Книга Малыш 44 - Том Роб Смит

Лев хватал воздух широко раскрытым ртом и никак не мог надышаться. А вот Бродский уже не дышал. Лев потащил его к берегу, проламывая лед и раздвигая осколки в стороны. Ноги его коснулись дна. Он заставил себя вскарабкаться на берег, волоча за собой пленника. Оба посинели от холода. Льва била мелкая дрожь. Подозреваемый же, напротив, оставался совершенно неподвижен. Лев взвалил его себе на колено, перегнул и открыл ему рот, нажимая на спину. Затем он перевернул Бродского и принялся вдувать ему воздух в легкие через рот.

— Ну, давай же! Очнись!

Бродский отчаянно закашлялся и пришел в себя. Он согнулся пополам, и его вырвало ледяной водой, заполнившей желудок. У Льва не было времени даже на то, чтобы перевести дух и с облегчением вздохнуть. У них оставалось всего несколько минут, прежде чем оба умрут от переохлаждения. Он встал на ноги и заметил неподалеку трех своих оперативников.

Они видели, как Лев скрылся под водой, и поняли, что их командир был прав с самого начала. В мгновение ока баланс сил переменился и стрелка весов опять качнулась от Василия ко Льву. Теперь их недовольство тем, как он обошелся с Федором, ничего не значило. Единственная причина, по которой они не боялись выражать свои эмоции, заключалась в том, что они полагали, будто нынешняя операция провалится и Лев будет отстранен от руководства бригадой. Но этого не случилось, и теперь его положение выглядело еще прочнее, чем раньше. Они бросились к нему со всех ног, поскольку от этого отныне зависели их жизни.

Обессиленный, Лев повалился на снег рядом с пленным. Глаза Бродского закрывались — он вновь проваливался в забытье. Лев отвесил ему пощечину. Ни в коем случае нельзя было позволить ему заснуть. Лев ударил его снова. Подозреваемый открыл было глаза, но тут же вновь смежил веки. Лев ударил его еще раз, и еще, и еще. Время истекало. Он выпрямился и окликнул своих людей.

— Быстрее!

Голос у него сорвался. Наконец-то холод начал пробирать его до костей — броня химической неуязвимости дала трещину. Действие наркотиков заканчивалось. На него навалилась неимоверная усталость. К нему подбежали оперативники.

— Снимайте шинели. Разведите костер.

Все трое сняли шинели. Одну они накинули на плечи Льву, а двумя оставшимися укутали Бродского. Но этого было мало. Им нужен был костер. Трое агентов стали искать дрова. Неподалеку виднелся какой-то штакетник, и двое оперативников побежали к нему, а третий принялся рвать на ленты свою грубую хлопчатобумажную рубашку. Лев же занимался пленным. Он то и дело лупил его по щекам, не давая заснуть. Но Льва и самого клонило в сон. Он отчаянно нуждался в отдыхе. Глаза у него закрывались.

— Быстрее!

Он хотел крикнуть, но голос его прозвучал едва слышным шепотом.

Вернулись двое оперативников, нагруженные оторванными от штакетника рейками. Они быстро расчистили от снега участок земли и свалили на него планки. Под них они подсунули оторванные от рубашки полоски ткани. Сверху шалашиком выстроили тонкие рейки. Один из офицеров достал зажигалку и побрызгал бензином на тряпки. Щелкнул кремень, полоски ткани занялись, и из-под пирамиды потянуло дымком. Но рейки отсырели и отказывались гореть. Дым спиралью закручивался вверх. Костер все никак не разгорался, и Лев не чувствовал исходящего от него тепла. Он вырвал подкладку своего кителя и сунул ее в огонь. Если костер погаснет, они оба погибнут.

На троих у них оставалась только одна зажигалка. Оперативник аккуратно разобрал ее и вылил остатки бензина на тлеющую древесину. Робкие язычки пламени рванулись вверх, жадно пожирая скомканную пачку из-под сигарет. Все три оперативника опустились на колени, бережно раздувая огонь. Дрова наконец вспыхнули и разгорелись.

