Книга Охота на удачу - Олег Кожин

Бросив вслед беглецам сердитый взгляд, солнце тем не менее не решилось лезть за ними. Прожив в этом мире куда как больше любого из его обитателей, оно имело определенное чувство такта и не совалось туда, где ему были не рады. Безжалостно выжигая городской парк со всеми его обитателями, светило вскоре начисто забыло о суетливой парочке. Двумя игрушками больше, двумя меньше — какая разница? А растревоженный незваными гостями парк тем временем потихоньку возвращался к обычной жизни. Выпрямлялась примятая трава, стрекотали перепуганные кузнечики. Пряталась в кусты поднявшаяся было мошкара. И только где-то в зарослях гигантской крапивы все еще громко ругались обжигающиеся сборщики.

Глава четвертая

КОЕ-ЧТО ПРОЯСНЯЕТСЯ

— Ни хрена себе, за хлебушком сходил… — еле слышно пробормотал Герка.

Когда мчишься во весь опор, на раздумья попросту нет времени. Но, попав из освещенного парка в полумрак пахнущего гарью и мочой бомбоубежища, Воронцову пришлось существенно сбавить обороты. Под толщей бетона, покрытого земляной насыпью, оказалось довольно прохладно. Расплавившийся на солнцепеке мозг мобилизовался, позволив Герке проанализировать ситуацию. Выходило не очень складно. Казалось, что все события происходят с ним только благодаря его инертности. И это раздражало. Страшно захотелось остановиться, сердито гаркнуть «Все, довольно!» и, развернувшись, отправиться домой. Да только несмотря на всю фантастичность ситуации, в которую он угодил, Воронцов понимал, что верит, действительно верит каждому слову Лили. За последние часы у него как будто выработался новый рефлекс, заставляющий без колебаний и сомнений следовать за своей проводницей. Он срабатывал на уровне подкорки, там, где бережно охраняемые тысячелетиями эволюции, лежат базовые инстинкты, отвечающие за сохранение жизни. А Гере всеми силами хотелось сохранить ее. Возможно, это была не самая интересная жизнь, но она была его, Геркина, и расставаться с ней вот так запросто было обидно.

Следуя за юркой Лилей, юноша с трудом протиснулся в приоткрытую дверь, изрядно оцарапавшись о грубые сварочные швы и порвав рукав футболки о какой-то выступ. Он настолько боялся потерять разноцветные Лилины волосы, служащие ему ориентиром, что по инерции пробежал еще несколько шагов, прежде чем понял, что практически ничего не видит. Идущий от двери сноп света, в котором роились крупные пылинки, освещал помещение шага на четыре вглубь. Благодаря этому можно было рассмотреть стены, пол и чернеющий впереди проход в коридор, ведущий в соседнее помещение.

Осторожно ощупывая подошвами кед каждый сантиметр бетонного пола, юноша слепо шарил перед собой руками, опасаясь налететь в потемках на арматуру, которой здесь (он знал это абсолютно точно) было предостаточно. Будучи помладше, Гера провел в этих стенах немало времени, играя с друзьями в бесстрашных исследователей подземелий. От этих игр в голове осталась приблизительная карта бомбоубежища да искреннее непонимание, как никто из них, десятилетних сопляков, не убился здесь и даже не покалечился. Память подсказывала, что гнутая арматура, порой довольно острая, встречается тут едва ли не на каждом шагу. В основном она торчала из стен, хотя особо опасные экземпляры могли свисать с потолка или прорастать сквозь толстенный бетон пола. А еще здесь запросто можно было наступить на одноразовый шприц или использованный кондом, пропороть подошву ржавым гвоздем или битым осколком бутылочного стекла, звездануться головой о низкую притолоку, перемазаться сажей, неосторожно прислонившись к стене, разбить колено о гниющие останки мебели… да мало ли приятных сюрпризов могут поджидать в стенах заброшенного бомбоубежища?

