Книга Страж государя - Андрей Бондаренко

А Зотов старательно моргал. Мол, молчи, дурилка, слушай, не перечь, а то — ещё хуже будет. Вот когда замолчит, выговорится, тогда и отвечай…

Егор и молчал послушно: одну минуту, пять, семь, десять…

Наконец Пётр замолчал, нервно провёл ладонью по лицу, чуть подёргал под столом левой ногой, спросил хрипло:

— Чего не возражаете-то, гниды? Родственные души обнаружились? Срать я хотел на это дело! Сказано, чтоб гладкие девки были выстроены к обеду? Сказано! Вот пусть и будут выстроены, как я велел! Кто чего сказать хочет?

— Дозволь мне, государь? Как твоему верному охранителю? — очень вдумчиво попросил Егор. — Никто же не оспаривает твоего царского права — иметь всех этих девок: хоть по одной, хоть скопом. Тут дело в другом! Заболеть можно от тех утех… Серьёзно так заболеть, вплоть до самой смерти! Есть такие хитрые болезни… Зотыч, подтверди!

— Зотыч?

— Подтверждаю, государь! И нос иногда отваливается от тех дел, и ноги отказываются ходить! Тут надо каждую, до того дела как, проверять на здоровье обязательно. Господом Богом нашим клянусь — проверять требуется!

После долгого молчания Пётр спросил — требовательно, нетерпеливо:

— Так чего делать-то, советчики? Давайте, решайте, мне ждать недосуг, хочется очень! Ну, слушаю вас!

Егор, понимая, что нельзя оставлять без боя завоёванные рубежи, предложил с ходу:

— По этому вопросу необходимо назначить «матку», ну, как у пчёл! Такую опытную женщину, обязательно — хорошего роду-племени, в возрасте уже, чтобы бес под рёбра не стучался, но — с полными понятиями. Как и что, что можно, что — нет. И чтобы в болезнях женских всё понимала-соображала… А, Зотыч? Есть такая на примете? Чтобы ты ей верил, как себе? Давай, соображай! Может, у самого в молодости было чего? В том плане, что имеется зазноба, к которой до сих пор дышишь неровно? Вопрос-то серьёзный! Сам царь спрашивает…

Никита Моисеевич был мужиком тёртым и умным. В том смысле, что его глаза тут же превратились в нули арифмометра. Егор понял, что их обладатель занят серьёзными и тщательными подсчётами: сколько денег можно срубить за продажу такой серьёзной и скользкой должности?

Пётр, несмотря на свою внешнюю несообразительность, тут же взревел по сути:

— Чего кумекаешь-то там? Кому должность продать подороже? Быстро называй имя! Башку снесу!

Зотов довольно зажмурился, явно вспоминая что-то приятное:

— Есть одна достойная боярыня, из рода Толстых. Ну, такая плотная, весёлая, жена дяди твоему, государь…

— А, знаю! — Пётр повеселел. — Достойная тётка! Всё мне чего-то подмигивает. Я ей сам всё объясню… Не, и вы ей всё объясните, чего уж там! Исполняйте — ваши должности…

Перекусили наскоро: слегка пованивающая, бело-розовая солонина, овальные ржаные лепёшки-плетёнки, вареные куриные яйца, квашеная капуста, маринованная редька. На десерт — красная, но очень кислая — до сведенных скул, вишня, мелкий сладкий розовый крыжовник, пенный квас… Поев, царь непрерывно рыгал, явно не догадываясь, что это неприлично.

Краем глаза уловив осуждающий взгляд Егора, Пётр, тем не менее, нашёл время и для вопроса:

— Чего лыбишься-то? Ты и вчера ещё морду воротил на сторону. Раз я твой «мин херц», то и говори всё как оно есть!

— А чего, и скажу, не буду молчать! — осмелел Егор. — В том плане, что таким женщинам, как Анна Ивановна, — не нравится… А в Европах женщины ещё красивей, ещё капризней! Не, мин херц, я только про них! Не будешь обижаться? Точно, не прикажешь рубить голову, на дыбу поднимать? Ну, ладно. Тогда — слушай…

И рассказал: о том, что зубы чистить иногда нужно, что рыгать — лучше не рыгать, и пукать при женщинах — тоже не стоит… Да и о многом другом ещё…

— Понятно излагаешь, охранитель! Завтра ещё раз повторишь — полезное дело! — криво усмехнулся Пётр. — А сейчас поедем — отдадимся, так сказать, утехам воинским…

Отдача, правда, на взгляд Егора, слабоватой получилась. Выехали верхом на смирных лошадках на высокий холм, вооружились подзорными трубами.

Семёновцы знатно и тщательно обустроились на менее высоком, но крутом холме: за их позицией располагался густой сосновый лес, солдаты выкопали глубокие и широкие рвы, навязали поверх рвов густые фашины, спрятали за фашинами пять-шесть бронзовых пушек. Преображенцы же шли в тупую атаку — выстроившись в пять строёв, не пригибаясь, крича разные весёлые и солёные ругательства. В них стреляли молодой репкой, скатывали со склона холма берёзовые брёвна, бросались еловыми шишками и камнями.

— Форверст! — размахивая тонкой шпагой, кричал генерал фон Зоммер. — В атаку, за мной!

— Хрен вам всем! — отвечал ему генерал Автоном Головин, возглавлявший обороняющихся семёновцев.

Часа два с половиной длилась эта уморительная эпопея — с переменным успехом.

— Ну, как тебе, Алексашка? Здорово? — азартно блестя своими круглыми глазами, спросил Пётр. — Вот она — воинская потеха! Вот чем надо заниматься! Как считаешь? Слышал про великого Александра Македонского?

— Слышал, как не слышать! — понятливо откликнулся Егор. — Только это здесь при чём? Александр-то по-другому бы воевал!

— Чего? Как это — по-другому?

Егор легкомысленно махнул рукой по направлению позиций Преображенского батальона:

— Поставил бы человек двадцать перед этим холмом, чтобы создать видимость атаки. А основные силы послал бы в обход. За батареей же — густой сосновый лес! Выбежали оттуда — и всех порезали — на раз! В полные лоскуты!

— Зачем? — опешил Пётр. — Когда можно победить в честной атаке?

— Если войн много — каждый солдат дорог… Подошедший сзади Теодор Зоммер в полном восторге похлопал Егора по плечам:

— Очень верно! У мальца — голова на плечах, а не глиняный горшок!

Когда уже возвращались обратно во дворец — каждый своим путём: генералы с полками пешим строем, как и полагается, Егор и Пётр — верхом, царь спросил — очень и очень серьёзно:

— Многие говорят, за моей спиной, что я просто сумасшедший: эти потешные полки, кораблики ещё строю на Яузе… Как думаешь? Зачем всё это? Может, бросить? Бабами плотно заняться? Их же — несчитано вокруг. А?

Вот тут Егор задумался: а что, собственно, отвечать? По Контракту он был обязан делать всё, чтобы ход Истории не изменялся. Поэтому и ответил — достаточно заумно и обтекаемо:

— Один мудрый и головастый царь говаривал: «У Государства есть только два верных союзника — его Армия и его Флот». Поэтому, мин херц, я считаю, что ты всё правильно делаешь. В общих чертах. Тут даже вопросов нет…

— Только в общих чертах? — Пётр смотрел на Егора испытующе и серьёзно. — Следовательно, можно лучше делать?

— Лучше? Непонятный термин. Серьёзнее, упрямее, по-настоящему… — Егор замолчал, не стоило лишнего говорить. Контракт, всё же…