Книга Адмирал Макаров. Помни войну - Алексей Шишов

Перед самой войной с Турцией Россия получила хороший шанс возродить на новом уровне свой Черноморский флот. Такой шанс ей представился после поражения Франции во Франко-прусской войне 1870-1871 годов. Российское правительство заявило об отказе от выполнения «флотских статей» Парижского договора и приступила к строительству на Черном море военных кораблей, воссоздавая, по сути дела, там военный флот.

Однако ввести в строй до начала Русско-турецкой войны удалось только две броненосных «поповки» с мощным артиллерийским вооружением. Это были тихоходные броненосцы береговой обороны конструкции адмирала А. А. Попова, совсем не пригодные для операций в открытом море, не говоря уже о рейдах на Черноморье.

А у вероятного противника в лице воинственно настроенной султанской Турции на морях и на полноводном Дунае имелось 22 броненосных корабля — 13 броненосцев, 2 двухбашенных монитора, 7 бронированных канонерок — и 82 небронированных военных судна. Флот Оттоманской Порты нес на своем борту 763 орудия и 15 тысяч человек команды.

Обучением корабельных экипажей в Турции традиционно занимались иностранные инструкторы, чаще все английские. В туманном Лондоне с известным «пристрастием» следили за состоянием морской силы Блистательной Порты, как любовно называли турки свою державную страну. Такое отношение Великобритании к Турции было вполне понятно: русско-английские отношения в прошлом редко складывались удачно для двух великих государств.

Неприятель имел немало удобных для стоянки морских гаваней, самой восточной из которых была Батумская. Броненосный флот Турции в начале войны базировался больше на удобном для якорной стоянки Сулинском рейде, прикрывая тем самым от русских самый удобный вход в дунайское гирло.

Однако такая преграда не помешала русским морякам перебросить на Дунай из Кронштадта и Николаева 14 паровых катеров, 20 гребных шлюпок и значительное количество морских мин для постановок в виде заграждений на полноводной реке. Вместе с судами и минным оружием на дунайские берега прибыли и балтийские военные моряки. Отправка паровых катеров по железной дороге стала первым в военной истории примером стратегической переброски сил флота по суше с одного театра военных действий на другой.

Металлическими из дунайских катеров было только два — «Шутка» и «Мина», которые способны были давать приличную скорость — до 16 узлов. Остальные, с деревянными корпусами, развивали на широком Дунае скорость по течению реки в 6 узлов, против течения не более 2-3 узлов. То есть они были тихоходными. Первые два катера были вооружены шестовыми минами и буксируемыми минами-«крылатками», деревянные — только шестовыми.

Турецкие броненосцы отличались современностью «начинки» и имели надежную защиту — броню от 3 до 9 дюймов, достаточно хороший ход и мощные по тому времени 7- и 9-дюймовые орудия известной английской фирмы «Армстронг».

Турецкий флот, похоже, никогда еще в своей истории не испытывал такого «нашествия» британских военных инструкторов не только в офицерских эполетах, но и в званиях нижних чинов. Последние были специалистами машинных команд, артиллеристами, профессионалами других современных корабельных должностей. Всего перед войной на султанском броненосном флоте служили за хорошее вознаграждение 370 английских военных моряков — 70 офицеров и 300 в унтер-офицерских званиях.

Султанскими военно-морскими силами командовал опытный службой на английском королевском флоте Го-барт-паша, один из многих британских офицеров-наемников на турецкой службе. На одном из приемов в стамбульском султанском дворце он во всеуслышание заявил:

— Россия воевать на Черном море против Турции не будет по одной-единственной причине.

— По какой причине, ваше высочество?

— Ей просто нечем с нами воевать на море.

— Но Россия может успеть построить броненосцы к началу войны. На Балтийском море такие корабли она уже давно имеет.

— Нет, не успеет. Парижский трактат ей такого времени, на наше счастье, не дал...

Все это Степан Осипович знал прекрасно: «пустота» севастопольских гаваней секрета не представляла, а итоги Крымской войны продолжали щемить сердце россиян. И лейтенант, которому еще в юности прочили большое будущее на флотской стезе, задался вопросом: как бороться на море Черном и, вполне возможно, Азовском с броненосным турецким флотом?

Вскоре Макаров подает в Адмиралтейство проект борьбы с бронированной военно-морской армадой Турции на Черном море. Там его проект после первого же прочтения сочли «неприемлемым», а кое-кто даже и «безумным». Но настойчивый лейтенант Макаров с осени 1876 года продолжал осаждать начальство служебными записками, представлениями и докладами.

Одновременно 27-летний лейтенант с завидным упорством хлопочет о переводе с Балтики на Черноморский флот на любую должность, но только корабельную. Вице-адмирал Григорий Иванович Бутаков, получив такой рапорт, спросил полюбившегося ему офицера:

— Степан Осипович, вы хлопочете на своем переводе на Юг и настаиваете на том?

— Да, ваше превосходительство. Определенно настаиваю.

— Но войны со Стамбулом может и не быть. Наши дипломаты обнадеживают в том государя. Тогда вы потеряете место службы на современном броненосном флоте, что лично для вас, как я понимаю, весьма важно.

— Война будет непременно. Хотя бы потому, что турки с нами давно не воевали.

— Как же ваши проекты в кораблестроительном деле? Их перспективность у меня лично не вызывает сомнения.

— Их разработку можно продолжить после войны. К тому же она даст кораблестроительной науке немало полезных опытов.

— Чем вас влечет Черное море? Там сегодня и флота-то настоящего нет. Одни коммерческие пароходы да две «по-повки».

— Тем, что там сегодня труднее, ваше превосходительство. Значит, я должен быть там. Быть военным моряком и оставаться в стороне от большой, справедливой войны — не самая яркая строка в офицерском послужном списке.

— Хорошо, Степан Осипович. Я буду ходатайствовать за вас перед морским министром.

— Благодарю вас...

Лейтенант Макаров был за такое содействие очень благодарен адмиралу Григорию Ивановичу Бутакову. Он считал его балтийскую эскадру «умственной лабораторией флота» Российской державы. Флотоводец Бутаков лично дал очень многое будущему флотоводцу Макарову. Прежде всего в государственном подходе к роли морской силы в военной мощи Российского государства. Может быть, это сказано громко, но дело обстояло именно так. Что подтвердит сам Макаров, но уже в гораздо более зрелом возрасте.

Не случайно две бутаковские работы после публикации стали настольными книгами лейтенанта Макарова. Это были «Несколько отрывков из опыта начальных оснований азбуки пароходной тактики» и «Новые основания пароходной тактики». В предисловии к последней работе Г. И. Бутаков писал:

«Основной идеей моей тактики служит то, что пар должен сделать в морской тактике такой же переворот, какой произошел в сухопутной тактике в конце прошлого столетия. От паровых судов можно и следует требовать мгновенности и внезапности перестроений, поворотов и захождений. Удовлетворить же этим требованиям можно лишь при твердом знании коренных основ этих действий».