Книга Голиаф - Скотт Вестерфельд

— Так вы тот знаменитый принц? — воскликнул он на английском. — Как же, как же, наслышан. Вернее, начитан.

— Как, и вы тоже? — смутился Алек. — Я и представить себе не мог, что «Нью-Йорк уорлд» настолько популярен в Сибири.

Тесла на это рассмеялся:

— Как раз в Нью-Йорке находится моя лаборатория, так что разговоры о вас до моего отъезда, смею вас заверить, шли по всему городу. А когда я проезжал через Санкт-Петербург, при царском дворе тоже только и разговору было что о вас!

Алеком овладело неприятное чувство, как всегда при мысли о том, что тысячи чужих людей обсуждают детали его жизни.

— Не берите на веру все, что пишут в газетах, мистер Тесла.

— Что вы, как можно. Они разглагольствуют, что вы тайно манипулируете Османской империей, а вы вместо этого здесь, на борту английского корабля. Вы скрываете тот факт, что перешли в дарвинисты?

— Дарвинисты? — Алек опустил глаза, внезапно осознав, что в помещении находятся сплошь офицеры «Левиафана». — Не знаю, с какой долей обоснованности можно это утверждать. Видимо, когда вы обо мне читали, от вас не укрылось, что смерть моих родителей — плод заговора держав жестянщиков. Ответственность за развязывание этой войны несут германцы и мой двоюродный дед, император Австро-Венгрии. Я же лишь хочу положить конец этой войне.

Тесла с неспешной величавостью кивнул:

— В таком случае мы с вами оба борцы за мир.

— Весьма благородно с вашей стороны, джентльмены, — вставил капитан Хоббс. — Однако на сегодня мы все участники войны. У нас на борту прибавилось двадцать восемь ртов, которые нужно кормить, а большинство припасов мы сбросили в тундре, чтобы освободить место для этих новых пассажиров.

— У воздушных судов, безусловно, есть свои недостатки, — заметил мистер Тесла.

Эту фразу Алек проигнорировал, быстро переведя слова Хоббса на французский.

— Если взять курс прямо на летное поле Владивостока, — высказал мнение капитан Егоров, — то это спасет нас всех. Судите сами: это в двух днях пути. С голода за это время мы не умрем; что же касается воды, то можно без приземления ловить снег, что на русских воздушных судах обычное дело.

Алек перевел на английский и заручился твердым кивком капитана Хоббса.

— Мы признательны, что в данном конфликте вы приняли нашу сторону, мистер Тесла. К тому же царь просил нас оказывать вам всемерную поддержку. Но боюсь, капитан Егоров прав. На данный момент мы не можем взять курс на Санкт-Петербург. Нам придется продолжить полет на восток.

Изобретатель с досадой отмахнулся:

— Мне, в сущности, и неважно. Я еще сам не решил, куда бы мне хотелось направиться.

— Хвала небесам за мелкие услуги, — тихо сказала доктор Барлоу.

— После дозаправки во Владивостоке мы, вероятно, будем вынуждены завершить свою миссию в Японии, — сказал капитан Хоббс. — Хотя не могу сказать однозначно, пока мы не получим из Лондона приказ Адмиралтейства.

— Если бы у вас была беспроводная рация, — вздохнул Тесла, — а не эти вздорные птицы.

Капитан Хоббс его слова проигнорировал.

— А пока нам придется ввести жесткие ограничения на пищевое довольствие, — сказал он и посмотрел на капитана Егорова. Алек перевел его предложение на французский.

— Мы сами авиаторы и поэтому безусловно понимаем ситуацию, — согласился Егоров. — Все мы, что и говорить, в экспедиции недоедали. Ох уж эта мне Тунгуска.

— Тунгуска, — повторил с потолка Бовриль.

Доктор Барлоу поглядела на зверка, после чего спросила по-французски:

— Это название местности?

Егоров пожал плечами:

— Река Тунгуска протекает через этот лес. А у самой местности вообще вряд ли есть название.

— Пока, — вклинился Тесла. — Хотя вскоре о происшедшем здесь узнают все.

Доктор Барлоу, обернувшись, спросила на английском:

— А что, если не секрет, здесь произошло, мистер Тесла?

— Скажу просто: крупнейший взрыв в истории нашей планеты, — тихо ответил ученый эксцентрик. — Один лишь звук повыбивал все окна на сотни миль в округе. Повалил как щепки вековой лес во всех направлениях и взметнул в небо такую пыль, что небеса по всему миру приобрели красноватый оттенок на целые месяцы.

— По всему миру? — переспросила доктор Барлоу. — И когда же именно это произошло?

— Ранним утром тридцатого июня тысяча девятьсот восьмого года. В цивилизованном мире атмосферные эффекты оказались едва замечены. Хотя если бы это произошло где-нибудь в другом месте, а не в глухой Сибири, то событие наверняка бы вызвало изумление всего человечества.

— Изумление, — шепотом повторил Бовриль, вызвав у Теслы заметное раздражение. Алек глянул за наклонные окна штурманской: даже на этой высоте массиву павших деревьев не было видно конца.

— Я здесь затем, чтобы изучить случившееся, и достаточно скоро я доложу о моих результатах. — Замолчав, изобретатель положил неожиданно тяжелую руку на плечо Алеку и обратил на него свой взгляд. — И когда я это сделаю, мир содрогнется, или, быть может, обретет, наконец, спокойствие и умиротворенность.

— Умиротворенность? — переспросил Алек. — Как следствие взрыва? Но что его вызвало, сэр?

Мистер Тесла улыбнулся и трижды стукнул своей тростью по полу:

— Голиаф.

ГЛАВА 9

— Сумасброд он, конечно, редкий, — заявил Алек.

Граф Фольгер задумчиво барабанил по столешнице пальцами, все так же не сводя глаз с Бовриля. Доктор Барлоу по окончании встречи отдала зверка Алеку, а он даже не стал тратить время на то, чтобы отнести его к себе в каюту, настолько чрезвычайной казалась новость. Теперь вот Фольгер и зверок пялились друг на друга (состязание, доставляющее Боврилю, судя по всему, немалое удовольствие). Алек снял тварюшку с плеча и поместил на пол.

— Мистер Тесла говорит, что проделал все это из лаборатории в Америке, — сказал он, подойдя к окну каюты, — активизировав какой-то прибор. Шесть лет назад.

— В тысяча девятьсот восьмом? — спросил Фольгер, не отводя глаз от зверка. — И все это время дожидался, чтобы поведать об этом миру?

— Русские отказывали ученому-жестянщику во въезде на территорию своей страны, — ответил Алек. — До тех пор, пока он не перешел на их сторону. Так что он лишен был возможности изучить эффект напрямую. Теперь же он своими глазами увидел, на что способно его оружие, и заявляет о своем намерении обнародовать свое изобретение.

Фольгер наконец отвел от Бовриля взгляд:

— Так зачем было испытывать оружие в месте, которое он не мог посетить?

— Мистер Тесла говорит, это была случайность, что-то вроде осечки. Он лишь хотел «устроить некий фейерверк», но не догадывался, насколько мощным окажется этот его «Голиаф». — Алек нахмурился. — Но вы-то, понятно, ничему этому не верите?