Книга Месть Крестного отца - Марк Вайнгартнер

Канада отпадала. Огайо ближе. Снова и снова Джерачи оглядывался на людей, которые наверняка его преследовали. Постепенно остров Рэттленейк исчез из виду.

Ник сидел на рукописи. Сзади стояла канистра с горючим, на всякий случай. Он никогда не катался на «газонокосилке». Впереди, должно быть, шесть-семь миль. Кто знает, на сколько хватит бензина.

Единственные признаки жизни виднелись на востоке — рыбаки у острова Саут-Басс, на салазках и в хибарках на лыжах, которые наверняка весят не меньше угнанного тягача.

Джерачи вспомнил, что его отец тоже рыбачил зимой. И никогда не брал с собой сына. Ник представлял, как старик сидит в самодельной лачуге, похожей на гроб, с горечью потягивает дешевое красное вино. Опустив голову, смотрит в пустоту.

Ник рассмеялся. Сначала ребенок говорит, будто его отец все может, затем появляется шапка-ушанка. Теперь рыбаки. Пусть Джерачи не суеверен — пройдет под лестницей, если так на шаг короче, — он решил, что это знак. Почему нет? На свете нет человека надежней, чем отец. До ухода на пенсию, в Аризону, Фаусто Джерачи работал водителем и выполнял поручения друзей семьи Форленца. Отец сведет Ника с нужными людьми из Кливленда. Если он еще жив.

Горстка рыбаков услышала шум мотора и вышла из хижин. Крикнули что-то. Джерачи повернул голову и направился прочь, на юго-запад вокруг острова Грин, необитаемого птичьего заповедника, по обходному пути к берегу. Рыбаки таращились на него и смеялись.

В зоне видимости и слышимости ни самолета.

Проезжая мимо башни с маяком на острове Грин — прямо высотный шалаш! — он увидел землю. Джерачи не сводил глаз с башни, но она казалась пустой. Он ждал, когда случится неизбежное, а оно упорно не происходило.

У береговой линии рыбаков не было. Ник направил тягач к склону.

По мере приближения пришлось разгребать огромные сугробы, некоторые выше ковша. Иногда он давал задний ход и объезжал накопившуюся гору. Пару раз вогнал ковш в лед до предела и чуть не застрял.

В конце концов все-таки застрял.

Тягач стоял, погребенный в снег по задние колеса. Джерачи не мог двинуться ни назад, ни вперед. Ковш впился в какую-то трещину. Лед гулко раскалывался. Колеса прокручивались и буравили его, а тягач продолжал стоять как вкопанный. От мотора начали подниматься струйки едкого черного дыма.

Джерачи спрыгнул с махины и разозлился собственной Глупости. Влажный снег вмиг промочил ноги. Надо было позаимствовать у сторожа сапоги. Ник схватил рукопись и собрался с духом: осталось не больше полумили. Задумчиво посмотрел на тягач. Словно в ответ на молитву, которую он не прочел, послышался глухой скрежет, будто перед крушением здания.

Ник бросился бежать изо всех сил. В последние годы он мало тренировался. Револьвер выпал из-за пояса, но сзади послышался резкий треск, и Джерачи даже не обернулся. В туфлях хлюпала вода. Легкие горели. Хруст не унимался, а Ник не останавливался. Раздался гигантский хлопок. Джерачи припустил.

Наконец притормозил, обернулся и бросил взгляд на дыру во льду, где только что стоял снегоочиститель.

Отдышался и пошел пешком. Треск продолжал звенеть в ушах, в душе поселился страх, что в любой момент он может провалиться сквозь чертов лед. Наконец Ник со свистом упал на колени в грязную воду. Сдержал крик. До берега осталось максимум три метра.

Порой выпадает удачный день.

Хотя «удача» — не самое подходящее слово. Джерачи всегда наживался на болванах, которые наивно полагали, будто им везет. В карты обычно проигрывают те, кто считает изучение математики напрасной тратой времени. Ник верил в вероятность и случай, но не в удачу. В логических объяснениях о ней никогда не услышишь.

