Книга Любовь, пираты и... - Эдуард Тополь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давай.
– Там у вас есть некто Георгиу Стефандополус, торговец оружием. Ты можешь его найти?
– Тебе его адрес? Наверное, могу. А что?
– Понимаешь, в Сомали пираты захватили судно с его оружием для Нигерии. А капитан на судне мой отец. Мне нужно поговорить с этим греком. Шеф мне не дает командировку, но я за свой счет… Если я прилечу на субботу-воскресенье, ты меня встретишь?
– Оля, ну какой разговор?!
В ходовой рубке «Антея»» из транзисторов сомалийцев гремела вязкая арабская музыка. Под эту музыку, яростно расчесывая ягодичную промежность, Махмуд бегал взад-вперед и сквозь разбитые окна по-английски и по-сомалийски выкрикивал в сторону фрегата Евросоюза:
– Шакалы! Вонючие гиены! Гётверены!..
Затем он подбегал к капитану.
– Почему они молчат?! Я же назвал сумму выкупа! Десять дней прошло, никто не начинает переговоры!
Поглядев, как Махмуд чешет себя меж ягодиц, Казин спросил:
– Ты хочешь знать мое мнение?
– Да! Говори!
– Откровенно? Или…
– Откровенно! – нетерпеливо крикнул Махмуд. – Давай!
– По-моему, у тебя триппер или гонорея. Но я могу вылечить…
Махмуд остолбенел:
– Что?.. Что ты сказал?..
Казин пожал плечами:
– Ты же ездил на берег. И теперь так чешешь задницу, что…
Тут Махмуд все-таки пришел в себя и взорвался:
– Это не твое дело!!! Я тебя расстреляю, сволочь! – И, отбежав в другой конец рубки, снова закричал оттуда в сторону фрегата: – Паразиты! Империалисты! Трусливые белые макаки!..
Затем снова почесал себя меж ягодиц, вернулся к капитану и спросил осторожно:
– А ты разве доктор?
– Нет, – сказал Казин, – я не доктор, но вылечить могу.
– Как?
– Буду колоть антибиотики. Пять дней.
– Анти… что? – не понял Махмуд.
– Уколы буду делать. В ягодицы. С лекарством.
– А где ты его возьмешь?
Капитан кивнул на аптечку, висевшую на стене. Махмуд открыл аптечку, выгреб из нее коробки и пузырьки с лекарствами, пластырями и бинтами. Капитан взял у него из рук коробку с надписью «Augmentin».
– А если это яд? – сказал Махмуд. – Если ты хочешь меня убить?
– Я похож на идиота? – Казин кивнул на вооруженных сомалийцев. – Чтобы эти меня расстреляли?
Махмуд непроизвольно потянул руку к ягодицам, чтобы почесаться, но тут же одернул себя.
– О’кей, – сказал он нетерпеливо и спустил штаны. – Давай коли!
– Прямо здесь, что ли? – удивился Казин.
– А что? Тут нельзя?
– Нет, можно… Но сначала я должен измерить твое давление…
– Измерить что?
Казин достал из аптечки аппарат для измерения давления.
– Наша кровь бежит по нашим венам и давит на их стенки, понимаешь? – Казин наложил резиновый жгут себе на локоть, вставил в уши наушники, сжал пару раз резиновую грушу и продемонстрировал на себе, как работает аппарат. – Вот, видишь эту стрелку? У меня давление повышенное. Должно быть 120 на 80, а у меня 150 на 102. Теперь давай твою руку.
Махмуд послушно протянул руку, остальные сомалийцы, глазея, собрались вокруг.
Капитан измерил давление Махмуду.
– Видишь? У тебя 147 на 93. Гипертония. Поэтому ты такой вспыльчивый. Лечиться нужно, а не наркотики жевать! – И Казин показал Махмуду на стол. – Ладно, ложись. Буду колоть антибиотик. Спиной кверху. Только я не могу под эту музыку…
Махмуд, ложась на стол, что-то рявкнул своим сомалийцам. Те тут же выключили музыку. Стало так тихо, что Казин и старпом облегченно перевели дух. Капитан открыл ампулу с Augmentin, набрал лекарство в шприц, поднял его и постучал по нему пальцем, выбивая пузырек воздуха.
Глядя на этот шприц, сомалийцы испуганно заговорили меж собой по-сомалийски, а Махмуд, лежа на столе с оголенной черной задницей, начал трусливо дрожать.
– Да не дрейфь! – сказал Казин. – Ничего страшного! Я же себя каждый день колю…
Махмуд закрыл глаза.
И Казин сделал укол в черную ягодицу Махмуда.
Греция действительно кипела, и Ольга убедилась в этом, как только в Афинах, в аэропорту прошла паспортный контроль. В зале аэровоказала было настоящее столпотворение из-за отмены рейсов в связи с забастовками. Шум, теснота, крики и плач детей. Растерянно озираясь по сторонам в поисках своего греческого собкора, Ольга с трудом протиснулась к выходу на привокзальную площадь. Тут было еще хуже: площадь была забита демонстрантами, они дрались с полицией, полиция включила сирены и пустила в ход дубинки и слезоточивые гранаты.
Ольга попятилась назад, и тут у нее в кармане задрожал и запульсировал мобильник. Она достала трубку и прочла на его экранчике: «Оля, извини! В Афинах такое творится! Проехать никуда невозможно! Вот адрес Стефандополуса: Glifard, Olimpia 27. Возьми такси, это недорого. Леня».
Дождавшись, когда полиция оттеснила демонстрантов от аэровокзала, Ольга рискнула добежать до стоянки такси, нырнула в машину и повторила шоферу полученный адрес:
– Glifard, Olimpia 27. Faster, please.
Поглядев на нее в зеркало заднего обзора, молодой таксист изумился на сносном английском:
– Fantastic! Сколько в России красавиц! Каждый день – одна лучше другой! И все – к Стефандополусу!
Ольга насторожилась:
– Что вы имеете в виду?
– А я каждый день приезжаю сюда к рейсу из России, – сказал шофер, трогая машину. – Все жду, когда хоть одна красавица прилетит ко мне. А вы все – к Стефандополусу! Кто он такой? Голливудский продюсер?
– Нет, он торгует оружием.
– О-о-о!!! Тогда все ясно!..
По шоссе, в объезд бастующих Афин, такси вымахнуло к богатым пригородам с виллами и парками, пахнущими йодистым морем, цветами и апельсиновыми садами.
– Мы приехали, – сказал таксист, останавливаясь у старинной виллы, утопающей в пальмовых и финиковых деревьях.
Расплачиваясь, Ольга спросила:
– Вы можете приехать за мной через час?
– Не беспокойся, – ответил он. – Я никуда не уеду. Такую красавицу я могу ждать хоть сутки.
– Спасибо…
Выйдя из машины, Ольга направилась к резной старинной калитке и увидела, как укрепленный над калиткой объектив видеокамеры движется вместе с ее приближением.
И не успела она нажать кнопку звонка сбоку от калитки, как радиоголос откликнулся:
