Книга Новая зона. Время туманов - Сергей Недоруб

— Черт бы тебя побрал, сталкер Серый, — задумчиво, все тем же мягким голосом проговорил капитан, забирая из трясущихся пальцев Шелихова крошечный шприц. — Свалился ты на нашу голову, болезный… э-эх, ну куда нам с тобой, горелый ты наш? Чего же тебя там, возле первой аномалии, не накрыло?

— Н-не знаю… — сквозь зубы процедил Семен. Страх был силен настолько, что даже не позволял разозлиться как следует. — Держался… оно, зараза, не угадаешь, когда скрутит…

— Может, домой? — предложил Андрей, глядя прямо в глаза Серому. — Тут рядом почти, следы наши остались, через полчаса будешь у стены, а там до патрулей рукой подать. Ты ведь, друг любезный, с такими нервами и сам екнешься, и группу за собой утащишь.

— Нельзя. — Игорь отрицательно помотал головой. — Нельзя, Андрей Николаевич. Приказ самого Яковлева, а он, как-никак, одно из первых лиц Центра.

Ткаченко вздохнул и снял колпачок с иглы шприца-тюбика.

— Куда колоть?.. Ясно… Ну и чё думал этот ваш академик, отправляя с нами этого, м-м, Дерсу Узала? Нам же его тащить придется, блин…

— Головой думал, господин капитан. — В обычно тихом и спокойном голосе ученого появилась твердость. — Этот, как вы выразились, Дерсу в Зоне, той Зоне, три года ходил и как-то раз экспедицию из Припяти вывел. Все выжили, прошу заметить.

— Ну на фиг… — Ткаченко с удивлением глянул на трясущегося Шелихова. — Этот?

— Он, — кивнул Лазарев.

— А и правда… — улыбнулся сведенными губами Шелихов. — Нафига?

— Объясню, — охотно ответил ученый, присаживаясь рядом. — Есть у академика Яковлева интересная мысль относительно вашего брата сталкера… что не случайно один человек в Зоне выживает, а другой непременно погибнет.

— Метит Зона своих любимчиков… — хмыкнул Семен. — Потом их не трогает… ну, до поры, конечно.

— Э, нет, друг сталкер. Сказки это ваши скорее всего. Нет, я, конечно, допускаю мысль, что человек в результате каких-либо аномальных воздействий может не только увечья приобрести…

— Но иногда еще и сдохнуть, — перебил ученого Шелихов.

— Не без того, — согласился Андрей. — Впрочем, вы не дали мне договорить… приобрести не только увечья или травмы, но, изредка, и некоторые полезные способности. Таких случаев, правда, очень мало, возможно, мы просто не всех людей охватили соответствующим исследованием…

— Короче, Склифософский, соль в чем? — Ткаченко кивнул, глядя, как сталкер потихоньку «оттаивает» под действием препарата. — Почему обязательно что ни экспедиция, так в нагрузку бродягу из Зоны навешивают?

— А? Хм, да, конечно… просто академик считает, что главным образом не Зона меняет человека, а сам человек открывает в себе дремлющие и до определенного времени невостребованные способности и качества, являющиеся, возможно, и врожденными. Видите ли, капитан, наш Центр, перед тем как заняться проблемой Зоны, долго и скрупулезно изучал эти самые врожденные способности.

— Да слышал я… это, простите за прямоту, дерьмо самое настоящее, бред, — капитан брезгливо отмахнулся. — Причем не просто бред, но еще и собачий. Вся эта ваша экстрасенсорика, пирамиды и прочие астралы уже в печенках сидят, честное слово. Не вы ли издавали всю эту заразу глянцевую, которой все прилавки завалены? Моя Людок начитается и так по мозгам ездить начинает, что хоть вой. Неглупая вроде девка, а такую ересь выдает… и соседки, мол, точно ведьмы, и кто-то веточку у порога положил, и иголки в двери для оберега. Сколько этой макулатуры из дома ни вышвыривал, она все равно где-то, да находит. Я-то думаю, кто это все издает, теперь понятно…

— Ошибаетесь, — заявил ученый и нервным жестом поправил очки. — Мы не издаем эту, с позволения, литературу. Но да, именно с подачи Центра мы санкционировали издание всех этих журналов и газет. Это был единственно возможный способ сохранить секретность наших исследований, в том числе и Зоны.

— Накормить хомяков до отвала, чтобы под ногами не мешались, — цинично заметил Семен. — Неплохо придумано. Без сенсаций и повышенного журналистского интереса оно намного удобнее свои делишки проворачивать. Суки вы порядочные, господа из Центра.

— Я бы вас попросил выбирать выражения, — ученый сжал губы. — Делишки проворачивать? Это так вы называете научную работу?

— Я на вашу науку ничего плохого не имею. Дело это нужное. — Семен вздохнул. — Не понял ты меня, ботаник.

— Так объясни. А то я что-то тоже ни черта не соображу. — Ткаченко, впрочем, судя по немного мрачной задумчивости во взгляде, начал понимать.

— Объясняю. Вся эта ваша секретность, закрытость и журнально-газетная похабщина в черно-красных тонах Зону в очередную сказку превратили. Мало кто знал, что это такое на самом деле, а голоса тех, кто знал, захлебывались в той гадости, которую вы, что называется, санкционировали. Хомяков вы накормили, людям рты заткнули и очень удобную систему построили. В курсе ведь, наука, отчего европейские институты для всех этих ваших Центров деньгу отстегивали? Потому что их ученые как-то раз погибли в Зоне.

— И наши тоже гибли… не представляешь, сколько их не вернулось оттуда, сколько пустых гробов в земле…

— Представляю, — с неожиданной яростью в голосе рявкнул Шелихов. — У тебя пара выходов в Зону, бородатый ты наш, а я три года там жил. Жил! И все это видел, ботаник, своими глазами видел.

— Врубился, — мрачно бросил Ткаченко. — Впрочем, я и раньше-то знал, просто до озвучки этих мыслей не доходило.

— О, посмотри, до воина быстрее дошло, чем до твоих ученых мозгов. Просто у них достаточно было раз ученым погибнуть, чтоб все выходы в Зону прекратились. Миллионы на разработку специальных роботов грохают, чтоб только пару артефактов из простых аномалий достать. А наши ходят и мрут. Ходят и мрут. Мало вам ученых было, так вы еще и хитрую системку придумали, безотказную. На дураках, что валом в Зону перли, да и сейчас, сто пудов, так же прут за длинным рублем.

— Вход в Зону строго запрещен. — Лазарев зло блеснул глазами. — Там охрана…

— Ну так. На открытых воротах табличку повесили: «Не влезай, а то там жутко дорогое, невероятно романтичное и безумно интересное тебя, дурака, убьет. А может, и не убьет… это уж как фишка ляжет. Вход строго запрещен, но военные стрелять не будут». Теперь понял, наука? Вот вам и бесценные штуковины Зоны за бесценок, и проводники, и мясо, чтоб приборы в какой-нибудь поганой аномалии поставить, и ведь никому, какая прелесть, зарплату не надо платить, все расчеты серые. А ежели и сдохнет кто из этих, незаконно проникших на охраняемую территорию, так это они сами себе злые буратины, не хрен было лезть, ведь написано было, что запрещено и что опасно. И что-то мне так мерещится, господин ученый, что даже в новой квашне замес будет по старым дрожжам.

— Ну, давайте еще поцапаемся, — капитан покачал головой. — Самое оно перед рейдом в опасный район, способствует, понимаешь, взаимовыручке и товариществу. Хватит, господа хорошие, от разговора уже гнильцой попахивает.