Книга Пятьдесят на пятьдесят - Феликс Фрэнсис

«Неподалеку от станции Паддингтон», — так, кажется, сказал отец.

Я представил, как он сходит с экспресса из Хитроу на станции Паддингтон, с багажом и после долгого перелета из Австралии, и заходит в первую попавшуюся гостиницу, где есть свободные места. И вот я начал с гостиниц, расположенных вблизи станции. Обходил их все по очереди, но безрезультатно, и через полтора часа уже начал отчаиваться.

— У вас на этой неделе проживал постоялец по фамилии Тэлбот? — спрашивал я уже без особой надежды в очередном маленьком заведении. — Или по фамилии Грейди?

И с этими словами я вытащил из кармана уже довольно измятую копию водительского удостоверения, которым снабдил меня сержант Мюррей. Молодая женщина за стойкой взглянула на снимок, потом на меня.

— А вы кто такой? — спросила она с сильным восточноевропейским акцентом. И хмуро добавила: — Из полиции, что ли?

— Нет, — ответил я. — Не из полиции.

— Так кто вам нужен, не поняла?

— Мистер Тэлбот или мистер Грейди, — терпеливо ответил я.

— Вы лучше Фредди спросите.

— Где этот ваш Фредди? — осведомился я, оглядывая пустой холл.

— В пабе, — ответила она.

— Каком пабе? — спросил я.

— Откуда мне знать, в каком, — сердито буркнула она. — Паб, он и есть паб. Тот или другой, мне без разницы.

Это никуда не вело.

— В любом случае спасибо, — вежливо сказал я и вышел.

Даже если отец действительно останавливался здесь, узнать об этом не было возможности. «Дурацкая идея», — решил я. Почему-то вообразил, что если найду гостиницу, где он останавливался, а заодно и его багаж, то смогу понять, зачем он вернулся в Англию. Вряд ли он преследовал только одну цель — повидаться со мной после тридцатишестилетней разлуки. К тому же он рисковал, его могли арестовать за убийство.

Старший инспектор Льювелин не спрашивал, знаю ли я, где остановился отец, и я ему ничего не сказал. Сам до конца не понимал почему. Ведь я всегда был законопослушным гражданином, готовым в обычных обстоятельствах оказать посильную помощь полиции. Но данные обстоятельства нельзя было назвать обычными, и старший инспектор был не слишком со мной любезен. Он открыто обвинил меня во лжи, хоть я и не думал лгать ему. Но и всей правды тоже не сказал.

И вот я довольно быстро пришел к заключению, что затея моя безнадежна. Примерно в половине гостиниц и пансионов вообще не велось никакого учета постояльцев, а если и велся, они мне о том не говорили.

«Ладно, — решил я. — Загляну еще в две гостиницы и поеду в Химель-Хемпстед».

Многие из частных домов в Суссекс-Гарденс были построены еще в те времена, когда у владельцев были слуги. Главный вход с колоннами предназначался исключительно для хозяев, слуги же входили в дом через боковую дверь. Поднимались по лестнице с улицы на нижний этаж, держась за железные перила.

Отель «Ройял Соверен» некогда тоже был частным владением, но заметно поблек, и название уже не соответствовало внешнему виду. Железные перила проржавели, с колонн по обе стороны от плохо освещенного входа пластами отваливалась штукатурка. А коврик у двери, похоже, собрал всю городскую грязь и собачьи фекалии, которые оттирали об него с подошв постояльцы на протяжении полувека как минимум.

— Простите, у вас был на этой неделе постоялец по фамилии Тэлбот или Грейди? — в очередной раз осведомился я, выложил на стойку в приемной фотокопию водительского удостоверения и слегка подтолкнул его к полной пожилой женщине, которая находилась за стойкой.

Она внимательно всмотрелась в снимок.

— Вы пришли за его вещами? — спросила она, подняв на меня глаза.

— Да, — ответил я, с трудом веря своему счастью.

— Хорошо, — сказала она. — Все лежит в моем офисе. Заплатил наличными только за две ночи, и все это время вещи пролежали в номере. Сегодня утром оттуда пришлось все убрать. Мне был нужен этот номер, понимаете?

— Конечно, конечно, понимаю, — закивал я. — Прекрасно. Благодарю вас.

— Да, он останавливался у нас, — сказала она и снова взглянула на фотографию. — Точно он. Вот только фамилия у него была не Тэлбот или Грейди. Какой-то Ван с чем-то там. Прибыл из Южной Африки, так он сказал. Но это точно он, без вопросов. — И она ткнула кончиком пальца в снимок.

— О да, — сказал я. — Один и тот же человек, но иногда использует разные имена. — Она вопросительно взглянула на меня. — Одно — его настоящее, все остальные творческие псевдонимы, — пояснил я. Не уверен, что до нее дошло.

— А сам-то он где? — спросила она и снова указала на фотографию.

Что я мог ответить?

— В больнице. — С чисто формальной точки зрения это было правдой.

— Несчастный случай, так, что ли? — спросила она.

— Да, вроде того.

— Похоже, и вам тоже досталось, — заметила она и поднесла руку к глазу.

Синяк над левой бровью приобрел отвратительный оттенок, пурпурный с желтыми полосками, глаз заплыл. Сам я уже привык, но понимал, какое впечатление производило это на всех служащих гостиниц и пансионатов, к которым пришлось обращаться.

— Да, вместе пострадали, — кивнул я и тоже поднес ладонь к лицу. — Я его сын.

— О, — сказала она. — Хорошо, тогда идемте со мной. — И исчезла за шторой позади стойки. Я аккуратно сложил копию удостоверения, сунул обратно в карман. Потом зашел за стойку и последовал за женщиной.

Назвать это офисом можно было с изрядным преувеличением. Просто ниша без окон площадью около восьми квадратных футов, с узким столом, заваленным бумагами с одной стороны и дешевеньким желтым креслом, знававшим лучшие времена с другой. Местами обивка порвалась, из нее торчали куски желтого поролона. Все оставшееся пространство на полу занимали горы упаковок с белой туалетной бумагой.

— Вот, приобрела по случаю, — пояснила женщина.

«Должно быть, хорошая туалетная бумага, — подумал я. — Да этих рулонов хватило бы на целую армию на маневрах».

— Вот, — указала она. — Вот его вещи. Несколько пришлось упаковать. Ну, несессер с туалетными принадлежностями и еще кое-что, потому что, как я уже говорила, он снял номер всего на две ночи.

Багаж состоял из двух предметов: черно-красного рюкзака и небольшого черного чемоданчика на колесиках с выдвижной ручкой — такими пользуются стюардессы. Как-то странно было представить отца с рюкзаком на спине, но, наверное, в Австралии у них так принято.

— Спасибо вам, — с улыбкой сказал я женщине. — Сейчас здесь станет немного просторнее. — Я поднял рюкзак за лямки, перебросил через плечо.

— Наверное, я должна взять расписку? — спросила она.

— О чем?

Она пошарила на столе в поисках чистого листка бумаги, не нашла и протянула мне использованный почтовый конверт.