Книга Тайные дневники Шарлотты Бронте - Сири Джеймс

— Моя обязанность — определить ваше место в школе посредством устного экзамена, мисс Бронте, — тихо промолвила она. — Не переживайте, если не сможете ответить. Мне просто нужно оценить диапазон вашего образования.

Она задала мне множество пугающих, порой весьма тяжелых вопросов, касающихся самых разнообразных предметов. Казалось, экзамен никогда не закончится, но наконец-то мисс Вулер сказала:

— Итак, мисс Бронте! Вы продемонстрировали редкую осведомленность и понимание истории и литературных трудов, некоторые познания во французском и превосходные способности к математике. В других предметах вы преуспели меньше, в частности в грамматике. Географии вы, по-видимому, не знаете вовсе. Хотя по возрасту вам место среди старших девочек, боюсь, мне придется поместить вас с младшими, пока вы не догоните своих сверстниц.

Это уязвило мою гордость. День и без того был отмечен сердечной болью, силы иссякли, и я немедленно ударилась в слезы. Мои плечи вздрагивали от рыданий. Мисс Вулер умолкла; я чувствовала, что она наблюдает за мной.

— Мисс Бронте! Вас так расстраивает перспектива сидеть среди общества младших?

— О да! Пожалуйста, пожалуйста, мисс Вулер, позвольте мне сесть с ровесницами.

— Хорошо. Я допущу вас в старший класс при одном условии: в свободное время вы будете читать и дополнительно заниматься.

— О! Спасибо, мисс Вулер! Мне не привыкать заниматься в одиночку. Я буду очень прилежной, обещаю.

— Не сомневаюсь, — ласково улыбнулась мисс Вулер.

Позже тем же вечером я устало вошла в свою комнату, собираясь уже лечь спать, и тут увидела соседку. Мисс Амелия Уокер была высокой, красивой и светловолосой, к тому же она оказалась одной из тех девочек, которые подняли меня на смех по прибытии. На ней была самая прелестная и белоснежная ночная рубашка, какую я видела в жизни. Поставив свечу на комод рядом со свечой Амелии (каждой ученице выдавали собственную свечу и подсвечник — немалая роскошь), я молча разделась. Амелия повесила в гардероб изысканное розовое шелковое платье, решительным рывком передвинула по перекладине свои наряды как можно дальше от моих и властно предостерегла:

— Не трогай мои вещи. Они совершенно новые, не дай бог испортишь. И еще: никогда не садись на мою кровать. Я этого не потерплю.

— Не понимаю, как моя одежда или я сама можем повредить твоим вещам, — возразила я, вешая платье в шкаф.

Соседка взглянула на меня.

— Какой странный акцент! Ты из Ирландии?

— Нет. Мой отец из Ирландии. А я из Хауорта. Твоя тетя Аткинсон — моя крестная мать.

— А! Je comprends. Vous êtes cette Charlotte,[12]— жеманно заключила она, как если бы умение говорить по-французски было высочайшим достижением в мире.

Достав из комода коробку папильоток, она села на кровать; мы обе быстро закрутили свои волосы.

— Мой отец — сквайр. Он считает, что ирландцы — низшая раса. — Амелия бросила жалостливый взгляд на мою ночную рубашку, которую я сшила сама и не единожды чинила. — Ты, наверное, ужасно бедная. Твои vêtements[13]такие старые!

— Мы не настолько бедные, как многие жители нашего прихода. У нас достаточно еды, тепла и замечательных книг.

— Книг! — фыркнула Амелия. — Какая разница, сколько у вас книг? Книги нельзя носить. — Она забралась под одеяло и добавила: — Можешь погасить свет.

Хотя свечи стояли намного ближе к ее постели, чем к моей, я покорно задула их и ощупью в чернильной темноте пробралась на свое место. Однако, несмотря на утомленность, кровать не стала мне уютным прибежищем. Впервые в жизни я ночевала одна. Эмили делила со мной постель, сколько я себя помнила, и пустота между холодными простынями казалась непривычной и пугающей. В результате я лежала без сна до рассвета, пытаясь не думать, сколько долгих месяцев осталось до встречи с родными и близкими, и не гадать, что принесет завтрашний день.

К моему удивлению, школа Роу-Хед оказалась вполне приемлемой. Методы преподавания учитывали индивидуальные склонности и способности учениц. После уроков мы подходили к мисс Вулер и отвечали вслух. Она обладала поразительным талантом заинтересовать в своем предмете, учила нас мыслить, анализировать и понимать; она пробудила во мне еще большую тягу к знаниям. В отличие от моей предыдущей школы, где пища была скудной и несъедобной, еда в Роу-Хед была хорошо приготовлена и обильна. Мисс Вулер вообще заботилась о нашем физическом благополучии, оставляя довольно времени для отдыха и настаивая, что ежедневные прогулки и развлечения на свежем воздухе необходимы для нашего здоровья.

К сожалению, у меня не было опыта развлечений на свежем воздухе. На следующее утро после моего приезда, пока остальные девочки играли во «Французов и англичан»,[14]я укрылась под огромным голым деревом на замерзшей лужайке и погрузилась в «Английскую грамматику» Линдли Муррея. Через некоторое время рядом со мной раздался голос:

— Почему ты держишь книжку под самым носом? Тебе нужны очки?

— Нет! — возразила я, с негодованием вскинув голову. — У меня прекрасное зрение.

— Не хотела тебя обидеть. Тебя зовут Шарлотта?

— Да. А ты — Мэри Тейлор и приехала сюда со своей младшей сестрой Мартой?

— У тебя хорошая память.

Мэри оказалась на десять месяцев младше меня. Она была на редкость хорошенькой, с умными глазами, превосходным цветом лица и темными шелковистыми волосами. Однако я не могла не заметить, что хотя одета она намного лучше меня, но все же не так хорошо, как другие ученицы. Позднее я узнала, что виной тому — отцовское банкротство по армейскому контракту. У красного платья Мэри были короткие рукава и глубокий вырез, в то время такие платья носили только маленькие девочки, ее перчатки были прострочены, чтобы дольше служить, а синее пальто — мало и безнадежно коротко. Наряд придавал Мэри детский вид, но ей было как будто все равно, и оттого я почувствовала себя еще более непринужденно.

— Пойдем поиграем в мяч, — предложила она.

— Спасибо, но я не играю в мяч.

— В смысле? Все играют в мяч.

— Кроме меня. Я предпочитаю чтение.

Прежде чем я успела развить тему, другие девочки стали настойчиво нас звать.

— Поднимайся. — Мэри протянула мне руку в перчатке. — Ханна простудилась и осталась в школе, так что нам нужна еще одна девочка на нашей стороне.

Мне пришлось подчиниться. Отложив книгу, я взяла Мэри за руку, и мы побежали через лужайку к остальным шести девочкам. Услышав название их любимой игры, я призналась, что никогда не принимала в ней участия; последовало поспешное объяснение правил, за которым началось состязание. Я бегала вместе со всеми и пыталась принести пользу. Однако когда мяч кинули в мою сторону, мои неуклюжие попытки поймать его оказались неудачными.