Книга Мезенцефалон - Юрий Бригадир

Это – антистатик «Лана».

Убийство.

Фильм ужасов.

Как говаривал тот же дядя Витя, жопу после «Ланы» на восьмиклинку рвет. Восьмиклинка, если кто не знает, – это кепка такая. Фасонистая. Шьется из лоскутков.

Ну, это он, конечно, приврал. Эт у него образ поэтический был. Он вообще был склонен к высокому. Птички, колокола, «наверх вы, товарищи, все по местам!», за что мы кровь проливали… Не чуждо ему было чувство прекрасного, не чуждо.

Так вот, антистатик – песня-эксклюзив. Потому что в нем полно газа. Это такой, кто не знает, баллон из жести, в котором под давлением находится высокоградусная жидкость убойного назначения. Как в качестве антистатика эта херня работает – не знаю, не ведаю. Вполне возможно, что работает хорошо. Но я ее на прилипание-отлипание не проверял.

В общем, слушайте.

Черным-пречерным утром. С черным-пречерным настроением. В черном-пречерном похмелье. Вы с трудом набираете немного-немного денюжек. И идете в промтоварный отдел, который в этом же доме, но на первом этаже. Ваши коллеги – алконавты давно все вкусное разобрали. И перед вами огромным волосатым хуем встает дилемма. Либо тащиться до другого промтоварного. Либо взять, что есть. А есть, значит, антистатик только. Вы вот недоумеваете, а такие случаи у меня бывали. Идешь, понимаешь, а там всё выпили. Бакланы. Геи. Недоцефалы и про-тогуманоиды. Жрут где-то лосьон, черти, а я что же – помирать?

Ну вот. Берете вы, не побоюсь этого слова, бомбу (безо всяких преувеличений) и несете к себе домой. Сверху пластиковый стакан, вернее – крышка. Срываете ее к ебеням. Дальше – варианты. Либо в стакан поганый пшикать, нажимая пимпочку, либо, если дрожанье рук позволяет, – пробивать ножом сверху и спускать газ. Весь он не выйдет, не волнуйтесь. Газу там на двух водолазов, не меньше. Последний способ не рекомендую, если ни разу не делали. И себя покалечите, и бухалово потеряете. Так что, если первый раз, то лучше пшикать.

В стакане это игристое не успокоится никогда. Вот вы думаете: пройдет минут пятнадцать, и газ выйдет. Хуй там. Он не выйдет ни через час, ни через два. Стакан будет продолжать булькать, как будто вы только что его наполнили.

Выхода нет, господа. Сгруппируйтесь. Возьмитесь одной рукой за что-нибудь – сейчас вас будет колбасить. Стакан обхватите покрепче. Приготовьте запивон, чтобы тут же его загнать в глотку без промедления. Выдохните. И залпом пейте антистатик «Лана» до полного осушения. Не выдыхать! Не открывать рот – ни при каких обстоятельствах! Не делать лишних движений! Не паниковать!

Выпили? Тут же глотаем запивон. Ничего, что пена лезет из ушей. И из носа. И даже из глаз. Главное – не дышать, пока не запихаем всю воду, или что там у вас, внутрь.

Все.

Тсссс…

Тряхануло, конечно.

Пройдет, господа, пройдет.

Убедитесь, что антистатик упал в желудок.

Теперь можно открывать рот. Газ тут же попрется изнутри вас и будет идти, не переставая, еще часа полтора. Это не совсем приятно.

Но!

Огромное количество спирта все же попадет куда надо, и через пару минут вы станете красивым и умным. Я проверял. Я вообще много раз за жизнь становился красивым и умным. Но об этом как-нибудь потом.

Вообще, «Лана» – питье не детское. Я пил этот антистатик два раза в жизни. Не могу сказать, что мне понравилось, скорее – нет. И все же это не бесконечный ужас. Потому что бесконечным ужасом является антистатик «Лана-2». И комментариев тут не будет, потому что таких слов и эпитетов в моем лично лексиконе нет. Я просто повою.

Да.

Что там у нас еще? Клей? Ну, после «Ланы» это кумыс. Или йогурт. БФ видели? Что? Как его пить?

Ну да, он тягучий. В нормальном виде его не вылакаешь. Слипнется все внутри. Поэтому есть общестроительный способ дрельного очищения этой славной спиртосодержащей жидкости.

