Книга Ошейники для волков - Фридрих Незнанский

– Который тогда прощался с вами, в тот вечер, когда мы в первый раз встретились…

– А-а, ну что вы! Это Ваграм. Числится слесарем, но сами видели, что он похож скорее на директора компании «Лукойл».

– Левый бизнес? Девочки?

– Да, – с вызовом ответила Людмила. – Ко мне он относится хорошо. По-другому и не может быть, потому что в некоторых вопросах он от меня зависит. К тому же ничего не имею против бизнеса девочек. Сама насиделась без денег, так что если вас что-то шокирует…

– Нет-нет, Люда, что вы! Просто… ну как бы вам сказать, чтоб… мне кажется, я целуюсь не хуже!

– Ах вот в чем дело! Не переживайте, Никита, у него ко мне исключительно дружеские чувства.

– А есть человек, у которого другие чувства?

– Не знаю. Во всяком случае, мне он пока не известен. Я подозреваю, Никита, что вы ненавязчиво, но неуклюже пытаетесь выяснить, нет ли у меня дружка, так?

– Да.

– Ну так нет у меня сейчас дружка, хотя был, и не один. Не задерживаются почему-то. Наверное, характер у меня плохой и завышенные требования…

– К кошельку?

– К душе, к характеру. Кошелек, если голова есть, дело наживное.

– Если позволите, попытаю тоже счастья, а?

Бодров не чувствовал угрызений совести, когда говорил эти слова. Ему действительно хотелось пообщаться с девушкой не по долгу службы, а по велению сердца или если не сердца, то чего-то другого, с не меньшей силой заставляющего мужчину засматриваться на проходящих мимо милых дам.

– Что ж, Никита, вы мне отнюдь не противны. Опять же, проявили рыцарскую смелость…

Он наполнил бокалы, чтобы выпить по этому поводу.

– Вы, Никита, мне кажется, тоже не брокером родились и не на продавца воздуха учились.

– Да. По образованию я юрист, но, к сожалению, учился не по тому профилю, который нынче в ходу. У меня предложение.

– Какое?

– Давай…те попробуем перейти на «ты».

– Давай.

– Знаешь, Люда, было бы здорово, если бы та наша встреча оказалась действительно случайной…

– А что, это не так?

– Не совсем. То есть с тобой-то я встретился совершенно неожиданно для себя, но пришел к отелю не случайно.

– Интересно!

– Да нет, не слишком. Скорее, банально. Видишь ли, у моего приятеля неподалеку от отеля угнали тачку, хороший дутый «мерс». Он в него почти все свои бабки вбухал. Ну не мог жить человек без такой игрушки. Сейчас в отчаянии, рвет на голове остатки волос. А у нас среди брокеров много всякой информации бродит. И серьезной, и на уровне сплетен и бредней. Вот он и услышал, что будто бы в «Палас-отеле» не то штаб, не то постоянная стрелка бригады, которая по автомобилям тут в округе основная. Я и пришел, идиот, к отелю, думал, что-то замечу. Но не жалею!

Людмила помолчала.

– Я тоже кое-что слышала, но так, несущественно. Могу помочь только одним: сведу с Ваграмом, если, конечно, ты милицию на хвосте не притащишь.

– Да упаси Бог! – воскликнул Никита.

– Хорошо, верю. С Ваграмом встретишься. Но не завтра, хорошее дело быстро не делается.

После кафе Никита предложил Людмиле прогуляться по Москве. Они пошли по Тверскому бульвару.

– Я сейчас подумал, Люда, – кашлянув для солидности, сказал Никита, – что, наверное, проигрываю в сравнении с твоими прежними ухажерами. Роман с грузинским мужчиной – это море цветов, куча красивых слов и прочее… Словом, роковые страсти. Женщины это любят…

– Да никакой мне Ваграм не ухажер, – рассмеялась Людмила, – у нас с ним дело общее, и не более того.

Как– то само собой получилось, что Никита оказался вечером в уютной двухкомнатной квартире на Сретенке. На полу валялись шкуры двух медведей, стены были увешаны декоративным холодным оружием. Особенно Никите понравился двуручный тевтонский меч. Он долго крутил его в руках, представляя себя средневековым рыцарем, а Люда глядела на него и покатывалась со смеху.

– Зачем ты собираешь это оружие? – спросил он. – Это же чисто мужское увлечение.

– Неужели не догадался? Это же должно выдавать мою суперсексуальность, – кокетливо выставив вперед ножку, ответила она. – А вообще-то все это оружие папа коллекционировал.

Никита прислонил меч к стене и одним прыжком преодолел расстояние до медвежьей шкуры, на которой в призывной позе стояла Людмила. Он упал перед ней на колени и стал целовать… Потом все происходило, как в сладком сне: он упивался ароматом ее волос и наслаждался трепетом юного тела. Перед его глазами, словно в бреду, расплывались пурпурные клинья ее платья…

Никита уснул тут же, на медвежьей шкуре. Утром, когда он открыл глаза, Людмила уже стояла над ним в том самом платье, в котором он ее увидел в первый раз у «Паласа».

– Ну что, тевтонский рыцарь, выспался? – весело спросила она.

Никита резко встал, но, видимо, выглядел несколько помятым, потому что Люда с ироничной улыбкой и некоторым сарказмом в голосе сказала ему:

– Ну вот что, Никита, мне скоро уходить, я дома никого не оставляю. Давай быстренько приводи себя в порядок и – вперед!

Никита чуть не ляпнул: есть, товарищ генерал! Да уж, не к месту был бы такой юмор. Прикусив язык, он промямлил:

– Я и не собирался оставаться. Сейчас, я мигом.

Проходя в ванную, он обратил внимание на фотографию, висевшую на стене. На фоне Берлинской стены были запечатлены улыбающиеся военные: генерал, полковник, майор и два капитана.

Не дожидаясь вопроса, Людмила объяснила:

– Полковник – это мой папа, а рядом его друзья по службе в Германии.

– Ага, ясно, – кивнул Никита и поспешил в ванную.

На улице Никита спросил:

– Люда, у тебя потрясная судьба: два родных языка, Германия… отец – полковник. А где твой отец сейчас?

– Папа погиб в прошлом году. Работал в одной фирме, которая продает на Запад, кажется, лом цветных металлов. Он сопровождал фуру с этими отходами, и на границе с Польшей на них напали бандиты. Обстреляли из автоматов. Видимо, думали, что в фуре какая-то дорогостоящая аппаратура или вещи. Сволочи…

– Прости, Люда. Бандюги совсем оборзели. – Он кашлянул и как можно безразличнее спросил: – Люда, а что за фирма такая, на которую бывшие полковники в качестве экспедиторов вкалывают?

– Да таких фирм сейчас хоть пруд пруди, не только полковники, но и генералы вкалывают. Деньги важнее погон! – грустно улыбнулась девушка.

– А фирма, где твой отец работал, как называется? – вновь задал вопрос Никита.

– «Каскад», – сказала Людмила.

Никита чуть не споткнулся. Вот так удача! Бодров представил, с каким удивлением и одобрением посмотрит на него Владимир Михайлович Яковлев, а потом и Грязнов, когда получат от него такую информацию. Никита решил приберечь «бомбу» на конец доклада о пустячных автомобильных делишках. Не просто сказать, а произнести по слогам: «Кас-кад»!