Чтобы не свернуть шею, необходим был хоть какой-то источник света. Только сейчас Герка обнаружил, что, в спешке покидая дом, забыл захватить мобильный телефон. К счастью, на ключах болтался крохотный брелок-фонарик. Пользоваться им приходилось нечасто, так что заряда должно было хватить надолго. Воронцов утопил единственную кнопку, выпустив тонкий пучок света. Не прожектор, конечно, но с ним Герка сразу почувствовал себя увереннее. Передвигаться стало проще, а еще появилось какое-то подобие чувства безопасности, но в этом Гера, не боявшийся темноты с четырех лет, ни за что не признался бы даже самому себе. Фонарик загорался всего лишь на несколько секунд, приходилось постоянно вдавливать кнопку, чтобы не остаться в темноте. Гера едва не заорал, когда в один из таких моментов, после очередного включения, луч света выхватил из темноты бледное лицо с черными провалами глаз. Понимание, что это Лиля вернулась за ним, пришло почти мгновенно, и все же лихорадочно подпрыгнувшее сердце пришлось успокаивать еще долго. В неверном свете маленького экрана ее личико, бликующее отсветами пирсинга, вытянулось, заострилось, приобретя недобрые хищные черточки.

— Хорош копошиться! — нетерпеливо бросила она, как будто Гера был виноват в том, что не является счастливым обладателем кошачьего зрения. — Нет времени на достопримечательности пялиться. На вот, держи, — в ладонь Гере лег небольшой овальный предмет, перевитый широкими полосами то ли ткани, то ли резины. — Тут сам черт ногу сломит, так что пользуйся, не стесняйся. У меня здесь схрон на всякий случай… иногда сюда заезжих сталкеров за деньги вожу. У этих балбесов обязательно оказывается кто-нибудь без фонарика.

Предмет оказался обычным диодным «налобником» — вещью не слишком надежной, зато удобной. Неплохая альтернатива брелку. При нажатии на прорезиненную клавишу из среднего диода с готовностью выпрыгивал луч света, такой же искусственный и безжизненный, как остальные материалы фонаря. При повторном нажатии диод опоясывал ореол из шести точно таких же, и света становилось больше. Третье нажатие заставляло лампочки мигать на манер стробоскопа. Смысла этой функции Гера не понял, а потому остановился на средней, самой яркой позиции. Однако даже при этом свет пробивался едва ли на пять шагов вперед.

Неяркое освещение лишило бомбоубежище последнего флера таинственности, превратив в то, чем оно на самом деле являлось — в загаженный, медленно разрушающийся подвал. Последний раз Воронцов бывал здесь лет семь назад. С тех пор все стало только хуже. Остатки мебели оказались доломаны. Посередине комнаты в окружении перевернутых ящиков обнаружилось небольшое кострище. На прокопченных стенах живого места не осталось от примитивных граффити. Повсюду валялись пустые бутылки, пакетики из-под чипсов и сухариков. Трудно поверить, что когда-то это место казалось Герке и его товарищам притягательным и загадочным.

— Разобрался? — нетерпеливо поинтересовалась Лиля. — Нам сейчас тормозить никак нельзя, мы хоть и оторвались, но Близнецы — ищейки первоклассные. Это вопрос времени, когда они след возьмут. Так что шевелись!

Подавая пример, девушка привычно скользнула в темноту бомбоубежища, даже не озаботившись удостовериться, двинулся ли Герка следом. Воронцов, однако, и сам уже понял, что нянчатся с ним лишь до некоего определенного предела. Выяснять, где этот предел находится, не было ни малейшего желания. На ходу пристраивая фонарь на голове, Гера бросился догонять ускользающую гибкую фигуру. Он нагнал Лилю возле лестницы, ведущей на нижний уровень.

— Внизу не спрятаться. Там четыре помещения, и все тупиковые. Если там зажмут, то уже не выкрутимся, — с поразившей его самого легкостью сказал Воронцов. Гера сам еще не разобрался, в чем тут дело, — то ли чувство опасности притупилось, то ли он бравировал перед девчонкой.