макфедден оставила у спинки кровати, он накинул ее на Изабель. — Вот так.

— Из вас получится замечательная горничная, мистер Торн.

Теперь пришла его очередь улыбнуться:

— Приму к сведению. И если моя следующая работа не будет опубликована, займусь поиском места. — Перестав улыбаться, он протянул руку и тыльной стороной пальцев коснулся ее щеки. — Вы влажная и холодная на ощупь.

— Я… Дурные сны…

— Вы умрете, если подхватите простуду. Проклятие, камин погас.

— Я в порядке!

Он не стал спорить, а быстро встав с кровати, положил в маленький камин дрова и разжег огонь. Спустя всего несколько минут от очага начало распространяться веселое тепло, и Дариус переставил экраны так, чтобы направить его поток к Изабель.

— Мистер Торн…

— Ну вот, так-то лучше, — произнес он, стоя спиной к ней.

— Мистер Торн, — повторила она, более настойчиво прося его внимания.

Он обернулся, и у нее перехватило дыхание.

Ну вот, опять. Эта дрожь внутри, когда он смотрит на нее. То же самое ощущение, как тогда, когда он взял ее руку… Изабель была видна его шея и несколько соблазнительных дюймов обнаженной кожи груди с темно-каштановыми завитками волос. От него исходила притягательная мужская сила, которая смущала и возбуждала ее. И вместо того чтобы после привидевшегося кошмара испугаться его силы, Изабель потянулась к ней.

— Вы до сих пор не переоделись, мистер Торн. Вы никогда не ложитесь спать?

Подняв руку, он дотронулся до воротника куртки, как будто только что обнаружил, в каком он виде.

— Я опять заснул в библиотеке. Это еще одна моя ужасная привычка.

— Это не такой уж страшный порок. — Изабель плотнее укутала плечи мягкой шалью. — Существуют и худшие грехи.

— Существуют. — Подойдя ближе, Дариус остановился в ногах большой кровати и водил пальцами по завитушкам орнамента, вырезанного на стойках спинки. — После… Индии, когда мы вернулись в Англию, мне каждую ночь снились кошмары. Думаю, я специально выработал привычку работать по ночам до полного изнеможения, убегая от них, но это делало их только страшнее.

— Они до сих пор преследуют вас?

— Нет. — Смущенный разговором Дариус опустил голову. — Потому что я в конце концов признался в них Эйшу. Я рассказал ему о снах — и это помогло. Не знаю почему, но когда я вслух говорю о своих страхах, они теряют свою власть надомной. И если… — он снова взглянул на нее, прежде чем продолжить, — если вы когда-нибудь захотите поговорить о том, что случилось, или рассказать свои страшные сны, то я хороший слушатель.

— Я в вас не сомневаюсь. — Изабель глубоко вздохнула и задумалась, хватит ли у нее мужества произнести непроизносимое. Стыд и неловкость угрожали нахлынуть без всякой причины, но, глядя на Дариуса, Изабель помнила только, что он был невероятно заботливым, ни разу не требовал от нее ответа и не осуждал ее импульсивный побег от своих обязательств. — Не знаю, переживу ли, если вы станете плохо думать обо мне, мистер Торн.