Книга Олеся. Сожженные мечты - Елизавета Воронина

– Кому? – не понял Игорь.

– Тебе, тебе. Я это для тебя рассказываю.

– Понял я, что для меня. Не понял только, на фига.

– Ты не «фигай», а вникай, – отец многозначительно поднял палец. – Я понятия не имею, что творилось у той бабы в голове. И почему ей было недостаточно просто посечь своих крепостных девок или даже повырывать им патлы по барской дури. Но если бы она сдерживалась, кабы не наделала больше сотни трупов, не пыталась убивать даже неугодных ей дворян – умерла бы в своем доме, на своей мягкой постели, а не в темной сырой монастырской яме. Пойми, сын: одно дело – пороть своих крестьян, это даже вроде как барская обязанность. И совсем другое – забивать их до смерти. Вот так вот, внаглую. Одну смерть еще можно прикрыть, даже пускай две. Но не сотню, согласись. И еще согласись, сынок: времена не меняются, а ситуации, обстоятельства – да.

– Я тут при чем?

– Вот чтобы ты был ни при чем, я тебе все это и рассказываю. Смотри, если бы тот депутат, ну, про которого ты слышал, хозяин Головановского района, просто отметелил бы мужика, ему ничего бы не было. Больше тебе скажу – дал бы мой приятель-депутат побитому сто баксов, так тот бедолага каждую бы неделю рожу подставлял под кулак. Только Валера, тот самый мой дружбан, пошел по беспределу. И, как сам видишь, может плохо кончить. Власти нужен показательный процесс. Такой же, как новой русской царице-матушке – над садисткой Салтычихой. Она, думаешь, одна такая была? Фига с два!

– Не «фигай», – пришла очередь Игоря усмехаться.

Отец отмахнулся, явно войдя в раж воспитательной работы.

– Нет, таких салтычих по необъятной Российской империи было немало. Только обнаглела именно барыня Салтыкова. Потеряла страх, вот и попала, как сегодня говорят, под раздачу.

– Получается, я должен бояться? – уточнил тогда Игорь.

– За себя! – Отец снова поднял вверх указательный палец. – За себя бойся, сын! Держись скромнее, веди себя осторожно. Понимаю, не всегда получается… Только одно дело – вытаскивать тебя из мелких неприятностей, вроде, сам понимаешь, банального мордобоя, ну, или гаишника ты однажды пошлешь туда, где им самое место. Но совсем другой компот, если ты, к примеру, станешь щелкать клювом и к тебе под колеса случайно влетит какой-то лох-пешеход. Или же ты влупишься в автомобиль лоха-водителя, который в результате вылетит щучкой через лобовое стекло. Тогда отмазать тебя будет сложнее.

– Почему? Что, нельзя кому-то сунуть?

– Сунуть можно, – согласился отец. – Однако при этом наша фамилия окажется в центре ненужного внимания. Вот это для нас плохо. Это – слабое место, в первую очередь – мое, сынок. В системе, где я кручусь, желательно вообще не привлекать лишнего внимания к своей персоне. Тем более когда речь заходит о криминале. Я сразу начну терять очки, попаду в зависимость к таким сволочам, о которых ты даже представления не имеешь… В общем, Гоша, как пел в дни моей студенческой молодости Виктор Цой, следи за собой, будь осторожен…

Вот почему, когда Крутецкий заикнулся отцу про ключи от их загородного дома – дачей называть это сооружение не поворачивался язык, видали они дачи, – тот предложил альтернативный вариант: снять дом со всем необходимым на сутки. Даже выделил денег, назвав это своим личным подарком в честь завершения его сыном очередного учебного года. «Постарайтесь не особо там бузить, – предупредил Николай Николаевич, – но если сильно захочется – готовьтесь возмещать ущерб из своих карманов». Из его слов явствовало следующее: если бы Игорь с компанией начудили на их собственной даче, ущерба никто никому возмещать бы не стал.

Так Крутецкий лишний раз убедился, какой практичный и дальновидный у него старик.

И вот сейчас они с Артуром приходили в себя в сауне арендованного на сутки загородного дома, специально оборудованного для таких вот утех. Наверху, в комнате, приходили в себя две девицы, которых по стечению обстоятельств звали одинаково – Анями. Женское общество взялся обеспечить Игорь, позвонил одной из своих приятельниц не слишком строгих правил, обрисовал ситуацию, попросил привести подружку. Та согласилась, и вот при знакомстве оказалось: обе Ани, причем обе шатенки и примерно одинакового роста.

Крутецкому такой расклад даже понравился, и он предложил в процессе меняться Анями. Против чего девчонки тоже не возражали, вот только Артуру Грекову от этого все равно легче не стало. Он умудрился напиться, и алкоголь сыграл с его организмом злую шутку. Если у большинства мужчин его возраста, то есть двадцатилетних, спиртное стимулирует эрекцию, в случае с Артуром вышло наоборот. Ни одна из Ань не смогла помочь парню справиться с проблемой, праздник был подпорчен, и, хотя девчонки благоразумно помалкивали, Игорь подозревал: выводы в отношении Артура они сделали не самые приятные и выгодные для его друга.

Постельный конфуз Грекова осложнялся двумя вещами. О первой Крутецкий знал, о второй даже не догадывался, иначе подавленное состояние друга детства стало бы ему более понятно. Первое – девчонки не были профессионалками. Игорь принципиально не связывался с проститутками, считая неприемлемым для себя платить за то, что сын Николая Крутецкого получал обычно даром. А второе – у Артура сегодня случился не первый конфуз по пьяному делу, о чем он другу, конечно же, не рассказал, чтобы тот невольно не сделал выводов.

Обе Ани хотели было отправиться в сауну с парнями. Игорь велел им оставаться на месте, сходить в душ и привести в порядок стол, то есть – накрыть его заново, облагородив остатки еды. Пить же было уже нечего: бутылку виски и две бутылки «Артемовского розового» приговорили ускоренными темпами.

Не случись с Артуром такой мужской неприятности, этим бы вечеринка и ограничилась. Когда рядом две симпатичные девчонки, готовые принимать любые правила игры, это пьянит больше, чем самый крепкий алкоголь. Но сейчас Грекову хотелось выпить и, вернув себе кураж, реабилитироваться в собственных глазах.

– Погнали в город, – проговорил Артур, глядя перед собой на обитую деревянным брусом стену парной. – Еще возьмем.

– Дурной вопрос, – кивнул Игорь. – Только из меня еще не все вышло.

– Гаишников зассал? – В вопросе не звучало удивления – только голая констатация факта.

– Поехали! – легко согласился Крутецкий, рывком сбрасывая с себя простыню.

Его тянуло на ночные приключения.

Подружек оставили, отправились вдвоем. При этом у Игоря создалось впечатление: обе Ани как-то даже обрадовались, что кавалеры минимум на час оставят их в покое. Хотя стол уже успели собрать, Крутецкий даже подхватил и отправил в рот перышко зеленого лука. Пусть, если что, от него лучше пахнет цыбулей, чем перегаром.

Греков накинул рубашку, натянул джинсы, сунул босые ноги в кроссовки. На его фоне Крутецкий выглядел более экстравагантно: шорты-бермуды, резиновые банные тапочки, голый торс. Кошелек он сунул в карман шортов, на шее болтался золотой крестик на такой же цепочке. Артур тоже носил крестик, правда, больше и массивнее, только в парилке снял, оставил на столе в предбаннике. Игорь же, когда входил в парную, совал крестик в рот и зажимал зубами – снимать украшение ему почему-то не хотелось.