Книга Священная швабра, или Клуб анонимных невест - Светлана Борминская

— Ну, да ладно, — Гончаров повертел мобильник Пикорина в руках. — Слушай, а как проще всего узнать, кто мне звонил с его телефона?

— Сами позвоните ему, хотя…

— Что такое? — Гончаров уже набирал номер.

— Лучше дождаться его звонка, тогда будет ясна их подоплёка, причём с первой же секунды. Хотя, возможно, этот человек просто набрал номер из старого меню. Кстати, на мой взгляд, это самый очевидный вариант, Михаил Васильевич!

— Тебе не кажется, что этот человек сумасшедший, раз украл телефон и не поменял сим-карту? — заметил Гончаров, сбрасывая набранные цифры.

— Если на ней значительная сумма, то ничего странного, — возразил Пикорин. — Я обещаю, в ближайшие дни мы обязательно найдём его, чтобы убедиться, что он не причастен к убийству Акимушкина, Михаил Васильевич.

Через полчаса в кабинете генерального директора корпорации «Тара. Упаковка. Удобрения» уже пахло свежезаваренным зелёным чаем с имбирём. Гончаров просматривал биржевые сводки и отвечал на звонки.

Рефрижератор

Оттаяло, потом снова подморозило — по Москве шёл обычный февраль в драных меховых сапогах.

— Давно мне что-то никто не говорил, что я красив и умен, — глядя на себя в зеркало, уныло вздохнул Рогаткин и утёрся вафельным полотенцем. — Ты что-то сказала, а?..

Его кошка Белоснежка мяукнула.

— Хочешь мышь? — снимая с плиты чайник, спросил Лев Тимофеевич у своей кошки. — А ты уверена, что голодна, а не валяешь дурака?..

— Мяу, — ответила, быстро переступая чёрными лапами, Белоснежка.

Сегодня утром Лев Тимофеевич решил пешком добраться до работы, чтобы по дороге спокойно поразмышлять. Ночью подморозило, и Лев Тимофеевич шёл и поскальзывался, не отрывая взгляда со своих немолодых ботинок. Когда до Крайворонской улицы, на которой находилась прокуратура, оставалось не больше километра, следователь поднял голову и увидел знакомую фигуру двуногого облака в штанах, на которое кто-то накинул одеяло цвета свежих апельсиновых корок. Лев Тимофеевич опешил, пока «облако» не повернулось, и он не узнал сеньора Кристальди в ярко-оранжевом пончо.

Лев Тимофеевич заметил, как сеньор Кристальди открыл дверь в ресторан «Медоуз» и быстро протиснулся туда. «Английские завтраки за симпатичную цену» — гласила табличка на двери ресторана.

«А что, если сеньор Кристальди сам украл швабру, в расчёте получить страховку и накупить ещё раритетов в свой передвижной музей, а? — потрогав пупырчатый от холода нос, рассерженно подумал следователь. — Нет, всё-таки, тётка была права, без эксперта Бубса в разгадке этой кражи, похоже, не обойтись».

Дождавшись, пока поток машин остановится, Лев Тимофеевич перешёл дорогу и его мысли плавно переключились на дело о пропавшем в районе Тихорецка рефрижераторе.

«Итак, четкая хронология событий: рефрижератор выбыл из города Ростов-на-Дону 29 августа в 7 часов утра. Пункт назначения — Москва. Последний раз, по данным ДПС, рефрижератор видели на посту трассы Москва — Ростов вблизи деревни Пряткино, на бензоколонке. Первый большой населенный пункт после деревни Пряткино — город Тихорецк».

Вчера вечером его вызвал к себе прокурор Евтакиев.

— Пётр Никодимыч, любопытно, а почему это дело мне дали только сейчас? — поинтересовался он, заходя в кабинет Евтакиева.

— Расследование, в некотором роде зашло в тупик, Лев Тимофеевич, — пояснил Евтакиев. — К тому же, заявление в прокуратуру написала сестра пропавшего водителя. Кстати, она живет как раз на территории нашего района.

— А причина заявления? — уточнил Рогаткин.

— По её словам, брат перестал писать из армии, и это её насторожило, — Евтакиев кивнул на телефон. — Она обратилась в Комитет солдатских матерей, а комитет, сами знаете, поднимет большой шум в прессе и на телевидении… В общем, оформляйте командировку в Тихорецк, Лев Тимофеевич!

— Пётр Никодимыч, я вот тут подумал, если бы можно было дело о швабре передать какому-нибудь молодому следователю? — осторожно полюбопытствовал Лев Тимофеевич.

— Даже не надейтесь! — замахал руками прокурор. — Священная швабра за вами, Лев Тимофеевич.

«Швабра за мной, а за кем же ещё?..» — думал Рогаткин, спускаясь по лестнице и косясь на уборщицу. Та, громко напевая, мыла пол, и на следователя демонстративно не глядела.

Вернувшись в свой кабинет, Лев Тимофеевич машинально написал на бланке оперативно-розыскной службы: «Всероссийский розыск швабры и рефрижератора начать с этого дня и с этой секунды!» И поставил размашистую подпись: «Рогаткин». Написал, быстро порвал и выкинул, так Лев Тимофеевич успокаивался. Успокоился и пошёл оформлять командировку в Тихорецк, но просто взять командировочные и уехать не получилось. Сестра солдата, который пропал вместе с рефрижератором, жила в десяти минутах ходьбы от прокуратуры, и не поговорить с ней было, по меньшей мере, недальновидно.

В узком Нащокинском переулке нужный дом стоял немного на отшибе. Махристая от старого дерматина дверь, в которую позвонил старший следователь, со скрипом распахнулась, на пороге стояла миниатюрная бабушка в строгом платье.

— Добрый день!.. Это вы мне звонили из прокуратуры? — попятилась в комнату она, быстро переступая ножками в смешных тапочках.

В сумрачной комнате с минимумом скромной мебели горели три лампады у иконы Спасителя, и было невыносимо зябко.

— Вы сестра солдата срочной службы Андрея Игоревича Шабалкина?.. — достал из кармана удостоверение Лев Тимофеевич.

— Я сестра Марфо-Мариинской обители, инокиня Ольга. В нашем приюте Андрюша Шабалкин воспитывался и жил, — близоруко щурясь на протянутое удостоверение, улыбнулась бабушка. — А вас как родители назвали при рождении, молодой человек?..

Лев Тимофеевич поправил очки, за которыми прятал от ветра и прочих катаклизмов свои красивые глаза, и представился.

— Значит, вы его приемная мать? — уточнил он.

— Мать у каждого человека одна, зовите меня просто — сестра Ольга, — неожиданно рассердилась бабушка. — Знаете, почему я в прокуратуру обратилась? Андрюша не звонит и не пишет уже четыре месяца, а ведь должен был из армии вернуться этой осенью.

— Значит, вы уже в курсе, что он пропал? — вздохнул следователь и огляделся.

— А как же?.. Вам чаю налить? — вдруг спросила инокиня. — Садитесь вон на тот мягкий стул у окна.

Лев Тимофеевич нашёл глазами стул, и с облегчением сел, а отхлебнув поданного чаю, поинтересовался:

— Скажите, а Шабалкин родом из Москвы?

— Нет, Андрюшку я нашла на Курском вокзале зимой, совсем маленького, — старушка перекрестилась. — Что удивительно для беспризорника, при нём было свидетельство о рождении. Может быть, хотите взглянуть на него?

— Давайте, с удовольствием взгляну, — встрепенулся следователь. — Ага… Андрей Игоревич Шабалкин родился в деревне Пряткино Тихорецкого района. Не подскажете, сестра, а его родители живы?