Книга В альковах королей - Жюльетта Бенцони

И король на несколько мгновений умолк. Он пытался справиться с подступившими рыданиями, и это ему удалось.

– Так вот, – продолжал он, – вы, друг мой, хорошо знаете, что я никогда не был скрягой (тут королева открыла рот, желая что-то сказать, но быстро передумала и начала поправлять ленту на траурном чепце), однако образование Карла-Иммануила обойдется нам в кругленькую сумму, так что не взыщите, если я велю урезать кое-какие расходы.

И к Карлу-Иммануилу было приглашено сразу несколько учителей. Ему пришлось овладевать тайнами баллистики и математики, стратегии и дипломатии, литературы и политической экономии. Вдобавок несчастного Мопса, который от природы был очень неуклюж, вынуждали подолгу ездить верхом, танцевать, фехтовать и стрелять из пистолета.

– Я очень устал, я больше не могу, – начинал он причитать после двух часов подобных телесных упражнений, и ему оказывали милость – разрешали вернуться к книгам. Короче говоря, бедняга и впрямь мог стать дурачком, потому что его пытались за полгода обучить всему тому, во что покойный Виктор-Амедей вникал несколько долгих лет.

Когда юноше исполнился двадцать один год, его женили – на девушке, которую он до свадьбы ни разу и в глаза не видел. Ему даже портрета ее не показали – потому, наверное, что она была еще некрасивее Мопса. Девицу звали Кристиной-Луизой, и она была дочерью курфюрста Шульцбахского.

– Вот что, дитя мое, – наставительно говорила ей Анна-Мария, – со временем вы станете королевой, поэтому вам следует многому научиться. Ваш муж постигает разом несколько наук, и я бы советовала вам не отставать от него. – Тут королева помедлила, пристально разглядывая смутившуюся невестку, и слегка понизила голос. – Но и о постельных утехах не забывайте. Карл-Иммануил так усердно занимается, что ему иногда просто необходимо отвлечься. Может, помочь вам советом? Ну же, не робейте, спрашивайте!

Но Кристина-Луиза так покраснела и так отчаянно замотала головой, что королева отступилась.

– Хорошо-хорошо, девочка, – сказала она. – Надеюсь, вы справитесь сами.

И обе женщины молча склонились над шитьем.

Однако Виктор-Амедей не был так снисходителен к молодой чете и каждые два месяца заставлял сына и невестку непрестанно молиться в течение девяти долгих дней, прося Небо даровать им потомство. Но все было бесполезно. Кристина-Луиза ни разу не забеременела и спустя полтора года после свадьбы тихо сошла в могилу.

– Она была девственницей, – шептались на церковных скамьях во время церемонии отпевания. – Ей бы следовало лежать сейчас в белом гробу.

Весь Турин знал о том, что принц ни разу не прикоснулся к молодой жене, ни разу не попытался исполнить свой супружеский долг.

Да, так оно и было. Мопсу не нравилась его жена. Он чувствовал себя оскорбленным, когда глядел на нее, потому что полагал, что родители нарочно женили его на создании таком же некрасивом, как он сам. И бедняжка зачахла от тоски и горя, так и не решившись открыть свекрови свою тайну. Кристина-Луиза была уверена, что Мопсу придется плохо, если она выдаст его, и потому несчастная молчала и только плакала все ночи напролет.

Едва лишь траур закончился, как Виктор-Амедей позвал к себе сына и принялся распекать его.

– Ни на что вы не годны, Мопс, – сердито сказал король. – Ни на что! Как известно, у нас с вашей матушкой родилось четверо детей, а вы не смогли зачать ни одного! Да знаете ли вы, как дорого стоило мне устройство вашего брака?! А похороны вашей несчастной жены? Я мог бы купить на эти деньги десяток наимоднейших шляп! (Виктор-Амедей говорил совершенно серьезно. Парики и шляпы действительно были для него мерилом всех вещей, и близкие уже не удивлялись этой его странности.) Вот что, юноша: я подыскал вам новую невесту и заранее объявляю, что сделаю все для того, чтобы у вас появился наследник!

