Книга Каменная болезнь. Бестолковая графиня - Милена Агус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не пустовал этот дом и потому, что мы приходим сюда с моим женихом: мне кажется, что в нем осталось что-то от бабушки, и если мы занимаемся любовью на улице Манно, в этом волшебном доме, где слышны только звуки порта и крики чаек — значит, мы будем любить друг друга всегда. Ведь на самом деле в любви, так я думаю, надо доверять волшебству, потому что нет смысла пытаться высчитать формулу, по которой все обязательно получится; тут нет правил и заповедей.
Вместо того чтобы наводить порядок или читать новости о ситуации в Ираке, который американцы то ли освобождают, то ли оккупируют, я села и стала писать в блокнот, который повсюду ношу с собой, о бабушке, об ее Ветеране, его отце, его жене, его дочке, о дедушке, о моих родителях, о соседках с улицы Сулис, о двоюродных бабках по материнской и отцовской линиям, о бабушке Лии, о синьоринах Долоретте и Фанни, о музыке, о Кальяри, о Генуе, о Милане и о Гавои.
Теперь, накануне моей свадьбы, терраса снова стала садом, как во времена бабушки. Виноград и плющ вьются по стене, расставлены горшки с красной, фиолетовой и белой геранью, кусты роз, пышные желтые шапки дрока, жимолость, фрезии, далии и ароматный жасмин. Рабочие сделали гидроизоляцию, и куски штукатурки больше не летят нам на голову с влажного потолка. Они побелили комнаты, конечно, не тронув бабушкиных орнаментов на стенах.
Вот так мне в руки попала знаменитая тетрадка с красным корешком и вложенным пожелтевшим письмом Ветерана. Я не сама ее нашла. Мне ее дали рабочие. В гостиной облицовка стены пришла в негодность. Ничего, подумала я, оштукатурим это место и заставим мебелью. Но оказалось, что бабушка спрятала здесь тетрадку, письмо Ветерана и замуровала свой тайник, но штукатурка со временем осыпалась.
«Дорогая синьора, — начинается письмо Ветерана, — я польщен и немного, наверное, смущен тем, что вы сочинили и написали обо мне. Вы просите оценить ваш рассказ с литературной точки зрения и извиняетесь за выдуманные вами любовные сцены и особенно за описания реальных событий моей жизни. Говорите, что вам кажется, будто совершили что-то вроде кражи. Нет, мой дорогой друг, писать такое о человеке — подарок. Не беспокойтесь о моем мнении, я прочитал о любви, которую вы приписали нам с вами, был растроган и — простите мою наглость — почти пожалел, что любви этой между нами не было на самом деле. Хотя мы столько говорили, столько времени провели вместе, порой даже смеялись, хотя помните, как мы оба были печальны тогда на водах? У вас никак не рождались дети, у меня — война, костыли, подозрения. В нас обоих засели камни. Вы говорите, что снова забеременели сразу по возвращении с вод, у вас снова появилась надежда. Я от всего сердца поздравляю вас и мне приятно думать, что я помог избавиться от ваших камней и что благодаря нашей дружбе к вам вернулось здоровье и возможность завести детей. Вы тоже мне помогли, мои отношения с женой и дочерью налаживаются, я и думать забыл о немце. И еще кое-что я хотел вам сказать. Вы, наверное, станете смеяться, прочитав это, и все-таки — я уже не такой неряха, каким был несколько месяцев назад на водах. Больше никаких сандалий и шерстяных носков, никаких маек и мятых штанов. Вы описали меня в накрахмаленной белой рубашке, в начищенных до блеска туфлях — и таким я себе понравился. Когда-то я таким и был. Знаете, как следят за этим на флоте.
Но вернемся к вашему рассказу. Не бросайте сочинять. Вы не сумасшедшая. Не верьте никому, кто скажет вам эту жестокую и несправедливую чепуху. Пишите».
— Полным-полно светлячков, — говорит Кузен.