Берем электродрель. Вместо сверла вставляем в патрон проволоку. Загибаем под углом, скажем, сорок пять или сколько вам вообще нравится, погружаем конструкцию в клей и нажимаем на кнопку. Через минут десять-пятнадцать вся эта тягучая дрянь собирается на проволоке. Плотным таким жгутом-батоном. Разжимаем патрон и выкидываем в мусор всю эту хрень навсегда. И получаем почти сносное питье. Крепкое. Забористое. Без выебонов.

Теперь наконец выйдем из промтоварного магазина. И через дорогу перейдем в аптеку. Уверяю вас, там много вкусного.

Помню разгул социализма. Без десяти восемь утра. Возле аптеки – живые люди. Колоритные, между прочим. Не серые инженеры и не клонированные в жопу пролетарии. Цвет, так сказать, люмпенизированной донельзя прослойки общества. Мятые одежды, сверкающие глаза. Не мутные, а то я уже устал повторять – не бывает у алкоголиков мутных глаз. Ну, не видел я. Сверкают они потому, что сильно-сильно хотят расфокусироваться и, желательно, в разные стороны. Причем, даже расфокусированные, они будут один хрен сверкать, но как бы, по отдельности. Как две отдельно взятые звезды пленительного счастья.

За эти десять до-о-о-о-о-лгих минут можно узнать много нового, о чем не узнаешь никогда в газете. Например, Тимка Гвоздь загнулся. Это слегка минорит, но не портит настроения, ибо Тимка Гвоздь все одно жил уже, как минимум, три лишних года. То есть рекорд Гиннесса однозначно. У него и печени уже не было – одно сало. Техническое. Потом, значит, календула закончилась здесь еще два дня назад, но завезли пустырник. По сути – один хрен. А можно и перцовой настойки купить, но лично у собеседника от нее шкурка на языке слетает незамедлительно, и потому он другую микстуру употребляет. Салициловый спирт. Штука полезная для здоровья утром, только надо правильно готовить. Как? О, это процесс несложный. Салициловый спирт есть однопроцентный раствор ацид десали-цилис в родимом семидесятиградусном этаноле. Уже вкусно звучит, не правда ли? Ежели не терпится, можно и так бухануть, но изжога обеспечена. Поэтому бросаем соды, скажем, пол чайной ложечки на флакон и размешиваем. Химию как науку никто не отменял. Завсегда кислота со щелочью бодаться будут, и всенепременно произойдет нейтрализация. Отчего теперь можно смаковать и за пищевод не бояться.

Но это все цветочки. Возможно, сегодня будут давать тинктуру кратеги, а это вообще нектар и стоит всего одиннадцать копеек за полста грамм. Ах, это сладкое слово – боярышник!..

Вообще, аптекарский алкоголик умнее промтоварного. Он знает слова, о существовании которых последний вообще не догадывается. Мало того, он правильно их употребляет и неплохо ботает по латинско-медицинской фене. Это ж песня, вы вслушайтесь:

– Девушка, будьте добры, мне шесть стандартов тинктуры кратеги, а сдачи не надо!

Сдачи, естественно, не надо, поскольку ее и быть не может. Шестьдесят шесть копеек подал знаток отечественной фармакологии. И пять в кармане на развод оставил. Скажем, до обеда.

А хорошо, знаете. Летом, особенно. Восемь часов. Тихо во дворах. Еще и бабушек на скамейках нет и детишек недорезанных. Еще пыли нет в воздухе, еще трава влажная от росы, еще ленивый город, потягивающийся, полупустой. Высоко-высоко в небе перистые облака. Говорят, они уже в ближнем космосе. Пиздят, конечно, ну и пусть. Тишина. Садишься на лавочку. И медитативно откручиваешь крышечку у флакончика. Иногда, правда, попадаются такие обжатые металлом, без резьбы. Эти зубами срываешь и пробочку в траву выплевываешь. Боярышник можно пить безо всяких опасений и даже наслаждаться букетом. А что? Это вам не нитхинол. Это квинтэссенция растительной жизни. Кристального света, чистого воздуха, спокойной, не замутненной ничем матери-природы. Ты сидишь во дворе один, среди кустов, травы и тихих-претихих детских качелей, и тебе хорошо. Солнечные зайцы на тебя падают сквозь листву, ласкаются, бабочки над тобой порхают. Жук какой-то. Жжжжжж. И нет его. И опять тихо. Восемь часов. Ну, чуть больше. Гармония.