Книга Что было, что будет... - Даниэла Стил

– Увы, отношений с отцом у него нет никаких, –вздохнула Олимпия. – Впрочем, может, это и к лучшему. Гарри, к сожалению,слишком занят, чтобы всерьез поговорить с Чарли. А я вижу, что в последнеевремя Чарли как-то замкнулся. – Она рассказала о недавнем самоубийстве егодруга, которое тягостно подействовало на сына. – Он на эту тему не распространяется,но по почте на наш адрес пришел счет от психотерапевта в Дартмуте, и Чарлиобъяснил, что ходил на консультации после того случая. В июне, когда Чарлитолько приехал на каникулы, настроение у него еще было подавленное. Правда, кконцу лета, после лагеря, он вроде бы ожил и снова стал похож сам на себя.

– Ты уверена, что с ним все в порядке? –забеспокоилась Фрида. В отличие от многих сверстниц она сохраняла остротуреакций и широту интересов, свойственные молодым.

– Надеюсь, – осторожно произнесла Олимпия. –Мне кажется, он по натуре такой задумчивый аналитик и склонен многие вещидержать при себе. Раньше он чаще со мной делился, а уж о том времени, когдамаленьким был, я и не говорю. Наверное, с возрастом у всех детей это проходит –взрослеют дети… Но на сердце у меня что-то неспокойно.

– А девушка у него есть? – оживленнопоинтересовалась Фрида. Она уже давно не задавала невестке этого вопроса инадеялась, что за последнее время ситуация изменилась.

– Постоянной – нет, насколько я знаю. Летом он проводилвремя с сестрами и их подружками. Была у него девушка на втором курсе, но черезкакое-то время они расстались. Не похоже, чтобы с тех пор у него был серьезныйроман. А в этом году после самоубийства однокурсника Чарли вообще впал вдепрессию. В Колорадо в летнем лагере, мне кажется, он тоже ни с кем непознакомился, во всяком случае мне он ничего не рассказывал. При всей своейобщительности он слишком разборчив.

Фрида покивала. Чарли порядочный, чувствительный,внимательный мальчик, много времени проводит с сестрами и сводным братишкой,очень привязан к матери и любит отчима. Фрида и раньше думала, что духовнаястезя вполне могла бы стать его призванием.

Она улыбнулась невестке и подлила ей чаю.

– А может, ему не в священники пойти, а в раввины? Уменя отец был раввином, он умел так внимательно слушать людей, вникать в ихпроблемы. Очень был образованный человек, многие люди благодарили его заучастие и мудрые советы. Я хоть и маленькая была, а помню. – Она редкоговорила о родителях, но всякий раз, когда эта тема всплывала, отзывалась о нихс теплотой, которая трогала Олимпию до слез.

– Чонси придет в восторг! – Обе рассмеялись,представив себе, какой будет реакция сноба Чонси, если сын примет иудаизм истанет раввином. – Его отец с ума сойдет! Мне эта затея по душе.

Чонси и его вторую жену Фелицию Фрида видела лишь однажды.Чонси не счел необходимым проявить к ней должного внимания. Фрида для негопросто не существовала. Он мгновенно вычеркнул ее из списка людей, достойныхего интереса, ведь она не принадлежала к его кругу.

Олимпия прекрасно понимала, что Чонси Уокер будет возмущентем, что она посмела пригласить на Аркады Фриду. Возможно, он даже не соизволитпоздороваться с пожилой дамой. Но еще больше его разозлит то, что она позвалаМаргарет Вашингтон. Старые еврейки и темнокожие особы никак не вязались с егопредставлениями о бале дебютанток-аристократок. Олимпия легко могла вообразить,кого пригласят со своей стороны Чонси с Фелицией – исключительно тех, ктовходит в Социальный реестр, рафинированных представителей знатных семей,чопорных и напыщенных. С Фридой хотя бы приятно общаться, она многопутешествовала, постоянно читает, с интересом говорит о политике и умеет всчитаные минуты расположить к себе собеседника. А Маргарет? Умница – какихнечасто встретишь!

Олимпию все еще огорчало, что Гарри отказывается ехать.Впрочем, Олимпия уже почти смирилась, да и Фрида, кажется, тоже. До балаоставалось три месяца, и сейчас они обе радовались, что наконец-то решиливопрос с нарядами для себя.

Разговор зашел об очередном судебном деле, которым сейчасзанималась Олимпия. Потом обсудили недавний скандал в сенате, не сходивший синформационных лент все последние дни. Фрида была счастлива, что Олимпия вкои-то веки никуда не спешила и могла поговорить со свекровью, не считаясь современем.

Ближе к вечеру Олимпия распрощалась с Фридой. Вернувшисьдомой, она застала Гарри за приготовлением ужина. Ему активно помогал Макс. Ониучинили на кухне настоящий бедлам, но, судя по довольным физиономиям, прекраснопровели время.

– Где ты была так долго? – поинтересовался муж,когда Олимпия поцеловала его и нагнулась обнять сына.

– Ходили с твоей мамой по магазинам, я же предупредилатебя. Сам понимаешь – это дело требует времени, – ответила она, обводясчастливым взглядом своих любимых мужчин. Господи, какое это счастье, когдатебя ждут дома!

– Как мама? – спросил Гарри, укладывая мясо нарешетку. На воскресный ужин он запланировал приготовить барбекю. К этомурасполагал и теплый вечер, так что погода вполне позволяла заниматься приготовлениямина лужайке за домом.

– Все отлично. Мы подобрали ей дивное платье к балу.

– Ах, вот оно что… – нахмурился Гарри и направилсяк жаровне, чтобы положить мясо.

Макс бросился к матери.

– Он все равно не поедет, – с серьезным видомобъявил он.

– Я знаю, – улыбнулась Олимпия. – Мы с папойобо всем договорились.

– Ты на него больше не сердишься? – забеспокоилсяМакс.

– Нет. Имеет же он право на собственное мнение!

В этот момент в кухню вернулся Гарри. Олимпия подошла к мужуи обняла его.

– Дорогой, согласись, что твое отношение к этому балутоже не вполне политкорректно. Это фактически дискриминация в отношении белыханглосаксов, – улыбнулась она.

– А у них – дискриминация чернокожих и евреев.

– Тогда вы квиты, – невозмутимо отвечала Олимпия. –Мне кажется, любая дискриминация заслуживает осуждения.

– Вижу, общение с моей мамой даром для тебя непрошло, – заметил Гарри, занявшись салатом. – Ей просто нужен поводнарядиться! Все вы, женщины, одинаковые, лишь бы покрасоваться. А сути этого мероприятияне понимаете или не хотите понять.

– Гарри, это просто светский ритуал. И только! Идевочки будут расстроены, если ты не поедешь. Вот это мне кажется кудасерьезнее – обижать тех, кого ты любишь и кто любит тебя, ради того, чтобыпродемонстрировать свои принципы посторонним людям. Кто оценит твою гражданскуюпозицию, кто вообще обратит внимание на твое отсутствие, кроме нас – твоихблизких?! Только нам будет тебя не хватать! Ну, сам подумай: девочки выезжают всвет, а тебя нет с нами! Ты их вырастил, ты делил с ними и радости, итрудности, они любят тебя! И в такой день ты нас бросишь?!

– Прекрасно обойдетесь без меня! А мы с Максом домапосидим.