Книга Простодушный - Вольтер

– Приходите сегодня вечером, – сказал он ей. – Ваши делазаслуживают того, чтобы поразмыслить и потолковать о них на досуге. Здесьслишком много народу и прием посетителей производится слишком поспешно, а мненадо серьезно поговорить с вами обо всем, что касается вас.

Затем, воздав хвалу ее красоте и чувствам, он предложил ейприйти к семи часам вечера.

Она явилась без опоздания. Набожная приятельницасопровождала ее и на этот раз, но осталась в приемной, где занялась чтением«Христианского педагога»[62], меж тем как Сен-Пуанж и прекрасная Сент-Ив ушливо внутренние покои.

– Поверите ли, сударыня, – начал он, – что ваш брат просилменя отдать приказ о взятии вас под стражу? По правде говоря, я охотно отдал быприказ о высылке его самого в Нижнюю Бретань.

– Увы, сударь, ваши канцелярии, видно, очень щедры на такиеприказы, если за ними приезжают, как за пенсиями, из самых глухих угловкоролевства. Я очень далека от намерения хлопотать о подобном приказе вотношении моего брата. У меня много оснований жаловаться на него, но я уважаюлюдскую свободу и прошу об одном – даровать свободу тому, за кого я намеренавыйти замуж. Этот человек, сын офицера, убитого на королевской службе, уже спасодну из французских провинций и в будущем тоже может быть очень полезен Королю.В чем обвиняют его? Как это возможно, что с ним так жестоко обошлись, даже невыслушав его объяснений?

Тогда помощник министра показал ей письма иезуита-шпиона иковарного судьи.

– Как! Неужели на свете существуют такие изверги? Подуматьтолько, меня хотят насильно выдать замуж за глупейшего сына этого глупейшего ик тому же злобного человека. И от подобных наветов зависит здесь участьграждан!

Она упала на колени и, рыдая, молила выпустить на волючестного юношу, который так горячо ее любит. Состояние, в котором онанаходилась, только подчеркнуло все ее прелести. Она была так хороша, чтоСен-Пуанж, потеряв всякий стыд, намекнул на возможность полного успеха ееходатайства, если она подарит ему первины того, что бережет для возлюбленного.М-ль де Сент-Ив в ужасе и замешательстве долго притворялась, что ничего непонимает; Сен-Пуанжу пришлось объясниться начистоту. Сдержанное слово,сорвавшееся с уст, породило другое, более откровенное, за которым последовалоеще более выразительное. Он предложил ей не только отмену приказа об аресте, нои награду, деньги, почести, выгодные должности, и чем больше обещал, темсильнее хотел добиться согласия.

Упав на диван, м-ль де Сент-Ив плакала, задыхалась,отказывалась верить тому, что слышала. Сен-Пуанж, в свою очередь, упал к ееногам. Он был недурен собой, и в другом, менее предубежденном сердце не вызвалбы страха. Но м-ль де Сент-Ив боготворила своего возлюбленного и считала, чтоизменить ему даже ради его пользы было бы настоящим преступлением. Сен-Пуанжпродолжал расточать мольбы и обещания. Напоследок голова у него пошла кругом, ион заявил, что это единственное средство извлечь из тюрьмы человека, в чьейсудьбе она принимает такое нежное и страстное участие Странный разговорзатягивался. Богомолка в приемной, читая «Христианского педагога», бормотала:«Боже мой! Что же они там делают целых два часа? Никогда не случалось, чтобымонсеньер де Сен-Пуанж давал кому-нибудь такую долгую аудиенцию. Может быть, онотказал бедной девушке наотрез, а она продолжает его упрашивать?»

Наконец ее приятельница вышла из внутренних покоев,растерянная, онемевшая, погруженная в глубокие размышления о нравах вельмож иполувельмож, которые так легко приносят в жертву людскую свободу и женскуючесть.

За всю дорогу она не проронила ни слова. Лишь ввернувшисьдомой, прекрасная Сент-Ив не выдержала и рассказала подруге все. Богомолкапринялась размашисто креститься.

– Моя дорогая, надо завтра же посоветоваться с нашимдуховником, отцом Тут-и-там; он пользуется большим доверием у г-на де Сен-Пуанж;у него исповедуются многие служанки из этого дома; он человек благочестивый,доброжелательный и наставляет не только горничных, но и знатных дам. Доверьтесьему вполне, – я всегда так поступаю, и благодаря этому все идет у меня хорошо.Нам, бедным женщинам, необходимо мужское руководство. Так вот, моя дорогая,завтра же я пойду к отцу Тут-и-там.

Глава 16

Она советуется с иезуитом

Как только прекрасная, удрученная горем Сент-Ив оказаласьнаедине с добрым духовником, она призналась ему, что некий могущественныйсластолюбец предлагает выпустить из тюрьмы того, с кем она намерена сочетатьсязаконным браком, но за эту услугу требует слишком дорогой платы, что ейотвратительна подобная измена и что, если бы речь шла о ее собственной жизни,она предпочла бы умереть.

– Что за омерзительный грешник! – сказал отец Тут-и-там. –Скажите мне имя этого негодяя: не сомневаюсь, что он – янсенист. Я донесу нанего его преподобию, отцу де Ла Шез, и он отправит его в то обиталище, гдетомится сейчас ваш дорогой нареченный.

Несчастная девушка сперва никак не могла решиться, но последолгих колебаний все же назвала имя Сен-Пуанжа.

– Господин де Сен-Пуанж! – воскликнул иезуит. – Ах, дочьмоя, это совсем другое дело! Он – родня величайшего из всех бывших и настоящихминистров, он добродетельный человек, ревнитель нашего правого дела, хорошийхристианин; такая мысль ему и в голову не могла бы прийти. Вы, наверно, непоняли его.

– Ах, отец мой, я слишком хорошо его поняла. Как бы я нипоступила, мне все равно пропадать; либо горе, либо позор – другого выбора уменя нет: или моему возлюбленному быть погребенным заживо, или мне статьнедостойной жизни. Я не могу допустить, чтобы он погиб, но и спасти его тоже немогу.

Отец Тут-и-там постарался успокоить ее кроткими речами.

– Во-первых, дочь моя, никогда не произносите этих слов –«мой возлюбленный», – в них есть нечто светское и богопротивное; говорите «мойсупруг», ибо хотя он еще и не супруг ваш, однако вы рассматриваете его каксупруга, и это как нельзя более справедливо. Во-вторых, хотя и в мыслях ваших инадеждах он ваш супруг, однако в действительности он еще не супруг; стало быть,вы не можете впасть в прелюбодеяние, в этот великий грех, которого по меревозможности следует избегать.

В-третьих, человеческие поступки не греховны, когда вызваныблагими намерениями, а нет ничего чище намерения вернуть свободу своемунареченному.