Книга Триумф "попаданцев". Стать Бонапартом! - Александр Романов

А шамать-то, между прочим, каждый день хочется… Я и так уже перешел на десятиразовое питание. В смысле — десять раз в декаду. Потому как по революционному календарю вместо семидневной недели ввели десятидневку. Этой самой декадой называемую… А скоро, чувствую, и на трехразовое перейду: денег-то нет… А еще ведь надо и за дрова платить — холода потому что, будь они неладны! И мундир новый где-то брать необходимо. Ибо этот того и гляди развалится — я уже латать замаялся.

Вот такая вот она, наша парижская зима. Романтическая.

3

В общем — кусать осень хосетса.

Только вот той картошки, которую можно было бы сегодня выкопать, я вчера не посадил.

Смешно. Но вакуум в желудке ощущается буквально физически — как сосущая пустота. Черная дыра, блин. Неприятное состояние. Я даже курить от этого начал… Наполеон-то некурящий был до сих пор. Ну и я вроде поддерживал его в том. Даже когда с бригадой напрягались, не нарушал здоровый образ жизни. А сейчас вот задымил. Просто по прежнему опыту знаю — помогает. Покуришь — оно и есть как-то меньше хочется. Да и занятие с трубкой дополнительное: чубук прочистить, пепел из чашки вытряхнуть. Набить, примять табак не спеша… Кресалом об огниво постучать. Отвлекает. Да и, опять же, всегда мечтал курить трубку. Да никак не получалось. Вот теперь сбылась мечта идиота…

Думать, опять же, помогает тоже. Настраивает на этакую созерцательность. И Наполеона, как пассивного курильщика, малость дезавуирует… А то он такого громадья планы генерирует!.. Буквально наполеоновские. Я ведь поминал уже, что прожектер он жуткий? Причем совершенно оторванный от жизни во всех областях, кроме военной. Хотя и там, похоже, обстоит точно так же. Только в военном деле его абстракции в строку идут. В отличие от реального быта… Вот представляете, ЧТО он посчитал наиболее доходным бизнесом в наших условиях? Книготорговлю! У меня слов нет… Я сам человек книжный — как и Наполеон, кстати, — и люблю книгу, источник знаний, да… Но зарабатывать на книготорговле в революционном Париже в одна тысяча семьсот девяносто четвертом году?! Не имея ни копейки стартового капитала… Это надо быть очень сильно не от мира сего…

Кстати сказать, один раз подобный по мощи план обогащения Бонапарт уже разрабатывал. Причем практически в точности в такой же ситуации… В девяносто втором… Когда так же сидел в Париже без копейки денег и дожидался нового назначения. Они с его однокашником и приятелем Бурьеном придумали — и даже начали осуществлять! — грандиозную аферу… Они решили заделаться жилищными арендаторами: снять несколько домов и сдавать квартиры внаем… Опять же — не имея никаких средств! Дети малые… Сейчас история буквально повторяется. Только вместо Бурьена в качестве такого же бестолкового компаньона выступает Жюно. Адъютант мой ненаглядный… Специально в Париже остался! Сам. Слинял, блин, из бригады под предлогом болезни и сейчас болтается так же, как и я… как то самое, в проруби… Дурашка. Но — вот такие вот времена и такие вот «о, нравы!». Приходится считаться.

Толку от него… Впрочем, это я нехорошо про парня. Когда у него есть деньги — а у него отец достаточно богатый лесоторговец — он меня кормит. А когда нет — папаша-то у него хоть и богатый, но сыну много не дает, только-только на содержание — мы дружно кладем зубы на полку… Ну, иногда начинаем ходить по моим — ну, Наполеона! — парижским знакомым в гости: обедать… А на днях я убедился, что и этот верный паладин — точно такой же манилов, как и его сюзерен… Жюно ни много ни мало — и ничуть не смущаясь нашим положением — попросил у меня руки Полины, средней из сестер Бонапарта! Я обалдел просто… Девке — четырнадцать лет! Какой, к черту, замуж?! Ну ладно — как я говорил уже — времена тут такие… Черт с ними! Но за кого?! Нет — против Жюно ни лично я, ни лично Наполеон ничего не имеем… Скорее даже имеем за… Но… У меня для Полины приданого — вошь в кармане да блоха на аркане. Папаша Жюно — тоже шиш чего даст молодым — я его уже достаточно знаю. И на что они жить будут? Пришлось вылить на голову этого Ромео ведро холодной воды. Фигурально. Изложить ситуацию трезвыми формулировками, заставить подумать. Предложить подождать более благоприятных времен. Про то, что думает по этому поводу сам предмет страсти, я уж спрашивать не стал: что бы она ни думала — какой с девчонки в ее возрасте спрос?

В общем — вот так и живем… Мы с приятелем вдвоем…

А того хуже — я ничего не могу семье посылать. Ну совсем. Ибо нету.

Вот и приходится посылать только письма. Бодрые. Что вот-вот получу должность и все наладится. Что есть вероятность участвовать в некоем финансовом мероприятии… Что, наконец, у меня просто все хорошо. Беспокоиться обо мне не надо. Вчера я обедал у госпожи N (действительно там был, только не обедал, а пытался провентилировать возможности получить место в Восточной армии через ее мужа — хрен там…). Сегодня был в театре, смотрел игру великого Тальма. А завтра у меня запланирована лекция по астрономии в Обсерватории у самого господина Лаланда. Ну вот причуда такая у Наполеона (да и у меня тоже!) — любовь к астрономии! И между прочим, Лаланд — действительно тот самый Лаланд… С ума сойти! Отличный старикан — ему за шестьдесят уже, но голова варит превосходно: боюсь, что некоторые мои вопросы и продемонстрированные с помощью знаний Бонапарта математические расчеты ему показались странными, да… В частности, с Ураном я лопухнулся… Он же открыт уже! Гершелем. Ну я и брякнул… А оказывается, НИКАКОГО УРАНА НЕТУ!!!! Есть Звезда Георга — так Гершель назвал планету в честь своего аглицкого короля. Есть и другие варианты названия… Устоявшегося пока не придумали. Сам Лаланд предлагает называть новое тело Солнечной системы Гершелем. А тут какой-то корсиканец… Я с перепугу едва язык себе не откусил. Хорошо, старый астроном списал все на мою необразованность. Так что я теперь по большей части помалкиваю… Я пару раз даже на ночь там оставался, когда погода была ясная: в телескоп посмотреть… Ну и помочь чем могу. Вот только смеяться не надо: Наполеон вполне себе приличный математик, не в пример мне!.. И между прочим, там меня подкармливают — в отличие от всех этих госпожей N. В общем — все зашибись. Жизнь бьет ключом. И все по темечку, по темечку…

Для этих писем я Наполеона в дело пускаю. А то самому как-то все еще стремно: ляпну вдруг чего не так — и привет, решат родные, что меня подменили. Да и явятся лично разбираться… А оно мне надо? Я даже к Жозефу, который сейчас в Париже поселился с женой, стараюсь не заходить. Так — встречался с ним пару раз мимоходом. Несвязно пробубнил что-то о нежелательности контактов и даже обедать к ним не хожу. Хотя уж там-то накормили бы без особых проблем. Вот только вопросы могли б возникнуть. Всякого семейного плана. А я на них пока что ответить не готов… Смешно, но эта толпа бонапартовых родственников меня все еще пугает. Так что я даже рад, что есть повод с ними не видеться.

Вот такая вот, как говорится, се ля ви.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ке фер?

«Что делать?»

Приписывается Чернышевскому

1

Но делать и в самом деле что-то надо. А то ведь так и загнуться недолго…