Анатолий открыл глаза, глядя на пляшущие перед ним языки пламени. Дерево потрескивало в пламени костра. Несмотря на желание умереть, тело его жадно впитывало идущее от костра тепло. Когда огонь запылал в полную силу, а угли засветились янтарным блеском, он с удивлением понял, что, похоже, останется жить.

Лев сидел, не сводя глаз с пламени. От его одежды валил пар. Два оперативника, стремясь вернуть себе его расположение, вновь отправились за дровами. Третий стоял на страже. Когда стало ясно, что костер разгорелся и больше не потухнет, Лев приказал одному из своих подчиненных вернуться в избу и заняться приготовлениями к их возвращению в Москву. Обращаясь к пленнику, Лев спросил:

— Вы сможете идти?

— Мы с сыном часто ходили на рыбалку. По ночам мы разжигали костер и сидели вокруг, вот как сейчас. Ему не особенно нравилось удить рыбу, зато, как мне кажется, он очень любил сидеть у костра. Если бы он не умер, теперь ему было бы примерно столько же лет, сколько вам.

Лев ничего не ответил. Пленник продолжал:

— Если вы не возражаете, я бы задержался здесь еще чуть-чуть.

Лев подбросил дров в костер. Они могли подождать еще немного.

* * *

На обратном пути к дому все молчали. Им понадобилось почти два часа, чтобы пройти то расстояние, которое Лев утром покрыл за полчаса. Каждый шаг давался ему все тяжелее по мере того, как действие амфетамина заканчивалось. И сейчас его поддерживало лишь осознание собственного успеха. Он возвращался в Москву победителем, вернув себе доверие начальства и подчиненных. Он был на грани провала, но сумел устоять и вновь подняться на вершину.

Подходя к избе, Анатолий вяло раздумывал над тем, как им удалось найти его. Но потом он сообразил, что, должно быть, сам однажды проговорился Зине о своей дружбе с Михаилом. А она предала его. Но он не питал к ней ненависти. Она всего лишь пыталась выжить. И никто не мог упрекнуть ее за это. Как бы там ни было, теперь это не имело решительно никакого значения. Зато он должен был приложить все усилия, чтобы убедить своих конвоиров в невиновности Михаила. Он повернулся к офицеру, который спас ему жизнь и арестовал.

— Когда я приехал сюда вчера вечером, вся семья сказала мне, чтобы я уходил. Они не желали иметь со мной дела. Грозили обратиться к властям. Вот почему мне пришлось взломать замок сарая. Они думали, что я ушел. Эта семья не совершила ничего предосудительного. Это хорошие, трудолюбивые люди.

А Лев пытался представить, что же в действительности произошло прошлой ночью. Предатель наверняка хотел заручиться помощью своего друга, но тот отказал ему в этом. План побега выглядел жалко. Во всяком случае, это был совсем не тот план, которым воспользовался бы настоящий шпион.

— Меня не интересуют ваши друзья.

Они подошли к границе домовладения. Прямо впереди, перед входом в сарай, стояли на коленях Михаил Зиновьев, его жена и две их дочери. Руки у них были связаны за спиной. Они дрожали от холода, замерзая на ветру. Было совершенно очевидно, что они стояли в таком положении уже давно. Лицо Михаила покрывали синяки и ссадины. Из разбитого носа текла кровь, а челюсть выступала под неестественным углом. Она была сломана. Оперативники окружили их неровным кольцом. За спинами пленников стоял Василий. Лев остановился и открыл было рот, собираясь заговорить, когда Василий разомкнул скрещенные на груди руки, и в одной из них оказался пистолет. Он поднял ствол и выстрелил Зиновьеву в затылок. Звук выстрела эхом прокатился по двору. Мужчина упал лицом в снег. Его жена и дочери не шелохнулись, в ужасе глядя на его труп.