Книга Плющ на руинах - Юрий Нестеренко

Теперь следовало подумать о дальнейших действиях. Я знал, что милях в двух к северо-востоку наверняка наткнусь на караул ближайшей герцогской части. Я решил, что пойду туда, а когда меня остановят, объявлю, что я агент герцога. Пойти или поехать? Пожалуй, лучше все-таки пойти, всадник внушает большие опасения, по нему могут начать стрелять прежде, чем спрашивать пароль. В то же время не годится, чтобы генеральская лошадь без всадника вернулась в лагерь… Значит, мне предстояло еще одно убийство. Я вздохнул и со всей силы вонзил меч в шею верного скакуна. Теплая соленая кровь брызнула мне в лицо. Я выпустил рукоять меча и отшатнулся, едва сдержав тошноту. Конь еще пару минут бился в агонии, потом затих. Я побрел на северо-восток, так и оставив меч в его ране.

Пройдя около мили, я остановился, кляня себя за рассеянность, поспешно сорвал с плеча золоченый генеральский шнур и втоптал его в грязь. Более ничто в моем облике не указывало на высокое положение среди повстанцев. Снег шел все сильнее, и я отер им от крови лицо и доспехи.

Еще примерно через полмили я услышал шорох в кустарнике справа. Но, прежде чем я успел повернуться, в моей голове словно что-то взорвалось, и сознание покинуло меня.

Очнувшись, я попытался пошевелиться и понял, что связан. Я осторожно приоткрыл глаза и увидел, что лежу на полу большого шатра, а надо мной стоят двое солдат. В первое мгновение мне показалось, что это повстанцы, и у меня внутри все похолодело от ужаса. Но это были солдаты герцога. Один из них заметил, что я пришел в себя.

— Эй, да он очухался! Гляньте, господин лейтенант!

Солдаты склонились надо мной с глумливыми улыбками. Из глубины шатра подошел офицер. Я подумал, что мне следует держаться как можно нахальнее, если я хочу избежать допроса с пристрастием.

— Сейчас же развяжите меня, болваны! Я агент герцога Раттельберского.

Дружный хохот солдат был мне ответом, но лейтенант оборвал их.

— Заткнитесь, недоумки! Что, если он говорит правду?

— Разумеется, черт побери! — воскликнул я. — Иначе зачем бы я поперся в ваш идиотский лагерь?

— Это легко проверить, — сказал лейтенант. — Его светлость герцог стоит лагерем недалеко отсюда. Я пошлю туда гонца, и все разъяснится. Если ты нас дурачишь, парень, тебе несдобровать.

— Это тебе несдобровать, если не обеспечишь мне немедленную встречу с его светлостью! У меня экстренные сведения чрезвычайной важности.

— Позвольте узнать ваше имя, господин агент?

— Это вас не касается. Это такой же секрет, как и все остальное.

— Ну хорошо, я пошлю гонца немедленно. А пока, сударь, не обессудьте

— вам придется побыть связанным, — лейтенант издевательски улыбнулся.

— Его светлость спустит с вас шкуры, если узнает, что со мной плохо обращались, — по правде говоря, я не был в этом уверен. — Мало того, что ваши недоумки огрели меня по голове…

— Ну хорошо, — лейтенант сделал нетерпеливый жест, — развяжите его. Но глядите, парни, смотреть за ним в оба, пока я не вернусь. Головой отвечаете.

Он был уже на пороге, когда я окликнул его.

— Лейтенант! Я бы не отказался от кружки вина.

— Ну уж это — только после возвращения гонца!

Не могу сказать, чтобы следующие полчаса были особенно приятны. Я сидел на тюфяке между двумя солдатами, не расположенными к дружеским беседам, голова болела, и я думал, что вполне мог схлопотать сотрясение мозга. Еще я думал, что герцог мог не ждать никаких агентов и решить не утруждать себя проверкой, или, даже узнав меня, мог неверно оценить мою деятельность в качестве предводителя мятежников.

Дуновение свежего ветра вывело меня из этих размышлений. Я поднял голову. Полог шатра распахнулся, и внутрь вошел герцог Элдред Раттельберский.

17

Он предстал передо мной во всем великолепии главнокомандующего: в блестящих доспехах, с длинным и узким мечом в богато изукрашенных ножнах на боку, тяжелые складки алого плаща за его спиной ниспадали до земли, вошедший следом оруженосец нес рыцарский шлем с пышным султаном черных перьев. На мгновенье во взгляде герцога мелькнуло что-то вроде недоумения, словно в моем появлении здесь было нечто неправильное.

— Оставьте нас, — скомандовал он. Солдаты и оруженосец вышли из шатра.

— Рад видеть вас, Риллен, — сказал герцог, усаживаясь на тюфяк и принимая непринужденную позу. — Или вас теперь следует называть «генерал Риэл»?

— Ваша светлость… — только и мог произнести я.

— Честно говоря, Риллен, я был чертовски раздосадован, когда узнал, что вас повесили на воротах Адериона. Жители пяти деревень поплатились за это жизнью, а захваченные в те дни пленные лишились легкой смерти. Однако впоследствии до меня добрался Граллен Корр и рассказал, каким тривиальным способом вы обвели вокруг пальца нашего друга Роррена. Вообще вы действовали находчиво и остроумно, хотя я не был в восторге от того, что вы уничтожили Крондерский полк…

— Ваша светлость, у меня не было другого выхода. Этот полк в тумане расположился лагерем в двух шагах от нас… то есть от отряда мятежников, где я находился… столкновение произошло неожиданно, сражение было неизбежно…

— Никогда не оправдывайтесь, это унижает человеческое достоинство. Скажу вам без всякой иронии: я восхищен вашей деятельностью в качестве вождя бунтовщиков. За несколько месяцев вам удалось превратить необученную толпу в боеспособную армию, доставившую немало неприятностей моему кузену Гродрэду. Если бы вы действительно хотели победы восстания, эти неприятности были бы куда больше… Вообще абсолютная нелепость вашей стратегии при хорошей тактике имела три объяснения: или вы бездарны как военачальник, или честно служите мне и способствуете разгрому мятежников, или заманиваете меня в исключительно хитрую ловушку. Первый вариант быстро отпал — вы не только создали эту армию, но и ухитрились держать ее в повиновении, а это что-нибудь да значит. Однако я не мог до конца принять второй вариант, пока существовал третий. Признаюсь, когда позавчера вы начали этот маневр к югу, я был почти уверен в правильности третьего варианта, однако ваше появление здесь не слишком в него вписывается, не так ли?

— Ваша светлость, я с самого начала думал о том, как привести мятежников к поражению…

— И у вас ни разу не возникало искушение воспользоваться промахами Гродрэда и привести их к победе?

— Возникало, — ответил я, глядя в глаза герцогу, — но я не поддался. И еще, признаюсь, вы переоценили мои организаторские способности. Я планировал и дальше идти на юг, с тем, чтобы довести армию до полной деморализации и разложения, которые бы свели на нет всю выгоду этого маневра. Но мне это не удалось, они отказались идти дальше.

— Я чрезвычайно высоко ценю вашу честность, но это я уже знаю.