Книга Командир - Владимир Поселягин

— Товарищ капитан, тут немцы что-то говорят. Я случайно на них вышел, когда проверял рацию.

Велев Молчунову дать мне шлемофон, я прислушался к звукам из динамиков:

— …ители деревни говорят, что это были русские солдаты!

— Принять все меры по их поиску, предупредить все гарнизоны, выставить посты на дорогах. Выслать мотопатрули, и, лейтенант, узнайте точно, сколько их было, а не сказки, что вы мне сейчас рассказывали.

— Есть. Разрешите выполнять, герр майор?..

Вернув шлемофон Молчунову, после того как дослушал все до конца, я сказал:

— Ну все, на нас началась охота.

Велев готовить танк к походу, я рванул на поиски майора Даниличева и нашел его у выстроенных в ряд танков БТ, около которых уже суетились подобранные капитаном Скворцовым экипажи в новеньких комбинезонах.

— Товарищ майор, Павел Степанович, — окликнул я Даниличева. Подойдя ближе, сказал: — Молчунов, мой радист, перехватил немецкие переговоры о нападении на гарнизон Тетюшей. Так называется та деревня, в которой мы покуролесили. В общем, зона поисков двадцать пять — тридцать километров. Только узнают о нападении на базу ремонтников, сразу увеличат зону до пятидесяти-ста километров. Могут привлечь авиаразведку. Значит нужно срочно, с наступлением темноты совершить бросок, не менее ста километров, чтобы выйти из зоны поисков. Выходим через час. Да, и Егоров должен подойти со списком вкусняшек, находящихся на складе. Согласуйте с Титовым, что брать, а что уничтожить вместе с базой.

Подобрав экипажи для танков и мехводов для САУ, экипажей для них у меня не было, я стал назначать взводных. Капитана Скворцова — командиром тяжелого взвода, отдав ему Т-28 Садкова, КВ и Т-34 Кляйна. Сам капитан выбрал себе под командирский танк КВ. Садкову отдал под командование три БТ-7. Подъехавшему Серову один БТ-2 и два Т-26. БА-10 забрал себе подполковник. Найденной на складе взрывчаткой я распоряжался сам. Заминировав все, что можно: склад с оставшимся имуществом, остатки горючего, которые мы не смогли увезти, более или менее целую технику. Так как детонаторов не было, пришлось использовать взрыватели гранат, хотя Егоров перерыл весь склад в поисках детонаторов. Но вскоре дело было сделано, и мы тронулись в путь. Когда отъехали от базы всего на полкилометра в сторону деревни, до перекрестка дороги, нам навстречу попалась легковая машина М-1, советского производства. Из остановившейся машины с переднего пассажирского места выскочил невысокий немецкий майор танковых войск в натертых до блеска сапогах и начал что-то кричать Скворцову, ехавшему на своем КВ впереди колоны. Идущая после КВ «тридцатьчетверка» вдруг дала газу и, выскочив из-за КВ, подмяла под себя «эмку». Майора застрелил Скворцов из пистолета. Через минуту колонна двинулась дальше. Проезжая мимо майора, я подумал, что это, видимо, тот майор Майер, для которого модернизировали мой танк. Видно, судьба: хотел иметь «тридцатьчетверку» — и умер из-за нее. Да, кстати, перед выездом в мой экипаж включили заряжающего из артиллеристов, красноармейца Истомина, я с ним познакомился одновременно со старшиной Егоровым, когда они изучали пулемет Максима. В общем, перед отправлением они подарили мне новенький комбинезон и шлемофон. Было приятно.

* * *

Проснулся я оттого, что над головой зачирикала птичка. Откинув брезент, которым укрывался, я встал и, опершись локтем о крыло «тридцатьчетверки», осмотрелся. Солнце почти в зените. Под деревьями стоит техника, в кузовах, или как я и мой экипаж, на земле около танков спят люди. На стоянке тишина, спокойствие и умиротворение. Услышав позвякивание, я повернул голову и увидел прицепленную к грузовому «Опелю» походную кухню, около которой тихо возились две девушки из подразделения капитана Крылова. Из-за грузовика вышел старшина Егоров. Подойдя к слегка дымящей кухне, старшина знаками что-то показал. Одна из девушек подала старшине миску с торчащей из нее ложкой. Старшина с задумчивым видом съел пару ложек, потом кивнул. Оглядевшись еще раз, я сделал пару разминочных движений, надел сапоги и, застегнувшись, толкнул Истомина, спавшего рядом со мной. Велев ничего не понимающему и лупающему глазами заряжающему поднимать экипаж, сам направился к Егорову, продолжающему стоя есть кашу. Подойдя, я потребовал и себе тоже каши. Девушки-сержантки — Светикова и та, что про нее спрашивала у амбара, — быстро накидав мне каши с тушенкой и налив кружку чаю, продолжили заниматься у кухни. Сейчас они мыли в ведре тарелки и ложки. Поедая кашу, я вспоминал прошедшие два дня гонок. Это были просто сумасшедшие деньки, но главное, мы смогли уйти практически без потерь, да еще с прибытком.

* * *

Тогда, объехав деревню стороной, я приказал колонне остановиться. Спрыгнув с танка, я подошел к полуторке, стоящей в центре колоны. Около машины уже стоял старшина Васин в полной готовности, с полным продовольствия и боеприпасов вещмешком, с ППД на груди и пистолетом на боку. Подойдя к нему, я произнес:

— Пора, старшина, пора. Все запомнил? Главное — не высовываться, у тебя задание. Понял?

— Не волнуйтесь, товарищ капитан. Все сделаю, все передам.

Я взял старшину под локоток и отвел его в сторону от лишних ушей. Некоторые бойцы пользовались остановкой и оправлялись, бегали до ветру.

— Перейдешь линию фронта, сразу требуй старшего в особом отделе не ниже майора. Аргументируй это тем, что имеешь особо важную информацию. Доложишь только ему, остальных посылай подальше, говоря, что это не их уровень. Ну вроде все.

Мы обнялись на прощание, и старшина развернулся и исчез в надвигающихся сумерках.

— Ни пуха ни пера, — тихо прошептал я вслед и, развернувшись, пошел к танку.

После моего приказа продолжить движение колонна двинулась дальше. Сев на свое командирское место, я достал карту и фонарик. «Тридцатьчетверку» немилосердно трясло при движении. С трудом осмотрев карту, я велел радисту связаться с лейтенантом Соколовым, находившимся в передовом дозоре и имеющим такую же карту и походную рацию, установленную на одной из машин с зенитным пулеметом, которую я закрепил за разведкой. Напомнив ему, что скоро поворот к броду, велел усилить внимание. Двигались мы медленно, не на всех машинах были фары, да и сам путь был извилист. Мы то возвращались по параллельной дороге, то, пересекая какой-нибудь брод, делали крюк. Все это по одной причине: оставаться незамеченными для местных жителей и патрулей немцев. Хотя слово майора Даниличева «незаметно» меня изрядно позабавило. Это тихо в ночи двигалась танковая колонна и очень тихо лязгала гусеницами и рычала дизелями. Один только КВ шумел так, что было слышно за несколько километров. В первую ночь мы удалились где-то на сорок километров. Встав на стоянку в довольно большом лесном массиве, отмеченном на карте как небольшой лес, разведка ночью с трудом нашла какую-то малоезженую лесную дорогу. Встав на ней под прикрытием деревьев и выставив заслоны и часовых, велел всем спать, несмотря на поднимающееся солнце. Следующий бросок я собирался совершить тоже ночью и, приказав дежурному по группе разбудить меня в двенадцать часов дня, спокойно уснул.