Книга Бей в кость - Леонид Влодавец

— Не забрызгались? — заботливо спросил он у Гуся и Топорика.

— Нет, — ответил Гусь. — Все за спину улетело…

Лысого бросили на асфальт и дали ему в руки автомат, из которого стрелял Юрка. Ляпунов пошарил под бампером «пятисотого», отлепил маячок и выключил его, чтоб не засорять эфир лишним писком.

— Уходим! — Все быстро попрыгали в «Ниссан», и Гусь, газанув, погнал джип в сторону Калиновки, до которой оставалось еще пятнадцать километров. Но в саму Калиновку им, конечно, ехать не требовалось. Примерно в километре от места налета с асфальта можно было свернуть на просеку, а по ней, минуя га-ишные посты, выбраться на военную бетонку. По бетонке было совсем недалече до КПП дивизии, на территории которой находилась база МАМОНТа, а если ехать в другую сторону, то можно было добраться до аэродрома.

— Серый, это Дудик. Как дела?

— Все четко. Как «жигуль»?

— Едва стрельбу услышал, развернулся и попер в город. Мне даже прижимать его не пришлось.

— Иди на базу.

— Понял.

Добравшись до поворота, Гусь решительно свернул на просеку и погнал джип на предельно возможной для такой дороги скорости.

— Как ты думаешь, когда менты прибудут? — спросил Топорик у капитана.

— Не раньше, чем мы до бетонки доберемся, — хмыкнул Сергей.

— Уверен? Мы такого грохоту наделали — в облцентре слышно было.

— Мы же не за себя работали, а за «того парня». Даже покрышки поставили с тем же рисунком, что у них.

— Если менты дотошные, они разберутся, что покрышки не те же самые.

Это, блин, как отпечатки пальцев, — заметил Гусь. ' — Не беспокойся, наше дело — довезти клиента на аэродром и сдать на восьмую стоянку. Дальше все чужие заботы.

— Твои бы слова да богу в уши…

«Ниссан» выкатил с просеки на бетонку, и тут Гусь пошел за сто двадцать, благо, стесняться было некого.

У ворот аэродрома группу поджидал командирский «уазик» Птицына. Ворота открылись, «Ниссан» и «уазик» вкатили на слабоосвещенную территорию и повернули в сторону восьмой стоянки, где уже раскручивал винты неизменный «Ан-26».

— Все из машины! — приказал Генрих. — Оружие оставить, Штыка — вынуть.

Дышит?

— А как же! — обиженно пробормотал Ляпунов, когда пленника вытаскивали из джипа. — Здоров, как бык!

Со стороны самолета почти бесшумно появились два молодца в штатском, которые приняли Штыка с рук на руки и быстро потащили к бортовому люку «антошки». Как только люк захлопнулся, винты закрутились поживее, и воздушный труженик медленно порулил на старт.

— Всем быстро снять кроссовки! — неожиданно приказал Птицын. — Положить в джип на пол у заднего сиденья и больше не трогать. Снял, положил, сел в «уазик», нашел свои боевые ботинки. Гусь, отдай ключики вот этому юноше. Никто в машине ничего не забыл?

— Оружие разве что…

— Голыми руками никто не хватался?

— Никак нет.

— Ну и отлично. Сейчас все это уедет, а вы, когда переобуетесь, поедете на моей тачке. В тесноте, но не в обиде.

В полутьме, при свете фар уазика началась возня с переобуванием.

Кроссовки, местами замазанные глиной и травой, побросали в «Ниссан», где остались также закопченные автоматы и «КС-23». Сменив кроссовки на ботинки, все пятеро участники налета втиснулись в «уазик» полковника, благо он приехал без водителя, Птицын сел на правое переднее, Гусь — за руль, Милку посадили на колени к Топорику, в серединку, Таран с Ляпуновым — по бокам. Еще до того как «уазик» тронулся с места, паренек, которому Гусь отдал ключи от «Ниссана», угнал Джип куда-то за ангар.

— Прибудем в часть, — сообщил Птицын, — сразу же-в баню. Все белье и камуфляж сдадите Лушке в стирку, замените на новое. По паре бутылок пива уже готово.

— Генрих Михалыч, а по сто грамм как, не положено? — скромно спросила Милка.

— Завтра примете, — буркнул Птицын. — С одиннадцати утра у вас сутки отпуска. Если никаких вводных не будет…

«Уазик» без проблем доехал до КПП дивизии, а потом — до расположения «мамонтов». Птицын высадил бойцов, а сам покатил в штаб.

— Блин, когда же он спит, интересно? — покачал головой Гусь, поглядев вслед «уазику».

— А главное, с кем? — тяжко вздохнула Милка. — Жена-то в Москве…

— Когда полета с лишним, — заметил Ляпунов, — небось это уже не первостепенная необходимость.

— Ну, не скажи, — возразил Гусь. — Михалыч у нас еще орел! Полтораста кило, как нечего делать, поднимает…

— Увы, — грустно сказал капитан, — иной раз полтораста кило поднять легче, чем собственный прибор!

— Сереженька, тебе ж еле-еле сорок, — припомнила Милка, — неужели и у тебя проблемы?

— Отставить треп! — буркнул Ляпунов. — Мы в баню идем, товарищи бойцы!

А это святое.

Прапорщица Таня, по прозвищу «Лушка», которая заведовала банно-прачечным комплексом «мамонтов», все уже приготовила загодя. Даже какой-то шампунь специальный для жестких волос приволокла. Шампунь предназначался Милке.

— Вот, порадуйся, брунетка! — оскалилась Лушка.

— Нет, Лукерья, ты ко мне точно не равнодушна! — Милка состроила хищную гримасу. — Смотри, приревнует тебя твой Рябоконь!

Пока «мамонты» парились, в нескольких десятках километров от части примерно такой же процедурой занимались «атлеты» — братва из относительно скромной по областным масштабам бригады Сидора — он же Сидоров Анатолий;

Правда, если «мамонты» в своей сауне исключительно грели кости и мылись, то «атлеты» предавались более интенсивным наслаждениям, закупив на корню два десятка девок. Кроме того, банька у них стояла на берегу лесного озера, куда распаренные любители контрастов то и дело плюхались с деревянных мостков.

Спиртного привезли несколько ящиков: целую «Газель» затарили. Плюс жратвы немерено. Несмотря на второй час ночи, пикник все еще не завершился. Правда, немалая часть его участников уже вырубилась, а те, кто еще оставался на ногах, уже с трудом узнавали друг друга.

Где-то об эту веселую пору, немного поодаль от места основной пьянки, к берегу озера почти бесшумно подошла весельная «казанка» с четырьмя крепкими молодыми людьми в черных трико и шапочках-масках: ни дать ни взять — ниндзя.

Лодка причалила в небольшую, скрытую кустами бухточку, где молодые люди проворно скатили с нее на берег четыре автомобильных колеса. Метрах в тридцати от бухточки, на полянке, стоял кремовый «Ниссан-Патрол» — брат-близнец того, на котором катались «мамонты». Около машины никого не было. На сигнализацию джип тоже не ставили. Само собой, что здесь, на природе, никто не опасался угонщиков. К тому же мало какой любитель чужих тачек рискнул бы угонять ее у братков.