Книга Спартак. Бунт непокорных - Макс Галло

— Ты помнишь Гальвикса, который пощадил меня? — опять начал Спартак. — Дак предпочел умереть, но не убивать меня. Когда я увидел сегодня, как нумидиец поднял секиру, я бросился вперед, сжимая меч. Я ударил его в живот, и он уронил оружие.

Он положил правую руку на грудь.

— Его кровь брызнула на меня, смешалась с моей. Он был моим братом, Иаир, а я убил его. Мне не хватило храбрости Гальвикса.

Спартак опустил голову. Казалось, он плачет, но его глаза оставались сухими.

— Я убил брата, — повторил он.

Внезапно под низкими сводами наступила тишина. Гладиаторы расступились, пропуская Гнея Лентула Батиата и его стражников. Оружейник Курий шел рядом с ними.

— Я хочу видеть их, — громко сказал Батиат. — Живые, раненые или мертвые, они принадлежат мне. Покажи мне раненых, Курий.

— Они победили, — напомнил ему Курий.

— Они мои! — повторил Батиат. — Не забывай, что и ты в моем распоряжении, хоть и свободный человек. Ты продал мне свою свободу, Курий, и я могу вытолкать тебя на арену, связав руки за спиной, как того кельта. Ты ведь прекрасно знаешь, что с ним произошло.

Он подал знак гладиаторам отойти, чтобы рассмотреть оставшихся в живых.

Батиат заметил Спартака и Иаира рядом с ним.

— Скажи мне, еврей, сколько пройдет дней, прежде чем фракиец снова сможет выйти на арену?

— Дай мне меч, — ответил Спартак, поднимая окровавленную руку.

Батиат улыбнулся.

— Ты хорошо сражался. Рассек нумидийца надвое. Претору понравилось, как ты это сделал. Ты — Спартак? Курий сказал, что гладиаторы слушаются тебя. Скажи им, пусть будут послушны, как ягнята, а на арене пусть будут как тигры.

Он повернулся спиной к Спартаку, посмотрел на Крикса-галла, на Эномая-германца.

— Вы трое откроете следующие игры.

Другие выжившие после сражения лежали на земле, их тела были покрыты кровью и песком.

— Этим дайте оружие, — приказал Батиат. — Ты слышишь их? — спросил он, схватив оружейника за руку. Он кивнул в сторону арены, ступени которой были видны из люка. Толпа стояла, кричала и жестикулировала. — Курий, они должны снова драться!

— Они уже победили, — повторил оружейник.

— Ты слышишь? Претор хорошо платит мне за эти игры.

Батиат повысил голос.

— Я кормлю вас мясом и вином, даю вам женщин. Вы, гнусные твари, живете, как патриции. Вы — ничто. Вы должны драться. Такова плата!

Он пристально смотрел на гладиаторов до тех пор, пока большинство из них не опустили глаза.

— Раненые на арену, с трезубцами и мечами, живо! — приказал он. — Дотащи их, выбрось на арену, если нужно, Курий! Сейчас же! Облей их холодной водой! Пусть все запомнят гладиаторов из Капуи, гладиаторов Батиата! — добавил он. — Когда-нибудь я заставлю вас сразиться в Риме!

Он медленно ушел.

— Зверей на арену! — повторил он. — Пусть сразятся с моими зверями!

Спартак поднялся, гладиаторы окружили его. Их было несколько десятков, возможно, две сотни. Они недовольно ворчали. Но Спартак был единственным, кто поднял кулак.

19

Лица гладиаторов постепенно растворились в полумраке подземных залов.

Из люков, освещая плечи, руки, торсы, падали полосы света, в которых клубилась пыль. Иаир находился в самой гуще толпы гладиаторов, когда, содрогнувшись, они направились на арену. Он отступил обратно под своды, слушая крики, доносившиеся со ступеней, рев животных, метавшихся в соседнем зале в ожидании, когда откроются ворота, чтобы вырваться на арену и насытиться человеческим мясом.

В нескольких шагах перед собой Иаир увидел лезвия мечей и копий, щиты стражников, шакалов, преданных Лентулу Батиату.

Они стояли, широко расставив ноги, подняв мечи и копья, сдерживая гладиаторов, которых оттесняли под низкие своды, в закоулки, где нельзя стоять во весь рост. И гладиаторы садились на корточки.

Иаир чувствовал запах намазанных маслом тел. Различал в полутьме латные рукавицы, оружие, кожаные ремни, кольца кольчуг. Он прислонился к плечу Спартака, коснулся руки Крикса. Рука Эномая тяжело опустилась на его плечи.

Он видел, как появился Курий и жестом остановил стражников, следовавших за ним. Он приблизился к двумстам гладиаторам, которые теснились в подземных коридорах.

— Вы хотите, чтобы я разорвал вас, как крыс? — крикнул Курий.

Он шагнул вперед.

Иаир почувствовал, как Спартак задрожал всем телом. Фракиец попытался вцепиться в горло Курию, за ним бросились остальные. И прежде чем стражники остановили их, успели нанести несколько ударов Курию.

Иаир взял руку Спартака и сжимал до тех пор, пока тот не перестал дрожать.

Курий отступил назад.

— Вы слышали Лентула Батиата? То, чего он хочет, что приказывает, — для нас закон. Если вы взбунтуетесь, то станете крысами и умрете, как крысы. Вы всего лишь деретесь для него. Он купил вас, кормил, научил сражаться. Он дал вам надежду выжить, познать красивую жизнь в ожидании смерти, которой не избежит никто. Вы предпочитаете гнить в рудниках или жариться под солнцем в полях? Благодаря Батиату вы умрете в бою.

Курий подошел к Спартаку, толкнул его щитом.

— Ты, фракиец, поднял кулак. Ты ведь знаешь, что Лентул Батиат ничего не забывает. Когда-нибудь он прикажет связать тебя, как сделал с кельтом Гэлом. Или велит отрубить кисти рук и выпустит на арену. Вот что ждет вас, если вы забудете о том, что вы — ничто, гнусные твари, которым хозяин дарит жизнь. Ваша жизнь станет еще короче, если не будете покорны! Вы умрете, как крысы! — повторил он.

Он подошел к четырем раненым, которых поддерживали и обливали водой другие гладиаторы, и велел дать им мечи и трезубцы.

Стражники открыли двери. Вой толпы наполнил подземелье. Свет ослепил гладиаторов, и они с трудом могли различить раненых, которых выталкивали на арену.

Иаир услышал рычание диких зверей.

Шакалы Лентула Батиата отступили, держа наготове копья и мечи.

Гладиаторы медленно выходили на арену. Ворота за ними закрылись, и внизу снова воцарился мрак. Слышались приглушенные крики толпы.

Спартак подошел к одному из люков и подтянулся, схватившись за решетку. Иаир сделал то же самое.

Он увидел ложу патрициев и магистратов города, затем все скрыл взметнувшийся песок.

Увидев окровавленное тело, Иаир закрыл глаза и спустился вниз, чтобы больше ничего не видеть. Но он слышал вой толпы и рычание зверей, сливавшиеся в один невыносимый гул.

Иаир в изнеможении прислонился к стене. Спартак сел рядом, в самый темный угол зала. Сероватый свет освещал других гладиаторов, которым Курий велел принести амфоры с вином.