Книга Гнев Шибальбы - Лин Гамильтон

Хотя я этого еще не знаю, но сегодня последний день жизни дона Эрнана, день, когда его душа войдет во чрево Шибальбы и начнет свою собственную битву с Повелителями Смерти. Он умрет, так и не найдя того, что искал.

То, что это произошло с ним в кими, день, обозначенный иероглифом, изображающим человеческий череп, древним майя показалось бы вполне естественным.

Но естественной его смерть назвать было нельзя. Кем бы ни был тот человек — посланник Повелителей Шибальбы, — кто убил его, смерть дона Эрнана имела привкус истории и была несколько… театральна.

В тот день мою свободу вновь ограничивали стены моего временного пристанища. Мы с Изой, Франческой и Сантьяго завтракали на кухне, и Сантьяго рассказывал мне о своих попытках еще раз освободить меня из этого временного заключения.

Я сама позвонила в канадское посольство в Мехико, и после нескольких приводящих в ярость попыток прорваться сквозь бюрократическое болото я нашла сотрудницу по имени Маргарет Семпл, которая несколькими годами ранее работала вместе с моим отцом и пообещала мне все уладить.

Зная, что в Мексике «все уладить» означает нечто другое и требует гораздо больше времени, чем дома, я решила расслабиться и наслаждаться наступившим днем в обществе семейства Ортисов.

Алехандро был в отеле и выглядел бледным и неразговорчивым. Он больше не походил на того нагловатого парня, с которым я пару дней тому назад пила пиво во время нашей недолгой встречи. Этим утром он был на похоронах Луиса Валлеспино с группой своих друзей, и увиденное и пережитое подействовало на него угнетающе.

— Прости, что я была груба с тобой тогда, Алехандро, — сказала я ему, когда мы ненадолго остались наедине. Его взгляд слегка вспыхнул. — Я ужасно беспокоюсь за дона Эрнана. Я не понимаю, в чем дело, но буду молчать, обещаю тебе. Я просто хочу поговорить с тобой.

Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но затем он повернулся и ушел.

Позже мы с Изой поплавали в бассейне, расположенном во дворе, позагорали и посплетничали под присмотром, если можно так сказать, доньи Хосефины, которая, подтверждая свое прозвище, сидела в тени веранды и царственным взглядом провожала любого, кто приходил или уходил.

— Ну, Иза, расскажи мне о своем приятеле.

— Он замечательный. Банкир, но не зануда. Из Франции. По счастью, его отправили работать в Мексику два года тому назад. Мы встретились вскоре после его приезда. Правда, из-за неустойчивости мексиканского песо он вряд ли считает свое назначение выгодным. Теперь вопрос в том, что нам делать, если его отзовут обратно в Париж.

— Какими именно банковскими операциями он занимается?

— Валютой, что-то вроде международных денежных переводов на крупные счета. Вообще-то он очень помог мне с бизнесом. Он всегда дает дельные советы в том, что касается покупки и продажи долларов или евро. Он очень талантливый.

— Талантливый и…?

— Красивый. Может, даже очаровательный, что еще сказать? Француз до мозга костей, очень милый, забавный и хорошо одевается. К тому же он поладил с моей семьей, даже с Алехандро. Теперь твоя очередь. Что мы думаем о наших археологах?

— Вообще-то я думаю об Алехандро. Он такой тихий в эти дни, тебе не показалось?

— Да, мы переживаем за него. Похоже, это первые похороны в его жизни. Луис, как я говорила тебе, был младшим братом друга Алехандро, Рикардо Валлеспино. Я не знаю, были ли они такими уж большими друзьями или просто принадлежали одной компании, но, полагаю, в его возрасте смерть, особенно такая жестокая, всегда кажется чем-то нереальным. Только не пытайся сменить тему! Так как насчет археологов?

— Трудно сказать. Иза, ты же знаешь о моих отношениях с мужчинами. Я постоянно влюбляюсь в кретинов. А по-твоему, что мы должны о них думать?

— Ну, без сомнения мы знаем, кто из них самый общительный. Или лучше одевается. Мокасины от Гуччи, не меньше!

— Это ведь хорошо? — спросила я, хмыкнув. Иза считала, что я совершенно ничего не смыслю в моде, и мне нравилось поддразнивать ее, а ей — меня.

Иза вздохнула.

— Лара, твои познания в моде просто ужасны. Мне действительно придется заняться твоим обучением. Г-у-ч-ч-и. Это Италия, это модно и дорого. Без сомнения, Джонатан — самый хорошо одевающийся археолог из всех археологов, которых я видела. У него даже повседневная одежда с Савил-Роу[17]. К тому же он отличный собеседник. Лукас не особенно многословен, тебе не показалось?

— Да, зато он одевается, как археолог. Я не думаю, что есть какой-либо смысл спрашивать у тебя, кто, где или что такое Савил-Роу.

Иза отнеслась к моему замечанию с тем презрением, которого оно заслуживало.

— Думаю, можно с уверенностью предположить, что Джонатан живет не на зарплату археолога. Скорее всего, он с самого начала был богат, выходец из аристократии, выпускник Оксфорда, из золотой молодежи. Чаепития в Букингемском дворце и все такое. Думаю, нам следует навести о нем справки.

Тут вошел Норберто с двумя маргаритами на подносе.

— За счет заведения, — улыбнулся он. — Мама просила принести все, что вы пожелаете. Она ушла высказать соболезнования матери Луиса и Рикардо.

— Иза, как продвигается полицейское расследование? — спросила я, когда Норберто ушел в дом.

— Полиция говорит, что это вооруженные разборки между группировками, — ответила Иза.

— Наверно, это их официальное заявление, но, как я уже тебе говорила, майор Мартинес намекнул — даже более чем просто намекнул, — что в этом замешан дон Эрнан.

— Но это чушь!

— Попробуй скажи об этом Мартинесу. Луис был найден на крыше музея. Как, черт возьми, его туда занесло, если это были разборки между группировками?

Некоторое время мы молчали.

— Иза, я хочу попросить тебя об одолжении.

— Пожалуйста.

— Мне нужно знать адрес и точный маршрут к дому Диего Марии Гомеса Ариаса.

Она удивленно подняла брови.

— Его имя или, скорее, инициалы Д.М.Г.А., если я не ошибаюсь, довольно часто встречаются в дневнике дона Эрнана.

— А как ты собираешься… дерево!

Я кивнула.

Позже тем же днем она ушла и вернулась через пару часов.

Она вручила мне листок бумаги с адресом и нарисованным от руки маршрутом. Еще она передала мне связку ключей от машины.

— Тебе понадобится транспорт, — заговорщицки прошептала она. — К одиннадцати часам вечера моя машина будет стоять на боковой улочке. Я поеду к друзьям на пару часов, потом по пути домой заберу ее и поеду в гараж.

Остальная часть дня тянулась уныло, если не считать Джонатана, который зашел выпить и «навестить заключенную», как он выразился. Мы хорошо провели время, но он не смог остаться на обед. Сказал, что ему нужно работать. Теперь я взглянула на его обувь с уважением. Итальянская, модная и дорогая…