Услышав столь двусмысленные речи, Карл-Иммануил хотел усмехнуться, но ограничился тем, что еле заметно пожал плечами. Он бы давно уже наговорил отцу дерзостей, сухо попрощался с матерью и, захватив кое-какие свои драгоценности, подался бы, к примеру, в Париж – если бы не призрачная надежда сделаться со временем королем. Призрачная потому, что Виктор-Амедей настолько ненавидел и презирал своего единственного сына, что не остановился бы, пожалуй, перед тем, чтобы лишить его права на трон. А уж если у Карла появится наследник… Да нынешний король ничтоже сумняшеся объявит своим преемником не сына, а внука, и поделать с этим будет ничего нельзя.

Карл-Иммануил переступил с ноги на ногу и с неприязнью поглядел на отца, продолжавшего вещать о том, что принц стал посмешищем всего двора и что даже младшие горничные хихикают у него за спиной. Юноша знал об этом и злился на короля, никогда не упускавшего случая уколоть и поддразнить его. Да, Карл-Иммануил недолюбливал женщин, они не интересовали его, он не умел толком поддержать с ними беседу и только мрачнел, замыкаясь в себе. Все видели это и смеялись над ним. И вот ему опять предстоит сделаться чьим-то мужем и спать с незнакомой женщиной в одной постели… До чего же все это омерзительно, до чего скучно! И принц тяжело вздохнул.

Одна из самых красивых статс-дам, Анна-Тереза де Кумиан, маркиза де Спиньо Монферрато, давно уже мечтала обратить на себя внимание монарха. Ей исполнилось сорок пять лет, но молочно-белая кожа, густые черные волосы, высокая грудь и превосходные зубы сделали бы честь любой восемнадцатилетней девушке. Нельзя сказать, чтобы Виктор-Амедей никогда не глядел в ее сторону, но Анна-Тереза всегда прикидывалась очень скромной и набожной особой, ибо не хотела лишиться доверия королевы. Однако будущая свадьба наследного принца давала красавице редкую возможность сблизиться с королем, и она решила действовать при первом же удобном случае.

Прогуливаясь по усыпанным белым песком садовым дорожкам, женщины – королева и ее статс-дама – вели тихую ленивую беседу. Было так жарко, что обсуждать какой-нибудь серьезный предмет Анне-Марии совершенно не хотелось. Внезапно ей почудилось, что земля уходит у нее из-под ног, и против воли она оперлась на руку спутницы. Это не был обморок, но королева почувствовала себя настолько дурно, что о продолжении прогулки не могло быть и речи. Госпожа де Спиньо очень обеспокоилась и вызвалась не уходить от ложа больной сколь угодно долго.

Итак, Анна-Мария лежала в постели с ледяным компрессом на голове и слушала свою статс-даму, которая неторопливо, то и дело прерываясь, чтобы осведомиться, не нужно ли чего страдалице, повествовала о том, как помочь наследному принцу. Сначала ее речи лишь забавляли королеву, но потом она призадумалась и в конце концов пообещала поговорить с мужем.

– Ваше Величество, – толковала ей госпожа де Спиньо, – несмотря на то, что Его Высочество успел уже стать вдовцом, он до сих пор так и не познал женщину. Он очень скромен и застенчив и потому нуждается в советах человека, умудренного житейским опытом. – Тут говорившая запнулась, и королева посмотрела на нее с любопытством и даже тревогой: уж не себя ли предлагает маркиза в наставницы принцу? Но оказалось, что Анна-Тереза клонила к другому. – Господин Карл-Иммануил боится женщин и не доверяет им, и я отваживаюсь дать Вашему Величеству один совет. Пусть Ваше Величество уговорит короля побеседовать с сыном. Мужчины обычно хорошо понимают друг друга, и я уверена, что Его Величество сумеет убедить юношу не страшиться нового брака.