Книга Товарищ Гитлер. Повесить Черчилля! - Герман Романов

Фолкстоун

Словно доисторический ящер, с гневным рыком на пологий пляж выползал танк, с торчащей, словно телеграфный столб, трубою. С лоснящейся брони Pz-III стекала вода, металлическая громада, взревев мотором, выползла на берег, оставляя на песке длинный след от гусениц.

— Теперь наши дела очень быстро пойдут. — Гауптштурмфюрер Майер не скрывал переполнявшей его радости. Еще бы — спросите любого солдата, как ему лучше воевать — при поддержке танков али нет?! Ругательный ответ при последнем варианте в адрес вопрошающего гарантирован и очень даже может сопровождаться определенным действием.

На берегу суетливо работали моряки и саперы — на самом мелководье они поставили на дно две баржи, борт о борт, и скрепили их помостом из тавровых балок, какие и танк легко выдержит без малейшего напряжения.

Теперь топили третью баржу, нагружая ее камнями, которые в лихорадочном темпе брались из развалин дома, либо взорванного, либо угодившего под крупнокалиберный снаряд, посланный броненосцем.

— Сверху еще одну баржу на эту поставят и камнями загрузят, гауптштурмфюрер. Это чтоб волнением импровизированный причал не разметало. Шторма в проливе нередки!

Маститый ефрейтор с пулеметом на плече ранее работал в гамбургском порту и считался в роте самым подкованным в морском деле специалистом. Даже не блевал на переходе, словно не ощущая проклятой качки, а потому не подверженный приступам зловредной морской болезни.

— Это чтоб транспорты, размерами посолиднее этих лоханок, подгонять под разгрузку и технику направлять прямо на берег. А то на наших блохах даже мотоцикл взять затруднительно…

— Это верно, — согласился Майер, не имея возражений. На всяческие ухищрения пришлось идти, но через пролив и половины техники разведывательной роты перевезти не удалось. Только три бронеавтомобиля, легких двуосных «хорьхов» да малый полугусеничный бронетранспортер, что в войсках был невероятной редкостью. И грузовик с двумя легковыми автомобилями. Зато мотоциклы взяли все, загрузив с невероятным трудом на баркасы и там их хорошо закрепив.

Сейчас все «цундапы» были уже на берегу, хотя тащить их пришлось на руках, чуть ли не по шею в воде, подгоняя себя отборной руганью. Еще бы — эсэсманы часто падали, и их с головою накрывали мелкие волны, а нахлебаться соленой воды то еще удовольствие.

Танкисты уже копошились у своей машины — труба, через которую подавался воздух для двигателя, рухнула подпиленным столбом, следом за ней полетели на песок какие-то ленты, служившие уплотнителями. И не прошло и десяти минут, как танковый взвод в составе пяти боевых машин бодренько пополз вперед.

— Да, — задумчиво произнес Майер, — и под водой прошли, под «шнорхелем», что твои подводники, чуть ли не сотню метров. Тут уписаться можно, если не обгадиться. Будь хоть одна дырка, то лежали бы они сейчас на дне, как рыбки в аквариуме. Только те-то живые, а эти утопленниками!

Офицер тряхнул головою, отгоняя жуткое видение, и тут же вспомнил ночь и страшную гибель в волнах немецких солдат. Пришлось прикрыть глаза и посчитать до десяти, отгоняя кошмарное наваждение. Затем Майер бодрым и живым голосом закричал, отдавая приказ:

— Живо седлайте своих «коней», парни!

Он первым запрыгнул на жесткое сиденье. Нет, сто крат лучше на суше воевать, при солнышке. И командирский «цундап», взревев мотором, рванулся впереди своих собратьев…

Па-де-Кале

Готфриду Леске неимоверно повезло — парашют открылся, а при ударе об воду пилот очнулся. И далее фортуна не оставила его без своей милости, ибо купол не накрыл его сверху, замок не подвел, и летчик, придя в сознание, машинально освободился от лямок подвесной системы. А главное, жилет, славное германское изделие, миновали пули и языки пламени, не нанеся повреждений и дырок, — исправно надулся, удержав летчика на поверхности моря.

Холодная вода обожгла тело, приведя лейтенанта в сознание. Пилот стянул летные очки и попытался оглядеться, выгребая руками. Тюленя из него не вышло, над поверхностью моря он не воспарил, аки прыгающий на льдину пингвин, зато нахлебался соленой воды до тошноты и опять принялся блевать до посинения, чувствуя, что задыхается, а перед глазами разливается темнота забвения…

— Герр лейтенант, как вы себя чувствуете?

Незнакомый голос привел пилота в сознание, и в первую секунду ему показалось, что все, что с ним произошло, был кошмарный сон, а на самом деле он задремал в кабине, при дальних перелетах это обычное дело, и тяжелый бомбардировщик попал в болтанку.

Наваждение тут же схлынуло — то, что Леске принял за полет в грозу, оказалось обычной качкой на неспокойном море, тарахтящий движок создавал шум, а комбинезон заменяла теплота неизвестно откуда взявшихся нескольких одеял, которыми его укутали заботливые спасители.

— Видно, сегодня за вас мать молилась, герр лейтенант. — Рядом с ним присел пожилой моряк в штормовом плаще, задорно задрав шкиперскую бородку с обширной проседью.

— Почему мать? — Готфрид еле пошевелил языком, но спаситель его расслышал и хмыкнул:

— Молоды вы еще для жены, лейтенант. И в забвении, пока мы вас на борт вылавливали, свою муттер все звали. Тут вас, таких бедолаг, полный баркас, все мам зовут. Лишь двое, уже в возрасте, жен своих вспоминают. Так что лежите, герр лейтенант, через пару часов в Кале должны прибыть. А там в госпиталь попадете, война для вас закончилась.

— А мой экипаж? Вы спасли…

— Нет, лейтенант, кроме вас, никого не подобрали, и парашютов на воде не видели. Не расстраивайтесь, их, может, на другие лоханки подняли. Много их тут… Снуют туда-сюда! В проливе сейчас, как в Берлине в час пик на улице, — не протолкнуться!

«Фельзеннест»

— Мой фюрер! Я не боюсь отставки и даже раз подавал вам рапорт, но вы его не удовлетворили…

— Я думаю, господин гросс-адмирал, я совершил ошибку!

Андрей, краем глаза смотрящий за реакцией генералитета, увидел, что лица собравшихся вытянулись от удивления.

Еще бы — отрешать от должности командующего кригсмарине, когда именно от действий флота зависит успех десантной операции.

Вот только Геринг победно улыбнулся, сверкнув глазами, — толстяк явно на что-то подобное и рассчитывал.

«А это, как ни крути, хреново. Умен, собака, кое-что просчитывает махом. Сейчас, когда идет десант, от Редера мало что зависит. За пролив отвечает командование группы ОКМ, а здесь стоит адмирал Шнивинд, который давно на своего главкома клыки точит. Есть и командующий действующим флотом Лютьенс, что сейчас в Исландии шорох навести может. Вот его-то я и назначу, подхватит бразды правления. — Андрей хищно улыбнулся и мысленно поправил себя: — Как только вернется… Если вернется… И победителем, никак не меньше!»

— Я готов немедленно уйти с занимаемого поста, господин рейхсканцлер!