Книга Марш Турецкого, или 50 шагов следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ - Фридрих Незнанский

Турецкий набирал телефонный номер, ждал и с досадой бросал трубку. Наконец спросил у сидящего напротив Грязнова:

- Черт знает что такое! Куда она могла деться?

- Постой, ты о ком? поднял брови Грязнов. Об Ирине, что ли?

- Ну о ком же еще? Больше часа звоню тишина! Турецкий раздраженно сморщился.

- Она вместе с Масловым на какой-то урок поехала. На Ленинский.

- Господи, что ж ты раньше не сказал, видел же, как я набираю… Тогда все в порядке.

- Дай аппарат, протянул руку Грязнов, сейчас проверим, и набрал номер Романовой. Но не успел и рта открыть, как Романова, похоже, вылила на него столько, что бедный Грязнов из рыжего превратился в бледного прямо на глазах.

- Да я же с ней сам договорился! раненым лосем заревел Вячеслав. Клянусь тебе, лично! И почему-то посмотрел на Турецкого.На возьми, требует… И как-то потерянно протянул Саше трубку.

- Слушай, юрист, без обиняков начала Шурочка. Ты когда-нибудь свою бабу приструнишь или нет? Шо у нее за вечные номера?! Договорились железно, что она будет ждать парня и без него никуда ни ногой! Он прибыл тютелька в тютельку, звонит, стучит, никого, хоть ты тресни! Мне звонит! Шо делать? А я знаю? Сиди, говорю, как дурак, на ступеньках, жди неизвестно чего! Вот он и сидит! И у него, конечно, больше никаких других дел нет! Ну шо ты молчишь? Разберешься наконец со своей дурищей?!

- Шурочка… только и мог выдавить из себя Турецкий. Это не просто так… Это беда случилась! Лечу туда, пулей лечу!

- Летун… пробурчала она и положила трубку.

Он домчался до дома в рекордно короткое время: в лучшие дни так не получалось. Взлетел по лестнице и уже на четвертом этаже увидел выше, на подоконнике, парня, обреченно глядящего в окно.

- Ты Маслов? Федор? Я Турецкий. Что тут было?

Федор начал рассказывать. Пока говорил, они поднялись к двери, Саша открыл ее, и они вошли в квартиру.

Все на своих местах, никаких следов борьбы, не было лишь привычных Иркиных нот в черной папке, сумочки и зеленой кофты на вешалке. Значит, она, не дождавшись, все-таки умчалась по своим идиотским делам! Господи, за что ты наказание такое придумал! Надо же, какая зараза!

Саша готов был сию минуту растерзать, разодрать на куски эту упрямую стервозу и каждый, причем обязательно отдельно, вышвырнуть в мусоропровод…

- Тогда я, может, поеду? уныло поинтересовался Федор.

- Да, конечно, закивал Турецкий, извини, старик, я все Романовой объясню. Не обижайся, видишь, я сам в каком состоянии? Убивать их надо за такие фортели…

Маслов улыбнулся, кивнул подбадривающе и вышел, прикрыв дверь.

Турецкий налил в чашку холодной заварки и одним глотком выпил. Надо позвонить, объясниться… Там ведь тоже все на нервах…

Он подошел к аппарату, чтобы снять трубку, но телефонный звонок опередил его.

Понятно, сказал Турецкий сам себе, сейчас я ей все скажу. Только спокойствие. Звонок повторился. Он снял трубку и почти елейным тоном сказал:

- Я понял, это ты, Ира?

- Я не Ирина, ответил грубоватый мужской бас. Успокойся, Турецкий.

- Кто это? механически задал вопрос Саша, хотя уже знал ответ.

- У тебя хватит телефонного провода до кухонного окна?

- А тебе-то зачем?

- Не мне, покровительственно усмехнулся голос, тебе.

- Не знаю.

- Ну так узнай! Возьми аппарат да подойди.

Турецкий, не понимая, что с ним происходит и почему он беспрекословно выполняет команды какого-то наглеца, убийцы, тем не менее взял аппарат с тумбочки в прихожей и пошел на кухню. Провода хватило.

- Ну вот видишь, как раз… А теперь гляди в окно. Серый "жигуль"…

- Вижу…

- Вот я выхожу и машу тебе рукой, гляди!

Из машины вышел плотный, коренастый мужчина с телефонной трубкой в руке и лениво махнул дважды ладонью.

- Ты увидел, молодец, я тебя тоже. Значит, мотай на ус: девка твоя у меня сейчас. Лично для меня ты никакой опасности не представляешь. Поэтому условия мои такие: ты полностью и навсегда оставляешь в покое Никольского, который ни по какой статье не проходит, это я тебе авторитетно заявляю. Никольского не трожь, я его в камере защитил и здесь в обиду не дам. Девка твоя будет гарантией. Сроку тебе отводится ну два дня, больше не дам. Денег надо, добавлю капусты, хорошему человеку говна не жалко, захохотал он. Но гляди у меня, если попрешь рогами, сам понимаешь, мужское дело нехитрое, а молодцы у меня на подбор, и крепко им твоя Иринка приглянулась. Словом, гляди, после них тебе уже ничего не достанется. Все. Позвоню послезавтра утром. Скажешь свое слово.

Барон снова махнул рукой, сел в машину, и серые "Жигули" неспешно выехали со двора.

Телефон зазвонил снова. Турецкий машинально снял трубку, поднес к уху.

- Ну? Это Грязнов. С кем ты целый час трепался, нашлась, что ли?

- С Бароном.

- Ого… протянул Грязнов. Понятно. Тогда сиди, еду к тебе. Ничего до моего приезда не предпринимай, понял?

Вид у Турецкого был весьма неприглядный. Воспаленные, покрасневшие глаза, растрепанные волосы спадали на лоб, наспех повязанный галстук, мятый воротничок рубашки все говорило о бессонной ночи. Грязнов не поехал домой, остался с другом, и они почти до рассвета проговорили, пили кофе, накурились до одурения в поисках безопасных вариантов спасения Ирины и дальнейших действий.

Они догадывались, где ее могли спрятать похитители. Все сейчас, так или иначе, сходилось к Никольскому. Но от весьма недвусмысленных угроз Барона это был, конечно, он, Саша не сомневался, противно дрожали руки и башка переставала варить.

С этим они и прибыли к Меркулову. Тот уже ознакомился со всеми последними материалами и подтвердил самые худшие опасения Саши.

А затем Меркулов предложил снова вызвать Никольского для уточнения отдельных фактов, возникших во время прошлой беседы, и здесь предъявить ему постановление на проведение обыска у него в Малаховке на основании подозрений, связанных с похищением Ирины Фроловской, и ряда криминальных эпизодов, в которых так или иначе упоминалось его имя.

Отсюда же вместе с ним, но так, чтобы у него не было возможности предупредить соучастников преступления, выехать на дачу. Руководителем оперативно-следственной группы назначается Турецкий. Попросить Романову усилить группу вооруженными муровцами. И обязательно взять с собой Семена Семеновича Моисеева. Там, где дело касается сложной техники, он незаменим. Что же до ареста, то этот вопрос решится в процессе обыска.

На том и остановились.

Никольский приехал один, без охраны. Или ничего не боялся, или было уже на все наплевать. И внешне он заметно сдал по сравнению с прошлым разом, когда перед следователем предстал респектабельный, уверенный в себе бизнесмен высшего класса. Сейчас Никольский как бы приугас, движения лишились прежней четкости, потух проницательный взгляд. И вообще, он чем-то напоминал фаталиста, который окончательно решил для себя: будь что будет.