У берега не было рыбаков, потому что из сточной трубы размером с тоннель лилась теплая, насыщенная азотом вода прямо в озеро, где недавно стоял тягач. Когда Джерачи добрался до берега, то увидел кругом таблички «тонкий лед». Забавно. Впрочем, его ждут дела. Надо угнать машину, врубить обогрев, умчаться отсюда на пару округов, подальше от местных сыщиков, которым захочется сделать карьеру на громком деле — краже тягача.

Впервые за долгие годы Джерачи перестал быть выродком из крысиной норы, недоделкой, который постоянно оглядывается через плечо. Человек не должен останавливаться. Наступать, защищаться, но, Христа ради, не останавливаться. Давно Ник не был в игре.

Теперь он вернулся.

Глава 5

Джерачи сказал парикмахеру, что собирается искать работу. Потрепанная одежда только подтверждала выдуманную им историю о черной полосе в жизни. Парикмахер поинтересовался, чем он занимается. Бухгалтерией, ответил Ник. Парикмахер констатировал, что у него брат бухгалтер и здесь крайне пуританские места. Потом наглядно это доказал, сделав Нику ужасную стрижку. Джерачи попросил оставить бороду, якобы чтобы скрыть шрам на шее. Поблагодарил парикмахера и спросил, как пройти в «Джей-Си пенни». В таких местах обязательно должен быть.

В «Пенни» Ник направился в примерочную и встал перед зеркалом с новой одеждой в руках. Он не стал тратить время на возню с кнопками и застежками в общественном месте. Купил чемодан неприглядных вещей с таким ощущением, будто выбрал костюм к Хэллоуину.

Наступило то время суток, когда несложно найти закрытый кузовной цех, снять номерной знак с любого разбитого автомобиля и прикрепить к угнанному «Понтиаку». Затем Ник отправился в мотель «Говард Джонсон» — обитель анонимности у платной автострады штата Огайо.

До сих пор никто не сел ему на хвост.

Стоило бы проверить, да не хотелось снова одеваться. Ник купил туалетные принадлежности, воспользовавшись торговым автоматом в холле, и лег спать.

Утром он отправился в торговый центр, на сей раз в «Сирс», где купил охотничий нож, дробовик и коробку патронов. Потом заглянул в универмаг и приобрел такие внешне важные вещи, как молоко, кошачий корм и моющее средство, чтобы получить сдачу мелочью, за которой он сюда и пришел. По пути обратно в мотель выбросил все, кроме десятиценовиков.

Купить или взять напрокат машину — слишком рискованно, во всяком случае, пока не достанешь новый фальшивый паспорт. Любой, кто занимается подделкой документов, выдаст его полиции, чтобы не загреметь в тюрьму. Однако оставить себе «Понтиак» тоже не выход. Джерачи заправил его, проехал через автомойку и пригнал к ближайшей школе. Протер все ручки, опустил окна и оставил мотор включенным. Автомобиль просто напрашивался на угон.

Ник зашагал прочь. В номере достал из ящика стола открытку и отправился бродить вокруг мотелей, ресторанов, заправочных станций и вдоль автомагистрали, записывая по ходу номера телефонов-автоматов.

У Ника были знакомые в Бруклине, однако сначала надо вычислить, кому из них можно доверять. Больше всего хотелось позвонить Шарлотте, хотя за ней наверняка ведут наблюдение. Отцу — тоже нельзя без подготовки. Дочь Барб, студентка второго курса колледжа Скидмора, была нервной и более ранимой копией матери — красотка со всеми сопутствующими преимуществами и сложностями. Лучше сначала связаться с Бев. Она в этом году поступила в Беркли. Шарлотта не хотела отпускать дочь так далеко, но Бев настояла на своем. Вся в отца. Барб жила за пределами университетского городка, а Бев — в общежитии, где все телефоны платные.