— А когда на них посмотришь вблизи, — говорит Пин, — они тоже противные. Такие рыжеватые.
— Правильно, — говорит Кузен. — Но когда на них глядишь вот так, они красивые.
И они продолжают свой путь ночью, среди летающих светляков — громадный мужчина и мальчик. Они идут и держат друг друга за руки.
Итало Кальвино «Тропой паучьих гнезд»[39]
В самом начале девятнадцатого века, когда король сбежал к нам на Сардинию, потому что в Пьемонт вошли французы, семья трех сестер была богатой, но еще не знатной. Титул им достался, по рассказам, за то, что один их предок преподнес королю, который вечно хандрил и вечно бранил эту «чертову дыру» Сардинию и вечно хлопал дверьми в королевском дворце, замечательный сервиз, такой, что не стыдно на стол поставить.
Их особняк расположен в квартале Кастелло и построен был в семнадцатом веке, то есть еще до того, как их предок получил его в дар от короля вместе с титулом. Это здание в виде буквы «П». Когда-то семье графинь принадлежал весь дом с обоими крыльями и двумя воротами, выходящими на главные улицы квартала, по которым то и дело сновали их дяди и тети, бабушки и дедушки, двоюродные братья и сестры, прислуга и еще доктора, потому что у матери графинь было больное сердце.
Из трех частей дома благородным дамам осталось всего две: одна обращена в переулок, а другая — на главную улицу. По центру второго и третьего этажей выступают длинные балконы с балюстрадой из стилизованных гипсовых статуй, а справа и слева к ним примыкают балконы поменьше. На четвертом этаже — только окна в обрамлении небольших колонн, на которые нахлобучены фронтоны с ангелами на тимпанах.
За главными воротами роскошный атрий, и когда они открыты, многие останавливаются поглазеть или даже заходят внутрь, дворик выглядит строгим и тихим, как монастырь. По всему периметру атрия устроены ниши с бюстами предков, а в глубине — две беломраморные лесенки с такими же беломраморными перилами, встречаясь на высоте бельэтажа, они образуют балкон с аркой в центре, которая выходит уже на основную лестницу.
По бокам от арки две двери: правая — это квартира номер один, где живет бестолковая графиня, а левая — квартира номер два, проданная. Посередине, за аркой, — площадка, от которой расходятся лестницы, освещенные окнами с цветными стеклышками, как в калейдоскопе. Правая лестница ведет в квартиру Маддалены и Сальваторе, номер три, а левая — в квартиру номер четыре, проданную. На третьем этаже квартиры пять и шесть, обе проданы. И если подняться на четвертый этаж, то там квартира семь, проданная, и восемь, где живет Ноэми.
Маддалена и ее муж Сальваторе в надежде на скорое пополнение семейства заняли самый лучший этаж. Помимо окон во внутренний двор у них есть балкон, выходящий на улицу, и два окна в переулок, который выныривает на крошечную площадь, залитую слепящим светом с неба и с моря.
У двух других графинь почти все окна выходят в просторный внутренний двор, куда в свое время были обращены комнаты попроще.
За прошедшие годы из-за финансовых трудностей дом много раз кроили и перекраивали, и семейству остались только квартиры один, три и восемь, и Ноэми, старшая из сестер, считает делом чести выкупить всё назад, прежде чем она сама состарится и умрет.
В квартире бестолковой графини раньше никто не жил, там была кладовая. Она темная и убогая, но с Карлино, ее сыном, там безопаснее, а то он с тех пор, как научился ходить, то и дело выскакивает из дома и бегает по переулкам. Срывается с места, едва кончив есть, графиня даже не успевает вытереть ему лицо, и уголки губ так и остаются грязными. Она бросается за ним. Он мчится к мальчишкам, которые играют повсюду на площадях, но его в игру не принимают — никогда. И когда графиня находит Карлино и видит, что его опять гонят, лицо у нее становится грустным, и она берет его за руку и ведет домой, склонив голову набок.
