Книга Отель `Трансильвания` - Челси Куинн Ярбро

Игорным залам новая планировка отеля отвела северное крыло огромного трехэтажного особняка. Они были не менее роскошно обставлены, чем остальные помещения здания, но внимания на это великолепие, похоже, никто тут не обращал. Игроки ставили крупно, азарт рос, и тот, кто проигрывал всего лишь годовой доход от поместья, мог почитать себя вышедшим сухим из воды. На опустошенные лица тех, кто спускал и поместья, и целые состояния, лился равнодушный свет сотен свечей.

Во всех остальных помещениях праздновавшего свое второе рождение отеля кипело веселье. Бальный зал украшали настоящие апельсиновые деревья, стоявшие в больших керамических вазах, хоры для музыкантов утопали в живых цветах. Это шокировало и было предметом тайной зависти многих. Осенью раздобыть в Париже цветы нелегко. Те же, что продавались, стоили так дорого, что убирать ими какие-то хоры никому бы и в голову не пришло.

Лакеи в ливреях цвета лосося были любезны, ненавязчивы и вездесущи. Каждый говорил на хорошем французском и умел услужить. Напитки подавались в бокалах из хрусталя, коньяк был выдержанным, вина отвечали самым изысканным вкусам. В трех роскошных буфетных царствовали полупрозрачный китайский фарфор и столовое серебро итальянской работы. Закуски, над которыми трудилась целая армия поваров, были под стать загружаемой ими посуде.

Графиня д'Аржаньяк, улыбаясь, обернулась к своему спутнику.

— Ах, маркиз, если среди всей этой роскоши вы умудрились разглядеть мою племянницу, значит, она и впрямь чего-то да стоит. Клянусь, я никогда в жизни не видела такого великолепия. Все безупречно, изысканно, замечательно и… наверное, стоит немалых денег.

Маркиз де Шатороз отвесил ей легкий поклон.

— Это не более чем помпа, мадам. Я не любитель крикливости. Что может значить вся эта мишура в сравнении с красотой мадемуазель де Монталье? Рядом с ней все тускнеет и блекнет.

— Вы очень любезны, маркиз, — прищурившись, ответила Клодия.

Конечно, этот юный аристократ неплохая партия для Мадлен, но его комплименты слишком плоски. В них определенно больше расчета, чем чувства. Впрочем, графиня не обольщалась. Она распрекрасно знала, чем руководствуются, выбирая невест, знатные и состоятельные женихи. Супруга должна хорошо смотреться в фамильных драгоценностях и уметь принимать гостей. Собственно, и ее ведь выбирали именно так. Однако в дальнейшем избранницу ждала пустота. Клодия наклонила голову.

— Что ж, я с удовольствием представлю вас ей, — механически произнесла она, высматривая Мадлен в толпе танцующих.

Та стояла у чаши с пуншем, ее развлекал Сен-Жермен.

— Дорогая! — окликнула графиня, подходя ближе. — Маркиз де Шатороз ищет знакомства с тобой. Он, надо сказать, обхаживает меня довольно давненько.

Маркиз низко поклонился и принял горделивую позу, демонстрируя стройность стана и лоск костюма. Бросив косой взгляд на графа, он прикоснулся губами к протянутой ему узкой руке.

— Я мечтал об этой минуте с того момента, как впервые увидел вас в Буа-Вер! Поверьте, на этот шаг я осмелился далеко не сразу.

Он ждал, что польщенная его вниманием простушка зальется румянцем и что-нибудь испуганно пробормочет, однако вышло не так. Ответ Мадлен был откровенно язвителен:

— Если столь блистательный кавалер набирается храбрости, чтобы представиться бедной провинциалке, да хранит Господь Францию в битвах с врагами.

Де Шатороз оторопел, графиня недовольно нахмурилась. Вывел всех из неловкости Сен-Жермен, с улыбкой сказавший.

— Боюсь, вы недооценили силы противника, любезный маркиз.

Однако к маркизу уже вернулся дар речи, и он кинулся исправлять положение сам.

