Книга Мусульманская Русь - Марик Лернер

Так что давайте лучше о чем нейтральном. Про красоты Греции, к примеру. Я там ни разу не был, а говорят, интересно.

Ага, буду я ему рассказывать, как греки меня при случае приголубят за описания их поведения на войне. Да и турки тоже. В этом смысле я был страшно беспристрастен, а зверствовали они очень схоже. Вечные обиды народов, проживающих по соседству. Армия входит в город или деревню, и страдают совершенно посторонние люди. Иногда при виде иностранцев они все-таки стеснялись, но обычно делали что хотели, и вмешиваться не рекомендовалось. Вполне способны были под настроение к стенке поставить. Это еще мягкий вариант. Когда прикладами забивают или камнями закидывают, гораздо неприятнее и больнее.

— Или тоже врут путеводители для туристов? — спрашиваю Чарли.

— Нет, — отмахнулся он. — Там действительно красиво. Но мне просто интересно… Вот вы победили Турцию, имеете на ее территории две военные базы и контролируете проливы. И к вам население относится доброжелательно. Почему так? Потому что вы мусульмане и это решающий фактор?

— Вот уж совершенно не в этом дело. Турецкий султан всегда претендовал на право руководить всеми мусульманами, а Русь отказывалась подчиняться и, более того, регулярно била турецкие войска. Просто мы не расчленяли Турецкую империю. И во внутренние дела никогда не вмешивались. Зато давали кредиты на промышленное развитие и оружие во время войны с греками. И заводы помогали строить, присылая специалистов. Люди прекрасно видят хорошее и плохое. Попытку оккупации после Австрийской войны Англией и Францией, отрыв провинций и заключение неравноправных договоров с европейскими странами. И прекрасно понимают, что единственный союзник для них — Русь. Пусть не бескорыстный, но заинтересованный в независимости и развитии страны.

А мусульмане мы плохие, и это известно всем и каждому.

Мы «протестанты» мусульманства, как существуют протестанты христианства. Две большие религиозные реформы, не считая языческих пережитков и большого отката перед Австрийской войной. Я вот спокойно употребляю алкоголь, и в «Иншалла» мы вкладываем совсем другой смысл. На слух одинаково — «если на то будет воля Аллаха», а толкуем по-разному…

У нас это не «На все Божья воля», как у остальных, при полном отсутствии выбора, а возможность собственных действий. Сможешь или нет, зависит от тебя, и Аллах доброжелательно дает тебе трудиться на благо мира. Нет предопределенности, и ты изменяешь окружающую действительность. Во славу Аллаха и по воле его.

Я замолчал, дождавшись искомого представления и перестав учить американца. Понять тонкости и расхождения в наших традициях и обрядах, тем более в толкованиях законов, ему все равно не удастся. Не потому что тупой — как раз нет, но тут требуется совсем другое воспитание. До меня в детстве не доходило, почему отец настойчиво требовал благодарить в молитвах Милонега и Акбара, — ведь нам не позволено иметь других кумиров, а на их могилы ходят толпами. А потом я очень близко познакомился с жизнью мусульманских народов, так и не понявших, что мир не остановился в развитии. Страшно себе представить, чем могла кончиться история Руси, если бы мы пошли по общему пути мусульман. Сначала взлет, потом — застывшая в жестких рамках традиция. Полное отсутствие развития и погружение во тьму, где ходят европейские сагибы и цедят указания сквозь зубы.

На концертный подиум поднялась моя знакомая. На ней было красивое облегающее платье, подчеркивающее фигуру и показывающее во всей красе длинные ноги. Прическу сделала, приведя голову в порядок. Чарли хитро блеснул в мою сторону глазами и уверенно набулькал себе очередную рюмку. Заслужил. Нетрудно было догадаться, что именно я хотел узнать. В этой среде все обо всех прекрасно знают. Все обожают сплетни. Будет теперь еще одна тема для разговоров.

Она что-то негромко сказала музыкантам и запела совсем не стандартный джаз, а, скорее, романс. Еще и по-русски.

Американцы с легкой оторопью прислушивались, не понимая. У меня было чувство, что исполняется для меня.

Пусть томительна наша разлука,

Пусть горька ожидания грусть —

Свое верное сердце и руку

Лишь тебе я отдать соглашусь![8]

На сцену в очередной раз стандартно полез перепивший бык, в черно-белых штиблетах и с кучей золотых перстней на руках. Голова набриолиненная, как модно среди определенной категории граждан, и с откормленной на подозрительных доходах ряшкой. На ногах он держался нетвердо, и поэтому от первых объятий Настя уклонилась. Я не стал дожидаться, пока он ее страстно обнимет, поднялся и, дружески приобняв, несильно ткнул пальцем в шею. Учили меня в свое время. Не забыл еще полезной науки. Он тут же обмяк и успокоился. Я старательно подтащил его к столику и усадил. Его приятели ничего не поняли, а вот Настя заметила.

Надо знать места, куда бить. В таких случаях сила совсем не нужна, и скандал тоже. Ну переломали бы ползала — кому это нужно? Ни мне, ни владельцам парохода. Паренья нехилый, но устраивать драк не люблю. К чему портить себе здоровье, рискуя поломанными ребрами и головой? Я привык проявлять агрессию только в серьезных переделках, а не по пьяни. Или вот так, или сразу ножом под ребро. Мы, восточные люди, народ горячий, но чаще все-таки на публику изображаем. Я — так точно. Давно научился при необходимости терпеть идиотов, включая собственных начальников, и кланяться, но могу и припомнить потом. Без свидетелей.

Уже к закрытию она подошла и присела рядом.

— Пить не буду, — сообщила Настя (не называть же Анастасией) на мое движение к бутылке и улыбнулась. Это для публики. — Надо же проверить, как там на самом деле будет? — Она положила свою ладонь мне на руку и прямо посмотрела в глаза.

Утром я осторожно, стараясь не потревожить девушку, вылез из-под одеяла, сделал свои дела и умылся. Потом достал компас и честно определил направление на Мекку. Если уж делаешь что-то, старайся все сделать по правилам. Минут через десять я краем глаза засек, что Настя села и молча стала смотреть. Она сидела, не пытаясь замотаться в простыню и прикрыться от моего взгляда, совершенно не стесняясь. Чего скрывать — все было внимательно изучено и тщательно проверено. Теперь я точно знал, что она натуральная блондинка.

— А я-то думала, что вы уже совсем западные люди, — сказала она с изрядным удивлением, когда я поднялся.

— Как всегда, — ныряя под одеяло и обнимая ее, отвечаю, — кто как. Я молюсь нечасто, просто такой день. Мой старший брат погиб на фронте сегодня, много лет назад. Я всегда его вспоминаю, а заодно и остальных. Необязательно мусульман — всех, кто воевал рядом. За эти годы их было очень много, и если даже пользы нет, я это делаю для себя. Пока память жива — они существуют.

— Господи, — воскликнула Настя, — до меня только сейчас дошло, откуда я твое имя помню! Это ж ты тот тип, из-за которого чуть не началась большая война в Европе!

— Это серьезное преувеличение, — отказался я. — И без меня бы ничего не изменилось. Я совершенно случайно оказался в нужном месте в нужное время. Кто желает попробовать, как это весело — бегать под обстрелом, рекомендую съездить в Китай. Скоро там начнется.