Книга В Афганистане, в "Черном тюльпане" - Геннадий Васильев

Один из них, худощавый, с едва заметной полоской юношеских усов, радостно улыбнулся:

— Машина скорой помощи будет ждать на перроне, — курсант торжествующе взмахнул рукой. — Как только сказали, что у вас муж в Афганистане, все пошло, как по маслу.

Он оживленно сверкнул глазами.

— Бригадир поезда ругался страшно и всех поднял на ноги. Ох, и выражался… Представляете!..

— Ну, скажешь тоже, — смущенно добавил второй, круглолицый курсант, — поругался бригадир немножко. Но там тоже сразу все поняли. Как только про Афганистан услышали. Сразу зашевелись…

Он смущенно потер крупный нос.

— Как по военной тревоге… Вы не волнуйтесь теперь. Все будет в порядке!

Вздрогнула полоска юношеских усов.

— Передайте мужу пламенный привет от курсантов Кремлевского высшего общевойскового училища.

Курсант откинул плечи назад, словно собирался отдать честь.

— Мы выпускаемся в этом году. Через четыре месяца станем командирами взводов. Может быть, даже доведется встретиться с вашим мужем. Как его фамилия?

— Лейтенант Алешин, — еле слышно прошептала девушка. — Он тоже сразу после вашего училища ушел в Афганистан. Тоже кремлевским курсантом был. После выпуска три месяца всего прослужил в учебной части в Ашхабаде, — девушка вдруг вздрогнула. — Может, его домой отпустят?.. Посмотреть на маленького… Разве нельзя отпустить?..

Курсанты переглянулись. Круглолицый бодро воскликнул:

— Конечно, отпустят. По семейным обстоятельствам! Обязаны дать отпуск! Вы ему срочную телеграмму дайте.

— Конечно, — оживилась девушка и обернулась к Анне Ивановне. — Телеграмму… Надо дать телеграмму! Срочную… Иначе могут не отпустить! Обязательно нужна телеграмма.

Она вцепилась в рукав Анны Ивановны неженской хваткой.

— Надо дать телеграмму…

— Обязательно дадим телеграмму, — успокоила ее Анна Ивановна. — Ты только не волнуйся. Сейчас отвезем тебя в родильный дом. Подождем от тебя новостей. И тут же телеграфируем твоему Алешину. Не беспокойся, ладно…

На перроне вокзала действительно уже прохаживались санитары с носилками. Курсанты издали замахали им рукой. Перед самой остановкой курсанты устроили в вагоне маленький переполох.

— Сначала выходит женщина… в положении, — решительно распорядился худощавый курсант, — все пассажиры остаются на местах…

— Не создавайте давки, товарищи, — извиняющимся тоном добавил круглолицый курсант, — все успеют… Без паники… На перроне скорая.

Но никто и не торопился. По всему вагону уже пронеслась новость, что у пассажирки загородной электрички начались роды. И горячее слово Афганистан зашелестело горящей соломой. Многие вытягивали шеи, чтобы взглянуть на бледную, испуганную женщину.

Санитары с ходу перешли в аллюр.

Они щелкнули пружинами носилок, схватились за ручки:

— Добро пожаловать в столицу-матушку, — добродушно пробасил один из них. — Москва сюрпризы любит…

— Ложитесь, дамочка, — кивнул второй смешливым голосом, — карета, как говорится, подана…

Невысокий врач скорой помощи выглянул из-за квадратных спин санитаров:

— Осторожнее ложитесь, женщина. Присядьте сначала… Потом ложитесь… Вот так…

Курсанты бодро щелкнули каблуками.

— Разрешите помочь. Пожалуйста! Мы же сопровождающие! Дайте нам тоже понести…

Девушка растерянно переводила глаза по окружавшим ее приветливым лицам.

— Давайте, давайте, юнкера, — раздался добродушный бас санитара. — Вы сзади, мы спереди. Почти как на войне… Выносим потерпевшую с поля боя… Взялись… Дружно…

— Осторожнее, — протянул врач, — не дергайте… Плавнее, товарищи…

Но только ноша для четверых мужчин оказалась совсем легкой. Бледная девушка, обнимающая тугой живот, казалась невесомой.

Басистый санитар обернулся к ней на ходу:

— Ох, и легкая же вы, мамочка! Одно удовольствие вас транспортировать. Не волнуйтесь! Мы все, между прочим, военнообязанные. Боевых подруг в беде не оставляем. Пусть ваш муж не беспокоится.

— Ага, — рассмеялся второй санитар, — мы в переделках бывали. Скорая помощь Советского Союза — это своего рода медицинский спецназ! Не бойтесь, милая мамочка! Рожайте Родине героя!

Врач покачал головой:

— Очень много разговоров. Смотрите под ноги. Не торопитесь. У нас еще есть время. От первых схваток до настоящих родов проходит несколько часов. Главное, чтобы воды не отошли раньше времени…

Анна Ивановна едва поспевала за рослыми санитарами. Она шла сбоку, слегка наклоняясь к девушке.

— Вот видишь, — улыбнулась она ей, — сколько вокруг людей хороших! В беде не оставят! А ты боялась!

— Разве это беда? — воскликнул насмешливый санитар. — Это, дамочка, замечу — удача ваша. Будете рожать в Москве — столице нашей Родины! Мы вас в лучший столичный роддом повезем.

— Действительно, в самый лучший, — подтвердил врач скорой помощи. — Мы связались с приемным отделением. Сам профессор Селиверстов согласился вас консультировать…

Врач скорой помощи вскинул брови:

— К Селиверстову всегда очереди, а для вас зеленая улица. Ради вашего мужа все стараются… Пусть он воюет в этом Афганистане спокойно!

Анна Ивановна не смогла удержать грустной улыбки, разве можно воевать спокойно?

В машине скорой помощи ей предложили откидной стульчик.

Курсанты тоже поглядывали, нет ли свободных мест. Потом крикнули:

— Секундочку, пожалуйста…

И вдруг охапка тюльпанов легла на расстегнутый плащ. Распахнулись жарким пламенем алые лепестки. Девушка приподнялась, положила руку на живую зелень цветов, и впервые на ее побледневшее лицо лег румянец.

— Это вам от курсантов Советской армии, — крикнул худощавый курсант. — Пусть родится настоящий богатырь!

Круглолицый курсант не нашел слов, он только застенчиво помахал рукой.

— Богатыря не надо, — запротестовал врач, — пусть родится нормальный парень. Нормальных рожать легче.

Почему-то никто не сомневался, что родится мальчик. Будто у воюющего в Афганистане офицера не могло родиться крохотной дочери. И даже Анна Ивановна почему-то не сомневалась, что родится мальчишка.

И когда дежурная сестра приемного отделения сняла трубку внутренней связи и переспросила:

— Алешина? Родился мальчик? Та-ак!.. Вес три шестьсот? Та-ак!.. Рост пятьдесят пять? Записываю… — Анна Ивановна не удивилась.

Сестра наклонила над столом красивую голову, торжественно откинула красный коленкор журнала регистрации и вывела аккуратную строчку в летописи лучшего родильного дома столицы. Анна Ивановна сама прочитала эту замечательную строчку, словно родной человек появился на свет.