Книга Аномалия - Денис Бурмистров

Когда вновь расселись и застучали вилками, закусывая, Виктор продолжил расспрашивать своих новых товарищей:

– Про ловушки я понял. Чего еще стоит опасаться за Периметром? Что, так необходимо автоматическое оружие? Это же уже, выходит, какие-то боевые действия в городских условиях.

– А так и есть, – кивнул Борхес. – Иной раз такая канонада, прям Сталинград!

– Да ладно тебе, – махнул на него Торпеда. – Скажешь тоже – Сталинград. Не видел ты, мужик, уличных боев.

С ухмылкой потрепав Борхеса по плечу, повернулся к Виктору:

– Бывает, постреливают. Но больше мелкими стычками, коротким огневым контактом. В затяжной бой никто старается не влезать, не ровен час, военные рядом. Да и сложно воевать на местности, где вдруг открывшаяся аномалия убьет тебя быстрее и неожиданнее, чем пуля.

– С кем воюем-то? – спросил Куликов.

– Да не то чтобы воюем, – пожал плечами здоровяк. – Есть несколько бригад, которые считают, что мы их бизнес глушим. Есть просто бандиты, залетные гастролеры. Те же военные, но с ними связываться накладно. В основном все стараются дела решать миром, жить хочется всем. А так оружие больше для обороны. Медуза тварями кишит, только отгребай.

– Наслышан, – Виктор вспомнил красочные разговоры в баре со знакомыми инсайдерами. – Часто нападают?

– Зависит от местности. От Периметра их отжали, а вот ближе к центру, конечно, прямо зоопарк. Такие уроды, увидишь – не уснешь. И почти все агрессивны к человеку, а порой и друг к другу.

– Вот в такой момент и вспомнишь доброго Борхеса, – подмигнул Виктору захмелевший Борхес. – Скажешь спасибо за то, что хороший ствол тебе добыл.

– А уже достали чего? – оживился Виктор.

– Достали, – успокоил его Торпеда. – Сам все увидишь.

Сидели за столом еще около часа. Разговор плавно перешел от Медузы к более насущным проблемам. Поговорили о съемных квартирах, в которых живут инсайдеры, о далекой и малопонятной политике, о погоде и о легкодоступных женщинах. Ближе к полуночи, когда спиртное уже подошло к концу, Торпеда с Борхесом засобирались домой, грузно вылезая из-за стола. Виктор встал проводить гостей.

Уже на пороге, надевая ботинки, Торпеда, который, кажется, вообще не опьянел, участливо поинтересовался:

– Кот, ты как, вообще, к работе готов?

Виктор не сразу понял, что обращаются к нему, поспешно ответил:

– Да давно уже! Вон повязку с ноги сниму, и хоть завтра в поход.

– Вот и отлично, – одобрительно кивнул Торпеда. – Через пару дней у нас запланирован выход. Так что готовься морально. Обмундирование подобрал?

– Да, Скауту спасибо.

– Вот и славно.

Инсайдеры попрощались и ушли. Виктор запер дверь и в задумчивости принялся за уборку. Проходя мимо окна, остановился, посмотрел на улицу.

В далеком доме мертвого города зажегся свет. Призывно, словно маяк. Одинокая лампочка в черной коробке большого здания. Здания без электричества, здания без людей, здания без жизни. Казалось, этот огонек горел прямо во лбу отражения Виктора в стекле.

Виктор тряхнул головой, отгоняя наваждение. Когда еще раз посмотрел в окно, то огонька уже не было. Несуществующий жилец лег спать.

Глава 8

По низкому небу стремительно проносились серые тучи, исчезая где-то в конце стрелой уходящей вдаль улицы. Высокая башня железнодорожного вокзала с остановившимися круглыми часами, казалось, упирается прямо в растекающиеся над головой грозовые кляксы.

Виктор помнил, как выросла среди серых привокзальных построек и грязных перронов паутинно-ажурная конструкция, невесомый на вид сказочный замок с башней, собранный из ослепительно-белого пластика и огромных панорамных окон. На словно парящих в воздухе внутренних балконах располагались экзотические растения и цветы, уютные беседки кафе.

Все это было раньше, как теперь кажется, вечность назад. В другой жизни.

Тяжелые армейские ботинки с хрустом ступают по битому стеклу, по обломкам стенных панелей и мусору. Ослепительно-белый цвет померк и погас, подернулся серой, грязной пленкой. Фасад вокзала, изящный и красивый, деформировался, словно от сильного жара, вздулся волдырями и изогнулся волнами. Уныло завывал ветер в пробитом пулями табло, стертые буквы и цифры указывали расписание поездов, которые сюда больше никогда не придут. В воздухе витал запах затхлости и грязи.

Куликов старался смотреть на все это беспристрастно, отстраненно. Получалось не очень хорошо. Он помнил этот вокзал другим, это место было наполнено воспоминаниями. Вот отсюда зеленая и шумная электричка уносила их класс на пикник за город. С этого перрона он уезжал в армию. Вот тут он в последний раз поцеловал свою любимую девушку, уезжающую навсегда жить за границу.

Все это осталось в прошлом.

Он повернулся к товарищам, копающимся возле глубокого пролома в полу зала ожидания. Борхес светил фонариком вниз, Торпеда что-то искал в рюкзаке.

– Нет, Пятачок, – инсайдер с сомнением покачал головой, вглядываясь в темноту, – что-то не нравятся мне эти пчелы. Они наверняка делают неправильный мед.

– Да, это «ж-ж-ж» неспроста, – Торпеда, наконец, аккуратно извлек из рюкзака жестяную коробочку, ногтем подцепил крышку. Куликов с удивлением увидел внутри три презерватива, слегка наполненные прозрачной жидкостью, видимо водой. Инсайдер достал один, стал привязывать к мотку бечевки.

– Смотри, пригодится, – Борхес кивком подозвал Куликова, и тот подошел ближе, заглядывая в пролом.

Часть пола обрушилась вниз, на метр в полость под зданием. Неизвестно, что могло проделать такую дыру, но складывалось ощущение, что что-то снизу попросту вырвало участок бетонной плиты, обнажив рваные края и корявые концы арматуры.

В свете фонарика среди обломков бетона и досок перекрытия что-то блеснуло, что-то, по форме напоминающее маленькую морскую звезду. Эта звездочка лежала так аккуратно, словно ее специально кто-то туда положил.

Виктор опустился на корточки, присмотрелся. Но рассмотреть находку получше не получилось, по ней то и дело пробегала еле заметная рябь. Спустя время Куликов сообразил, что это не рябь на «звезде», а сам воздух дрожит внутри провала.

– Что это? – Он поднял голову к Борхесу.

– А это, дорогой Кот, артефакт. Называется незамысловато – «звезда». Вещь, в принципе, бесполезная, но в определенных кругах безумно модная. Она умеет менять цвет в зависимости от настроения человека, с которым соприкасается. Бомонд ахает, охает и заказывает такие сувениры вагонами.

– Понятно. В чем подстава?

– Сейчас увидишь, – Борхес указал на Торпеду. – Капитошка готов?

Торпеда хохотнул, подняв резиновое изделие за хвостик-бечевку:

– Прошу любить и жаловать, мое изобретение. Капитошка, друг инсайдера. Спасает жизнь, молчалив, не заносчив.