Книга Небесные Врата - Курт Бенджамин

– Он наверняка что-то знает, но пока не рассказал всего…

Тай сморщился, понимая, что выбрал не самые удачные слова. Лейтенанта Цу-тана в любом случае заставят заговорить. Способ найдется…

Льешо пропустил ошибку принца мимо ушей, хотя желудок у него подкатил куда-то к горлу.

– Посмотрим, что я могу сделать, – произнес он. – Попробую убедить его менее болезненным способом.

Принц Тай одарил его долгим задумчивым взглядом.

– Мерген-хан не маг, но он видит в тебе божественные силы. Можешь использовать все свое могущество. Однако законы чести требуют, чтобы у пленника был выбор – предать своего хозяина или нет.

Льешо понял это так: ему позволено как угодно мучить и пугать лейтенанта, но гарны не потерпят, если он залезет в разум пленного и получит сведения безболезненно. Можно забрать жизнь, но нельзя лишать чести. Если бы Льешо мог, он подслушал бы мысли пленника без всякого вреда для него. В Фибии законы чести не требовали потрошить или хоронить людей заживо – так, чтобы они медленно задыхались, пока враги ступают по их засыпанным землей ранам… К сожалению, Богиня не наградила принца способностью заглядывать в чужой разум или развязывать человеку язык помимо его воли.

– Я не обладаю такими способностями, – честно ответил Льешо.

Тай нахмурился, и юноша понял, что друг больше ему не верит.

– В таком случае следующие три дня пленник будет умирать мучительной смертью. Ты обесчестишь свою богиню, а Мерген до конца жизни будет слышать крики несчастного.

– Одного желания мало. У меня есть кое-какие способности – точнее, дары моей супруги, – но они здесь никак не пригодятся. Болгай в любом случае справился бы лучше.

Обучение пользованию дарами занимало слишком много времени. И не всегда Льешо получал то, что хотел или чего ждал… впрочем, в конце концов обычно оказывалось, что как раз то. А у хана сейчас десять тысяч гарнских воинов против кучки людей Льешо. Если он попытается остановить Мергена силой, то просто зря погубит друзей, а гарнский правитель все равно поступит так, как считает необходимым.

– Я не знаю, чего от меня хотят!

– Убеди пленника доверить тебе честь, пока он будет просить, чтобы Мерген-хан удостоил его легкой смерти. Нужно убедить дурака, что дядя не разменивается на пустые угрозы.

Не успел Льешо понадеяться, что угрозы действительно пустые, как Тай добавил:

– Пленники всегда сдаются, когда их начинают потрошить, но тогда уже слишком поздно. Они сходят с ума и не могут связать двух слов. Только кричат.

– Ему придется убить сначала меня.

Да, это действительно один из вариантов, решил Льешо. Вряд ли он выбрал бы его, хорошенько подумав, но слова уже вылетели, их не вернешь.

Впрочем, Таючит даже глазом не моргнул.

– Дядя тоже так сказал. Он этого не вынесет. Вот почему он не приглашал тебя на допрос с самого начала.

Принц немного подумал и добавил:

– Возможно, если ты будешь сильно кричать, пленник сломается. Но ему все равно придется вспороть живот и бросить в яму…

Льешо с первого взгляда понял, что принц не шутит. Как и дядя, он никогда не показал бы свои истинные чувства врагу, но во время разговора с другом в его глазах застыл ужас.

– Тогда нам лучше поторопиться. – Льешо прыгнул в седло и приказал своему отряду: – Оставайтесь здесь.

– Что ты собираешься делать?

Каду все слышала. Она стояла рядом и укачивала на руках Маленького Братца, словно животное все понимало и искало сочувствия, которое вряд ли достанется на долю юноши.

– Собираюсь быть королем, – ответил Льешо, потому что Каду не поняла бы, скажи он «быть богом».

– Тогда тебе понадобится почетный караул, положенный по статусу. Я соберу людей.

Каду посадила обезьянку на плечо. Маленький Братец понял, что сейчас они поедут на лошади, и забрался в мешок так, что торчала одна макушка.

Льешо покачал головой и печально улыбнулся.

– Пятьдесят или даже тысяча охранников не сделают человека важнее, чем я есть. Если меня окажется недостаточно, никто не должен погибнуть из-за этого.

Каду озабоченно нахмурилась. Потом присмотрелась к Льешо повнимательнее и криво усмехнулась:

– Ваше святейшее величество… – сказала она, выделив в титуле короля Фибии «святейшее», и низко поклонилась.

– Королю нужны ритуалы, – проговорила Каду. – Бог – сам себе церемония.

Так. Она поняла гораздо больше, чем он мог представить… Удивляться было нечему, но Льешо еще не привык к своему положению. Поразительно, но окружающие видели и принимали его как бога гораздо охотнее, чем он сам. Впрочем, Каду приходилась дочерью могущественному колдуну и состояла в свите смертной богини войны. Капитану его команды не в новинку служить богам.

– Тогда только мы, в качестве свидетелей, – объявила Каду, махнув рукой в сторону команды. Здесь Льешо не мог воспротивиться.

Они собирались пойти рядом с ним пешком, но тут подъехали всадники хана с Есугеем во главе. Решение напрашивалось само собой, хотя правителю Кубала оно вряд ли понравится.

– Юный король!.. – Есугей поклонился Льешо. – Мерген-хан послал меня за тобой.

– Я в распоряжении моего гостеприимного хозяина, – вежливо ответил Льешо. – Но нам понадобятся ваши лошади…

– Конечно.

Есугей сделал знак, и его люди спрыгнули с коней.

Он пытался выглядеть равнодушным, однако нет-нет, да и бросал взгляд на принца Таючита. Несомненно, Есугей догадывался, что Тай предвосхитил намерения своего дяди.

Когда лошади сменили наездников, он развернул коня и поскакал, но не к ханскому шатру, а в сторону выхода из лагеря.

Удалившись на порядочное расстояние, отряд проехал мимо скромных белых войлочных юрт и оказался на главной улице, которая имелась в любом лагере. Значит, Льешо проведут к хану через главный вход, как почетного гостя.

Однако Есугей не повел их в ханский шатер, а остановился перед ним.

Полевой лагерь строили всегда по одному и тому же плану. Почти на таком же поле, но в сотнях ли отсюда, Льешо участвовал в гарнской игре, которая превратилась в смертельно опасную, когда у его древнего копья проснулась жажда крови. В тот день принц сумел усмирить убийственный порыв собственного оружия. И снова толпа собралась посмотреть, как чужеземец станет сражаться – на сей раз во имя честной смерти своего врага…

Есугей провел отряд сквозь толпу, мимо помоста и неглубокой ямы.

На помосте лежал закованный пленник. Льешо не стал его рассматривать. Южные разбойники не помнили о милосердии, когда нападали на Кунгол. Теперь они объединились с мастером Марко, который мучил и убивал друзей Льешо, травил его самого в долгие дни заточения.