Книга Укрощение огня - Джон Ринго

– Вполне по-человечески, – рассеянно заметил Тальбот. Остановился и провел рукой по взмокшим от пота волосам. – Так всегда было. Если ты можешь узнать, что здесь замешан Чанза, то и Совет сможет. Если средства проекта будут расхищаться, по каким бы то ни было причинам, это окажется для Чанзы политическим самоубийством. Так с какой стати ему, черт подери, рисковать местом в Совете?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Это еще что такое, черт подери? – удивился Пол, оказавшись в рабочей мастерской Селин.

Женщина с нежным воркованием поглаживала похожее на осу насекомое, сидевшее у нее на руке.

Мастерскую загромождали клетки, из которых доносились жужжание, шипение и треск. Из вольеры на Пола печально смотрело ящероподобное существо с оттопыренными большими пальцами. Размером существо было с ладонь человека. Оно зашипело и принялось трясти замок, знаками прося выпустить его на волю.

В других клетках сидели всевозможные беспозвоночные, пауки, насекомые и другие существа, прошедшие через столь сильные Изменения, что для них и названия не находилось. Из соседней комнаты доносились непрестанные завывания и вопли громадной кошки, похожие на предсмертные женские крики.

– Новинка, – ответила Селин, водворяя насекомое в клетку. Длинное, со средний палец женщины, брюшко украшали черно-красные полосы, а крылья – красный с черным рисунок. – Немного напоминает шершня, но переваривает целлюлозу. Если выпустить его там, где есть изделия из целлюлозы, станет быстро размножаться и вскоре уничтожит все запасы материалов. У него и жало есть – конечно же, исключительно для самозащиты.

– Сеть никогда не разрешит выпуск таких созданий, – заметил Пол. – Классифицирует как биологическую угрозу и немедленно уничтожит.

– Сеть не разрешает их выпуск до поры, – еле заметно улыбаясь, ответила женщина.

– И я не разрешу, – решительно заметил Пол. – На карту поставлено будущее человеческой расы, мы не собираемся позволять всяким чудищам безнаказанно шастать вокруг.

– Что одной бабе – чудище, другой – игрушка, – с неподдельной искренностью произнесла Селин. – Показать моих чертенят?

– Как-нибудь в другой раз, – отказался Пол. – Я… расстроен из-за того, как прошло заседание Совета.

– С чего бы это, – лукаво улыбаясь, съязвила Селин.

– Чанзу я готов убить, – продолжал Пол, стараясь совладать с собой, – если бы не его последняя реплика…

– То собрание все равно закончилось бы безрезультатно, – ответила Селин, вытаскивая из клетки гигантское насекомое, напоминающее гибрид паука и кузнечика. Сзади создание имело большие прыгучие ноги, а спереди – паучью голову, перебирающую длинными жвалами. – Иди сюда, маленький, эти злодеи тебя со свету сживут, – и Селин обернулась к гостю и покачала головой. – Остальные члены Совета чересчур консервативны, – присвистывая, произнесла исследовательница. – Им бы только беззаботно прожить очередной бессмысленный день. Биосфера таит в себе такие возможности… а они – не понимают. Хотя даже ты не понимаешь. Люди – просто тупиковая ветвь эволюции.

– Однако прирост населения – прежде всего, – сурово заметил Пол.

– Да-да, конечно же, – поспешно согласилась Селин. – Хотя мне хотелось бы вновь заселить Австралию – из нее выйдет чудесная площадка для генетических экспериментов.

– Там видно будет, – буркнул Пол. – Вот доживем до… следующего собрания.

– Правильно, – улыбнулась Селин и погладила пауко-кузнечика. – Потерпи, маленький. Недолго осталось.

Когда Мирон Рейберн вошел в таверну, Эдмунд оторвался от тарелки жаркого. Снаружи моросил дождь, превративший улицы в потоки грязи.

Воронья Мельница существовала потому, что… так уж получилось.

Сперва Эдмунд Тальбот, как и большинство граждан, выбрал место для проживания. Хотелось отдохнуть от бурных ревивалистских игр и дожить остаток дней в тишине и покое.

Однако мятежный дух реконструктора бросил Эдмунда на поиски места, где можно было бы передвигаться наземными путями. В то время Реннская Ярмарка, расположенная на землях бывшего Северо-Американского Союза, находилась близ города Вашана, у Атлантийского океана. Оттуда начиналась дорога к Апаллийским горам и вела дальше, к реке Айо.

Эдмунд решил, что поселится близ Виа Апаллия, но не вплотную. Подсознательные страхи заставили выбрать место, пригодное, чтобы держать оборону. К тому же рядом должна была быть питьевая вода, а поблизости – река, достаточно судоходная, если понадобится перевезти что-нибудь крупное.

В конце концов выбор Эдмунда пал на горный склон, всего в нескольких милях к югу от Виа Апаллия – там, где дорога пересекала реку Шенан. Между крутых возвышенностей скрывалась лощина, которую не было видно ни с реки, ни с дороги. Холмы надежно защищали ее от половодья. Из глубины лощины вытекал небольшой, никогда не пересыхающий поток, воды которого мчались дальше, через небольшую расселину в холмах. Однако земля в лощине была ровной.

Участок оказался во многих отношениях идеальным местом. У Эдмунда имелись проточная вода и укромное убежище, защищенное с тыла горами. Из дома открывался вид на небольшие расчищенные поля и окрестные холмы. Тихо и спокойно. Вскоре после переезда Тальбот познакомился с Мироном – тот тоже присматривал, где бы поселиться. Оба знали друг друга давно, и предложение Мирона стать соседями казалось превосходной идеей.

Потом подселился знакомый горшечник, а после – еще один кузнец. Прибывали все новые и новые люди, пока однажды в округе не менее раза в год не начало собираться множество реконструкторов. Потом в устье реки появилась гостиница, проложили новые дороги…

Не успел Эдмунд и глазом моргнуть, как вырос город и появилась Большая Реннская Ярмарка со всеми сопутствующими неудобствами. Управлять городом еще получалось, а вот на ярмарке Тальбот отказался распоряжаться наотрез, хотя и был там частым гостем. Ярмарка проходила весело, правда, порой хотелось заткнуть уши звуковыми фильтрами. Позднее Эдмунд призадумался: а может, проще подыскать новое жилище?

– Здравствуй, Мирон, – приветствовал вошедшего Тармак Мак-Грегор. Владелец гостиницы, широкоплечий толстяк с густой бородой и спокойным взглядом, в котором сквозила древняя тоска, отставил в сторону недочищенную кружку и налил пинту пива. – Кажись, ты промок малость.

– Да, погодка чудесная, – откликнулся Мирон, отряхивая плащ. Рослый, сухопарый фермер со светлыми волосами загорел до черноты. Одежда соответствовала эпохе, за исключением свободного кафтана, заляпанного грязью. Мирон снял кафтан и повесил рядом с плащом.

– Только на пользу урожаю, – заметил Тальбот.

– Да, отличный дождик, – согласился фермер. – Как раз то, что нужно, зерно сразу в рост пойдет.

Мирон был единственным в городе фермером. Познакомился с женой на Реннской Ярмарке: оба обнаружили, что разделяют увлечение полузабытым искусством садоводства и ведения приусадебного хозяйства. Почти пятьдесят лет назад супруги застолбили участок возле растущего селения под названием Воронья Мельница, где и поселились, ведя старомодную фермерскую жизнь. Миновало полвека, в семье появились двое детей, а хозяйство разрослось до преуспевающего концерна.