— Вы даже не представляете, мадемуазель, как отрадно встретить в холодном и напыщенном свете столь искреннее и прямодушное существо! — Де Шатороз сделал опечаленное лицо и глубоко вздохнул, — умоляю, продолжайте вести себя так же. Не сдерживайте себя в беседах со мной. Ваши слова проливают бальзам на мою одинокую душу.

Сен-Жермен отступил назад, потянув за собой графиню.

— Зачем вы его представили? — шепотом спросил он, убедившись, что они отошли достаточно далеко, и молодые люди их не услышат.

— Он попросил меня, — прошептала в ответ Клодия, пожимая плечами. — Что тут такого? Маркиз благороден. И ничего порочащего я о нем не слыхала…

— О нем и не надо ничего слышать, достаточно послушать его самого, — усмехнулся граф. — Надеюсь, Мадлен не клюнет на вздор, какой он несет?

Графиня покачала головой.

— Господи, откуда мне знать? Но… Сен-Жермен, вы, однако, чем-то встревожены? Вам что-то известно о Шаторозе?

Теперь забеспокоилась и она, поскольку давно поняла, что этот загадочный чужеземец больше знает о тайной жизни Парижа, чем сами его обитатели.

Сен-Жермен не дал ответа. Какое-то время он задумчиво изучал канделябры на дальней стене.

— Вы ведь стремитесь уберечь Мадлен от Боврэ и от тех, кто знается с ним? — произнес он наконец.

— Всеми силами, граф.

Сен-Жермен кивнул.

— Отлично. Теперь я могу сообщить вам, что Шатороза совсем недавно видели с Сен-Себастьяном. Не могу утверждать наверняка, что маркиз — один из его прихвостней, но компании этой он явно не сторонится. Большего я раскрыть пока не готов. Вы позволите мне предупредить Мадлен? Она прелестная девушка, и мне бы совсем не хотелось увидеть ее в беде.

Графиня нервно оглянулась через плечо. Действительно, де Ле Радо и Боврэ крутились, неподалеку.

— Да, граф, уж пожалуйста, предупредите. Возможно, страхи брата и безосновательны, но, признаюсь, меня очень пугает Сен-Себастьян, Как бы он вновь не взялся за старое. Я так волнуюсь за бедняжку Люсьен. Вы знаете, что она четвертый день не выходит? А ведь Эшил и Сен-Себастьян знаются! Далеко ли тут до беды?

— Ну-ну, Клодия, — с симпатией пробормотал граф, целуя своей даме руку и поворачиваясь, чтобы налить ей пунша.

Графиня отпила глоток из фарфоровой чашечки, потом с неловкой улыбкой произнесла:

— Не знаю, как вы отнесетесь к этому, граф, но я предпочла бы, чтобы разговор состоялся не тут, — она указала на переполненный зал. — Девочка может что-нибудь не понять, станет расспрашивать, а кто-то услышит… Кому нужны лишние пересуды? Вы ведь и сами это понимаете, а?

В дальнем конце зала оркестр бравурно завершил виртуозную пьеску, загремели аплодисменты. Музыканты поднялись, поклонились и вновь вернулись к своим инструментам.

— Вы правы, графиня. С вашего позволения я побеседую с ней в одной из соседних комнат. Вы хотите присутствовать? — Взгляд Сен-Жермена явственно говорил, что присутствие Клодии вовсе необязательно.

Графиня заколебалась. Правила приличия требовали, чтобы наставница юной особы не выпускала из виду свою протеже. С другой стороны, Сен-Жермен — человек порядочный и благоразумный. В скандальных историях он не замешан, амурными подвигами не знаменит, если о нем и ходят какие-то слухи, то вовсе не как о соблазнителе юных девиц. Графиня всмотрелась в темные глаза собеседника и вдруг успокоилась. Все ясно, все правильно. Сен-Жермен пойдет без нее. Нет ничего дурного в том, если девушка будет прогуливаться с графом по коридорам дворца. Если же они станут шушукаться в укромном местечке втроем, это может дать пищу для слухов, которые дойдут до Боврэ, что заставит того обратить внимание на Мадлен, а там… долго ли до неприятностей…