Книга Заблудившаяся половинка, или Танцующая в одиночестве - Юлия Шилова

– Тебе?!

– А почему это тебя так удивляет? Мы с нимбыли друзья. Нормально, когда друзья друг с другом делятся.

– А почему он говорил тебе, а не мне?

– Не знаю. Наверное, боялся…

– Чего боялся?

– Говорить о своих чувствах.

– А разве можно бояться говорить о своихчувствах?

– Выходит, что можно.

– Я этого не понимаю.

– Ты хочешь сказать, что, если бы ты что-то ккому-то чувствовала, обязательно сказала бы это вслух?

– Конечно.

– Я не разделяю твою точку зрения.

– Жизнь и так коротка. Только на первый взглядкажется, что она очень длинная, а ведь она очень даже короткая. Такая короткая,что оглянуться не успеешь, как она закончится. Я считаю, что если есть чувства,то их никогда нельзя скрывать и прятать.

– По-твоему, чувства нужно выставлять напоказ?

– Не обязательно. Я просто за то, что ихнельзя прятать. Если они есть, о них необходимо говорить.

– Ты рассуждаешь о взаимных чувствах. А еслинет взаимности? Что тогда? Если тот человек, которому ты хочешь сказать о них,не думает их принять? Если эти чувства не вызовут ничего, кроме раздражения?Это же удар по гордости и самолюбию. С чувствами надо быть осторожными, потомучто взаимность – довольно редкая штука. Очень редкая.

– И все же о чувствах нельзя молчать, – стоялая на своем. – Даже если они не нужны тому человеку, к которому ты что-точувствуешь.

– Ты хочешь сказать, что, если бы Леонидсказал тебе о своих чувствах, ты бы их приняла?

– Нет. Я бы их не приняла.

– Тогда зачем говорить, если изначальнознаешь, что они не нужны?

– Не знаю. Но я должна была о них знать. Яимела на это право.

– И что было бы, если бы ты о них знала?

– Возможно, в моей жизни что-то было бы иначе…Что-то бы изменилось. Пусть не кардинально, но изменилось.

– Это ты сейчас так говоришь, потому чтоЛеньки нет в живых и ты чувствуешь какую-то необъяснимую вину. Если бы он былжив, все было бы совсем по-другому. Скажи, ты замечала Леньку в школе?

– Конечно, Леньку трудно не заметить.

– Я совсем не это имел в виду. Ты к немучто-нибудь испытывала?

– Ты имеешь в виду чувства?

– Чувства…

– В школе мне нравился совсем другой мальчик.Максим Андриенко. Я была в него влюблена все школьные годы. По-детски страдала,мучилась. А Ленька… Ленька был просто товарищем.

– А что этот Максим?

– Ничего. Он меня даже не замечал, не проявлялко мне интереса.

– Почему? Разве тебя можно не заметить?

– Выходит, что можно. В детские годы я быланекрасива и даже, можно сказать, неинтересна.

– Получается, что ты тайно любила своегоМаксима, а Ленька тайно любил тебя…

– Получается именно так.

– А почему тебе нравился этот Максим?

– Не знаю. Разве люди нравятся за что-то?Теперь, спустя годы, мои юношеские чувства кажутся мне смешными.

– Тебе за них стыдно?

– Стыдно?! Быть может, и в самом деле стыдно.То, что казалось серьезным, теперь представляется просто смешным. Конечно,стыдно… Стыдно за слезы, за бессонные ночи, за душевные обиды. Стыдно, что я незамечала того, кто очень во мне нуждался и готов был положить к моим ногамцелый мир. – Я вновь бросила в воду камешек и посмотрела на небо. – Интересно,сколько уже времени?

– Одиннадцать.

– Сегодня была самая кошмарная ночь в моейжизни.

– В моей тоже.

– Почему сегодня ночью всех убили? – спросилая, с трудом выговорив эти слова.

– Не знаю, – покачал головой Сергей. – Будетрасследование.

– Меня не интересует результат расследования.Я хочу услышать твою гипотезу.

– Мою гипотезу… Я сам ничего не понимаю.Думаю, что убили всех из-за кого-то одного, скорее всего это было заказноеубийство.

– Откуда убийцы знали про день рождения?

– Наверное, они были близко знакомы с тем,кого хотели убить.

– Но кого именно хотели убить?

– Не знаю…

Я обхватила голову руками и села прямо наземлю.

– Неужели смерть одного человека можноприравнять к смерти многих?

– Я не понимаю, что произошло…

– Зачем расстреливать всех, да еще на днерождения? Ведь они могли застрелить того, кто им нужен, в подъезде егособственного дома. За смерть одного человека наказание намного меньше, чем засмерть многих. Получается, что люди, хладнокровно расстрелявшие столько народу,просто уверены в своей безнаказанности. Получается так?!

– Получается так. Они были уверены, что неоставят свидетелей, а когда нет свидетелей, очень трудно найти убийц. Они и непредполагают, что двое остались живы.

– Ты хочешь сказать, что мы свидетели?

– Да.

– Да какие мы, к черту, свидетели, если ничегоне видели?! Ничего, кроме трех пар ботинок!

– Этого достаточно…

Меня охватил страх, и я тяжело задышала.

– Ты хочешь сказать, что нам угрожаетопасность?

– Не знаю, но думаю, тебе не надо выходить издома без особой надобности хотя бы первое время. И держи со мной связь. Яоставлю тебе номер своего мобильного. Если заметишь что-нибудь подозрительное,непонятное, ты просто обязана мне позвонить.

– Но откуда бандитам знать, что мы были вдоме?!

– Я тебя предупредил так, на всякий случай…