Книга ...И грянул гром - Фридрих Незнанский

Грязнов не заставил себя ждать.

Марина еще возилась на кухне, поджаривая купленные по пути эскалопы, как снова ожил мобильник и Голованов услышал голос Дениса:

— Ты можешь сейчас говорить?

Выставленный на время жарки с кухни, Голованов слегка прибавил звук включенного телевизора и вдруг почувствовал, как его грудь заполняет неприятно-сосущее ощущение подкожного холодка.

— Что… что-нибудь с Димкой? Он и сам того не заметил, как впервые назвал сына Марины не Чудецким, а по имени, однако этот момент тут же просек Грязнов:

— Сева! От тебя ли я это слышу?

— Поживи с мое — и не такое услышишь, — буркнул Голованов. — Ну что там у тебя?

— Только что звонил Яковлев, интересовался, чем вызван столь пристальный интерес «Глории» к убийству этой девушки. Кстати, ее полное имя — Валерия. Валерия Михайловна Лопатко. Семнадцать лет. Студентка первого курса художественного колледжа.

— Ну и?..

— Сказал ему… короче говоря, выкрутился.

— Я не о том. Что по убийству?

— Прости, — с язвинкой в голосе отозвался Грязнов, — совсем забыл, что подобные мелочи тебя не интересуют. — Однако тут же посерьезнел и перешел к делу: — Девушка убита дома, длинным тонким ножом, видимо стилетом, причем удар пришелся прямо в печень. Теперь дальше. Судя по тому, что из квартиры было вынесено все золото с драгоценностями, деньги, кое-что из столь же дорогой аппаратуры, а также две довольно дорогие норковые шубы, прокуратура отрабатывает версию ограбления. Как считает следователь — и эту версию сейчас отрабатывает МУР, — здесь сработала банда квартирных воров, которые довольно долго пасли эту квартиру, и когда они были уверены, что дома никого нет… Короче говоря, Лера была убита в тот момент, когда они уже проникли в квартиру и уже поздно было отступать. Возможно даже, что она закричала, может быть, даже бросилась к окну, потому что удар ножом был нанесен сзади.

Слушая Грязнова, Голованов вдруг почувствовал, как его отпускает тот внутренний озноб, который только что заполнял грудь, и теперь можно будет наконец-то успокоить Марину, которой уже виделись черт знает какие страсти. Поэтому он пропустил мимо ушей вопрос, который задал Денис:

— Слушай, а каков он из себя, твой Дима? Высокий, может быть, толстый? Или, может…

— Что? — словно проснулся Голованов. — А это-то еще зачем?

— Да все затем, что видеокамера зафиксировала довольно рослого парня в серой, надвинутой на глаза кепочке, который примерно в то же время, когда была убита Лера, дважды входил в этот подъезд и дважды выходил из него. Причем довольно интересный факт. Первый раз он вошел с довольно объемистой багажной сумкой на плече, а вышел без нее. Почти тут же вернулся за ней и через полчаса вышел из подъезда. С этой же сумкой на плече, причем уже довольно тяжелой на вид. Вот я и спрашиваю тебя…

— Рослый, говоришь, и высокий парень? — уточнил Голованов. — Слава богу, не он. По крайней мере, как описала его Марина, да и фотографии я просмотрел, роста он не выше среднего, довольно узок в плечах и столь же худощав. В свои девятнадцать лет выглядит не старше, чем на семнадцать.

Он замолчал было, однако тут же добавил:

— К тому же, и в этом я уже почти уверен, он никогда бы не смог даже замахнуться кулаком на знакомую девушку — и тем более нанести удар ножом. Сзади… в печень… Это же убийство, Денис! А есть люди, которые на это просто неспособны. И не мне тебе об этом говорить.

— Хорошо излагаешь, — хмыкнул Грязнов. — Тебе бы в адвокаты пойти, а ты на оперативной работе штаны рвешь. Так вот, я тебе еще не все рассказал. Как показали две свидетельницы, которые возвращались из магазина в то же время, когда из подъезда выходил наш подозреваемый, в нескольких шагах от дома кого-то поджидала довольно приличная иномарка, около которой едва стоял на ногах в жопу пьяный парень среднего роста. Следователь, который ведет это дело, склонен утверждать, что машина эта поджидала именно грабителя. По крайней мере, именно эта версия принята за рабочую.

Грязнов замолчал, тяжело вздохнул и хмуро произнес:

— И если наш с тобой подзащитный похож по описанию на того пьяного парня около машины… Короче говоря, ты сам не мальчик и должен понимать, что за этим последует.

Голованов уже давно не был мальчиком и оттого, видимо, глухо произнес:

— Что-то я не помню в нашей с тобой практике, чтобы на ограбление квартиры кто-то пошел пьяным в задницу.

— Бывало и такое, — «успокоил» его Грязнов. — Но даже не в этом дело. Мы с тобой обязаны…

— Денис! — взмолился Голованов. — Я очень тебя прошу, не спеши взнуздывать! Ты же сам знаешь, как легко навести тень на плетень. А если к тому же следователь спит и видит, как бы побыстрее выпендриться перед начальством, да дело поскорее с рук спихнуть… Не спеши, очень тебя прошу.

Он замолчал, молчал и Голованов. Наконец Денис произнес хмуро:

— Ну и что ты предлагаешь?

— Отработать ночной клуб и все связи Чудецкого по «Аризоне». Почему-то мне кажется, что именно там надо искать концы.

— Кажется… Если кажется, то крестятся, — пробурчал Грязнов. — Хотя, впрочем, может быть, ты и прав в чем-то.

И уже перед тем как закончить разговор, произнес негромко:

— И все-таки Турецкому я должен буду рассказать об этом. Во-первых, это его протеже, а во-вторых… Сева, ты только пойми меня правильно, убийство — это слишком серьезное дело. И если тот же Яковлев узнает, что мы пытаемся прятать концы, он и меня, и тебя, и всю нашу контору просто запрезирает.

Глава шестая

Прекрасно изучив своего мужа за годы совместной жизни, Ирина Генриховна догадывалась, что ее Турецкий чего-то недоговаривает, о чем-то умалчивает и что-то, возможно, скрывает, но даже из того, что он рассказал про ее любимого ученика, вернее, про то, что успели накопать детективы «Глории», вполне хватило, чтобы у нее тревожно засосало под ложечкой. И когда приехала из больницы домой, уже не думала ни о чем, кроме как о Чудецком, который уже несколько дней как сквозь землю провалился. Вернее, даже не о самом Диме, а о том поколении вчерашних, казалось бы, мальчишек и девчонок, которые уже в двадцать первом веке вступали в жизнь. И что-то их ждет еще в России в первом десятилетии этого века?

Наркотики, захлестнувшие большие и малые города России, или все-таки более достойная жизнь в достойном государстве?

И как бы она ни сопротивлялась, мысли ее вновь и вновь перескакивали с Чудецкого на свою дочь, которая была всего лишь на три года младше ее ученика. Нет, она оставалась пока вполне управляемой, по крайней мере именно так казалось порой, но через годок-другой и она также окунется совершенно в иную жизнь. В жизнь, полную подводных камней, на которых так легко поскользнуться.

— Господи милостивый, упаси и сохрани! — беззвучно шептала Ирина, обращаясь к иконе Казанской Божьей Матери, которая после ранения Турецкого заняла самое почетное место в спальне.