Книга Мачеха для Золушки - Нина Васина

– Когда это пьяных в стельку русских спасателей не пускали в самолет?! – возмутился Абакар, поддерживающий Шурупа под правую руку.

Таким образом они поставили товарища на обе ноги и следили, чтобы тот не подгибал колени.

На полу рядом с мужчинами стояли четыре огромные дорожные сумки.

– Мы сейчас не спасатели, мы летим к друзьям, – многозначительно пошевелил бровями самый могучий из четверки.

– Филимон, ты мне друг? – решил уточнить Шуруп.

– Я тебе – друг, соратник и брат, и я тебя уважаю, – предотвратил дальнейшие выяснения Филимон.

Вольдемар – высокий худощавый блондин с носатым лицом принципиального эстонца дернул плечом и потер сзади шею ладонью – он почувствовал чей-то пристальный взгляд, как легкий укус насекомого.

Обернувшись, что оказалось не очень удобно – пришлось всей троице слегка перегруппироваться, Вольдемар застыл под изучающим женским взглядом. Почувствовав неладное, Абакар и Филимон тоже посмотрели на женщину.

Она сидела у стойки бара на высоком стуле, а ноги при этом исхитрилась переплести вокруг одной из ножек столь невероятно, что отследить их причастность к длинному гибкому телу было сложней, чем выбраться из лабиринта. Платиновый парик, открытое облегающее платье, не оставляющее сомнений, что из белья на ней присутствуют только трусики, и выступающие ягоды сосков сквозь вишневую ткань.

– Мадам!.. – выдохнул свой восторг Вольдемар и тут же решил исправить бестактность: – …уазель! Мадемуазель, коман са ва?

– Где?.. – очнулся задремавший было на весу Шуруп.

– Отвали, – спокойно сказала Медея, отворачиваясь.

– Как это – отвали?.. – забормотал Вольдемар. – Русская? А какого хрена тогда глазки строила?

– Не разговаривай с ней, – предупредил Абакар. – Ты что, не видишь, где она и кто – мы?

– Нет, но она же строила!..

Вольдемар был самым молодым из четверки – ему недавно исполнилось тридцать пять.

Абакар испугался женщины у стойки до небольшого столбняка, поэтому некоторое время Вольдемар не мог тащить за собой Шурупа – Абакар цеплялся за него, как за якорь, чтобы не сойти с места.

– Филимон, – попросил Вольдемар здоровяка, – подержи!..

И с открытым ртом смотрел потом, как Филимон идет к стойке, проигнорировав его просьбу.

Остановившись рядом с женщиной, Филимон нагнулся и рассмотрел длинную узкую лодочку на ее ноге. На какой именно, он так и не смог определить в их сложном переплетении.

– Чумовые у тебя ноги, – выдал Филимон первый комплимент. – И лодыжки, как у горной козы.

Это был второй комплимент. Женщина закрыла глаза.

– Это ты от удовольствия или от раздражения зажмурилась? – уточнил он, задумчиво разглядывая ее лицо.

Женщина распахнула глаза и уставилась на него расширенными зрачками в зеленых озерцах.

– Бутылки такие раньше были, – заметил Филимон, ткнув перед собой указательным пальцем. – Из зеленого стекла. Это ведь линзы?

Женщина кивнула. Медленно, многозначительно.

– А волосы? Ты ведь брюнетка. Угадал?

Медея сняла парик.

– Ох, ё!.. – вскрикнул Вольдемар и выронил левую часть тела Шурупа. Шуруп провис, Абакар не стал его устанавливать, опустил на сумки.

– Мне нравится, – серьезно кивнул Филимон, изучив форму женского черепа. – Я думал – что у тебя с лицом не так? Теперь понял – бровей нет. Лицо, которое потрясно выглядит без волос и без бровей, многого стоит. Куда летишь?

– В Марракеш, – честно ответила Медея.

– Скоро?

Медея посмотрела на лежащий перед ней на стойке телефон.

– Через тридцать три минуты закончится посадка.

– Пошли, погуляем? – Филимон кивнул на окно. Поскольку женщина никак не отреагировала, он покопался во внутреннем кармане легкой куртки и достал коробочку. Открыл ее. Огромный бриллиант в платиновой оправе. От малейшего движения камень ловил в себя свет и тут же разбрызгивал его фейерверком.

Медея посмотрела на кольцо, потом – на людей вокруг, потом – сквозь стекло на крошечные самолетики внизу, подалась к мужчине и тихо спросила:

– Ты что, идиот?

– Это «да» или «нет»? – уточнил Виктор Филимонович Лушко, которого близкие друзья называли Филимоныч, а чаще – Филимон.

– В каком смысле? – Медея с удивлением обнаружила, что нервничает.

– Ты можешь не спешить с ответом, подумай. Я мужик надежный. Бриллиант этот совершенно законный – у меня есть сертификат.

– Чего у тебя есть? – не верила ушам Медея.

– Сертификат. Я его купил на аукционе. Это якутский алмаз. Видишь, он достаточно большой, и у него есть имя. Витязь. Где ты остановишься в Марракеше?

– Ты так хорошо знаешь Марракеш?

– Не очень хорошо. Но я тебя найду.

– Ты меня найдешь в Марракеше? – не скрыла удивления Медея. Она могла поклясться, что никакой разведке мира не удалось бы собрать эту совершенно естественную четверку придурков и подставить ее, Медею, под подобную слежку, а уж какому-то полковнику Кнуру – подавно!..

– Я тебя в любом месте найду, если ты возьмешь это кольцо. Примерь.

Невозмутимость и уверенность здоровяка уже не ошеломляли – скорей нервировали ее. Пора сматываться, а то, чего доброго, процесс обручения состоится немедленно.

– Мне пора. – Медея расплела ноги и встала.

– Можно я кое-что измерю? – Филимон присел и выжидающе посмотрел на нее снизу. – Я аккуратно.

И на полсекунды обхватил ее левую лодыжку пальцами. Выпрямился и уважительно хмыкнул.

– Это рекорд. Возьми кольцо. Оно очень дорогое. Если передумаешь, обратно не потребую. Останется на память о докучливом мужике, который измерил твою щиколотку.

Медея разозлилась. До окончания посадки десять минут. Если это наглая слежка полковника Кнура!.. А если – нет?

– Давай свое кольцо.

На безымянный палец оно было чуть велико. На средний, которым она напоминала Кнуру о последнем своем задании в ранге секретного агента – маловато, но терпимо.

– Спасибо, – от души, прижав ладонь к груди, поблагодарил ее Виктор Филимонович.

– Ну что? – спросил Абакар.

– Нашел, – коротко ответил Филимон, глядя вслед женщине.

Она шла – высокая, невероятная, как инопланетянка, помахивая париком в левой руке. Не было ни одного человека, который бы не обернулся.

– Что, вот так просто? Столько лет искал, искал, а тут – нашел? – Абакар нервничал, он с первого взгляда испугался этой женщины.