Книга Ночи Калигулы. Падение в бездну - Ирина Звонок-Сантандер

— Крокодилы окупают сами себя! — радовался Гай, подсчитывая посетителей. Каждая голова, мужская или женская, кудрявая или плешивая, казалась ему серебрянной монетой в два сестерция.

— Какие они гадкие! — восторженно отозвалась Друзилла, с лёгкой брезгливостью рассматривая чешуйчатую кожу и жёлтые выпученные глаза животных.

— Император Август тоже показывал римлянам крокодилов. Но только тридцать шесть штук. Я же велел привезти пятьдесят! — хвастался Калигула.

Быстро склонившись, он поцеловал колено сестры, обтянутое синим шёлком. Затем поднялся во весь рост, выровнялся и величественным жестом протянул правую руку. Замер в позе статуи, которую ставят героям на Капитолии.

— Пусть кормят крокодилов! — торжественно провозгласил он.

По проходу между каменными скамьями невозмутимо прошли вооружённые преторианцы. Солдаты гнали перед собой десять стреноженных коров. Публика восхищённо хлопала императору.

Подведя мычащих коров к воде, преторианцы приступили к кормлению. Мощный плечистый кремонец по имени Галерий тяжёлым молотом оглушил первую. Чтобы бросить тяжёлую тушу крокодилам, понадобились усилия четырех солдат.

Крокодилы лениво плавали по искусственному, почти прозрачному пруду. Едва шевелили короткими лапками, вытыкающимися с обеих сторон неповоротливых тел. И вдруг: резкий всплеск; длинные челюсти, взметнувшиеся в нападении; коровья туша, распадающаяся на части; копыта, исчезающие в страшной пасти. После этого — снова спокойствие. Толстые зеленовато-коричневые твари неспешно заскользили в воде, но уже не прозрачной, а окрашенной кровью.

Калигула вздрогнул, зачарованно глядя на крокодилов. Его рука сжала вялую ладонь Друзиллы так сильно, что побелели суставы пальцев.

— Тебе нравится?

— Да! — шепнула она.

— Это — как сон моего детства! — говорил Калигула. Выражение его лица по-прежнему оставалось зачарованно восхищённым. — Помнишь плаванье в Антиохию? Ночами я бродил по палубе триремы и воображал морских тварей, вылезающих из пучины и пожирающих легионеров… Крокодилы и есть те твари!

Друзилла улыбнулась брату. Между губами сверкнули зубы, делая улыбку девушки хищной.

— Бросьте корову живой! — перегнувшись через мраморные перила, приказал император преторианцам.

Солдаты послушались, сохраняя на лицах привычную невозмутимость. Но бросить корову в пруд оказалось трудно. Загнать её, как в реку, плетью и уколами мечей — невозможно. Между каменными сиденьями и водой возвышалась широкая каменная ограда, доходящая до груди рослому мужчине. Преторианцы скопом набросились на корову. Попытались поднять её и перетащить через ограду, как только что сделали с оглушённой. Животное испуганно мычало, сопротивляясь. От резких движений развязалась конопляная верёвка, опутывающая коровьи ноги. Упал один солдат, которому копыто попало в нос. Стошнило другого, уткнувшегося лицом в бледное склизкое вымя.

Наконец легионеры сумели перебросить корову на ту сторону. Она отчаянно била по воде передними копытами и смотрела вокруг невозможными от ужаса глазами. То на людей, затаивших дыхание; то на крокодилов, подкрадывающихся к жертве осторожными кругами.

Мычали остальные восемь коров, испуганно таращась и сбиваясь в кучу. Их, как неприятеля, окружали уставшие, вспотевшие преторианцы. С какам удовольствием они пустили бы в ход мечи и разрубили бы рогатых пятнистых животных на части. Но император велел бросать их в воду живыми!

Троим коровам удалось удрать. Они неуклюже скакали по каменным скамьям, спотыкались и падали. Зрители, опасаясь быть раздавленными неповоротливыми животными, испуганно подскакивали с мест и убегали из цирка. Визжали женщины, испуганно плакали дети. Хрипел старик, затоптанный убегающей толпой. А в мраморной ложе, потешаясь, хохотал молодой император…

— Ловите коров! — кричал он запыхавшимся преторианцам.

Сильные худощавые руки сжимали хрупкую талию Друзиллы. Глядя на суматоху, Гай чувствовал неповторимый жар близкого до боли женского тела.

— Жаль, что никто из плебеев не свалился в воду на прокорм крокодилам! — посерьёзнев, заявил он.

Друзилла, соглашаясь, кивнула:

— Было бы забавно!..

Гай прищурился. Сузившиеся глаза загорелись странным огнём. Он понял, что, став императором, может осуществить детскую фантазию, какой бы нереальной она ни казалась. Он, Гай Цезарь Калигула, может все!

— Херея! — позвал он преторианского трибуна голосом, хриплым от волнения.

Кассий Херея поспешил к императору. Калигула, возбуждённо переплетая пальцы, спросил:

— Харикл, бывший лекарь Тиберия, сейчас находится в Мамертинской тюрьме?

— Да, цезарь, — подтвердил трибун. — Согласно твоему приказу.

— Ещё не сдох? — пренебрежительно скривился Гай. И шепнул, склонившись к уху Друзиллы: — Подлый грек отказался лечить меня на вилле Тиберия! Теперь он пожалеет об этом!

Калигула скрипнул зубами. Обида горячей волной подступила к груди. В памяти всплыла картина: он корчится в припадке эпилепсии; растерянный Макрон поддерживает его; лекарь, равнодушно пробегая мимо Гая, спешит к Тиберию… Наконец пришёл сладкий час мести! Тюрьма — недостаточное наказание для Харикла. Лёгкая, быстрая смерть — тоже!

— Приведи Харикла! — мстительно улыбаясь, велел преторианскому трибуну Гай.

— Слушаюсь, Гай Цезарь, — кивнул Кассий Херея. — Я сейчас пошлю отряд преторианцев в Мамертинскую тюрьму.

Херея отдал солдатам приказ, безрезультатно стараясь придать хриплость тонкому голосу. Гай ухмыльнулся, кивком указав Друзилле на трибуна:

— Он говорит, как старая баба!

— Гай! — девушка встревоженно коснулась плеча брата. — Ты хочешь бросить Харикла крокодилам?

— Да, — злорадно подтвердил он.

Друзилла побледнела. Нервным жестом прижала к груди узкие ладони.

— Тебе страшно? — Гай вопросительно вздёрнул бровь.

Вместо ответа она молча кивнула. Гай схватил сестру за плечи и грубо встряхнул.

— Не только Хариклу — всем, презиравшим меня, я собираюсь отомстить! — прошипел он сквозь зубы. — Разве ты не одобряешь меня?!

— Одобряю, Гай, — Друзилла, спрятав испуг под неловкой улыбкой, коснулась щеки Калигулы.

Нежное прикосновение и милая улыбка Друзиллы смягчили его. Он поцеловал ладонь, погладившую его по щеке.

— Ведь тебе понравились гладиаторские бои! — с лёгким недоумением заметил он.

Друзилла слабо передёрнула плечами:

— Это другое дело. Гладиаторы рождены для смерти.

— Все мы рождены для смерти! — насмешливо перебил её Гай. — Разве ты видела людей, живущих вечно?

Друзилла, смутившись, закусила нижнюю губу. Порою в глазах возлюбленного брата она замечала нечто, пугающее её.