Книга Четверо сыновей доктора Марча - Брижит Обер

Шерон встала, чтобы поставить в мойку свою чашку. Кларк вышел, за ним Марк. Мы с Шерон остались одни.

«Знаете, Дженни, — сказала она, передавая мне остальные чашки, — я подумала над тем, что вы мне вчера рассказали. Не скрою, в это трудно поверить, но, с другой стороны, здесь и вправду происходит что-то странное. Может быть, вы стали жертвой розыгрыша?» — «Нет-нет, это вовсе не розыгрыш! Карен действительно мертва!» — «Я хочу сказать, может быть, здесь есть человек, который… скажем так, немного не в себе, которому нравится воображать, что он совершил все эти… все эти убийства, но это не значит, что так оно и есть на самом деле. Он просто хочет заставить вас в это поверить, вот и все». — «Да нет же! О девушке в Демберри я прочитала в его дневнике до того, как об этом написали газеты! До того, понимаете?» — «Но послушайте, Дженни, ведь вы хорошо знаете всех четверых — это же невозможно, чтобы один из них был убийцей!» — «Тогда почему вы сказали, что здесь происходит что-то странное?» — «Не знаю… Иногда у меня появляется такое чувство, будто за мной наблюдают, шпионят, — понимаете, что я хочу сказать? Но это все от излишней впечатлительности. Знаете, я не доверяю своему воображению».

Я в упор посмотрела на нее: «Вы и в самом деле не помните ту историю, Шерон? Это настолько серьезно, что я не понимаю, как вы могли ее забыть!» Казалось, Шерон заколебалась. Потом, понизив голос, сказала: «Я не люблю вспоминать о тех каникулах, потому что как раз после них бедняжка Зак…» — «Зак?» — «Тс-с-с, никогда не произносите его имя здесь!» — «Но кто это?» — «Захария, их брат», — прошептала она мне на ухо. «Что?!» — «Да, их брат. Он умер, когда ему было десять лет, сразу после этих каникул. Для моей тети это было ужасным потрясением! Он пошел на озеро кататься на коньках, и лед под ним проломился. Когда прибежали остальные, было уже слишком поздно… (Шерон посмотрела на часы.) Ой, я опаздываю, мне надо бежать! (С улицы донесся гудок автомобиля миссис Блинт.) Я не вернусь сегодня к ланчу — пойду в библиотеку».

Меня словно пыльным мешком огрели. Улики, словно тараканы, лезут изо всех щелей. Теперь понятно, почему Старуха съехала с катушек. Этот маньяк и ее свел с ума. Лицемер, он не все рассказал в своем дневнике, он умолчал о Захарии. Словно не хотел о нем говорить… Стоп, что-то припоминаю… ну да, буквы «З.М.» — это был его детский костюмчик! Нужно будет побольше разузнать об этой истории, но сейчас более срочная проблема — Шерон. По крайней мере, я чувствую, что она мне поверила. Это ощущение, что кто-то за ней наблюдает… Просто удивительно, как у нее развита интуиция! Славная девушка. Я уверена, она скоро все вспомнит. Уверена! И тогда все разрешится. Никак не могу в это поверить.

К полудню мальчишки заскучали — было видно, что им не хватает Шерон. Конечно, ее присутствие здесь к лучшему — разряжает здешнюю атмосферу.

Да, вот еще что: я снова рылась в их комнатах, чтобы посмотреть, нет ли там недостающих страниц. Разумеется, я ничего не нашла. Как в той истории о поисках письма, которое лежало на столе, на самом видном месте.

Я быстро пролистываю свой дневник. А что, если бы он тоже писал в моем дневнике?.. Нет, что за дурацкая идея! Как только такое могло прийти мне в голову!

Дневник убийцы

Ну что, шпионка, вы снюхались с Шерон, как две сучки! Ты думаешь, никто не замечает ваших перешептываний? Вбей в свою тупую башку, что я всеведущ! Но ты даже не знаешь, что это значит. О чем тебе наболтала Шерон? О нашем счастливом детстве? О своем дорогом и любимом Заке? Говорю тебе, я знаю все.

И держи свой длинный нос подальше от Зака! Зак был святым. Он источал благородство изо всех пор. Всегда любезен, всегда готов оказать услугу. Одним словом, он был само совершенство. Рядом с ним всегда казалось, что у тебя нелепый и неряшливый вид. Наш Зак был просто сокровище! Я притворялся плачущим, когда он умер, — тебе-то я могу в этом признаться. Жизнь так несправедлива! Ты знаешь, а ведь он мог и не родиться: он шел последним, и акушерка подумала было, что он мертв. Но он прожил целых десять лет — не так уж плохо. «Какой храбрый малыш!» — сказала мама. Настоящий ангелок. Разве что слишком любопытный. Постоянно таскался за мной, когда я отправлялся делать глупости. Например, в тот раз, когда мы пошли с Шерон в погреб, он притаился и подглядывал за нами. Когда я поднялся, я увидел его. Он посмотрел на меня глазами обличителя. Просто живой упрек. А я, знаешь ли, Дженни, предпочитаю мертвые упреки. И вот бедный, несчастный Зак… Мир его праху! Но в самом деле, что за дурацкая идея — пойти кататься на коньках на замерзшее озеро, сунуть голову в прорубь и держать ее там до тех пор, пока не остановится дыхание! Только не говори, что так ему и надо — ты же добрая христианка, Дженни!

Дневник Дженни

Он сделал это! Он убил своего собственного брата! Шерон, скорее уноси отсюда ноги, у него нет никакой жалости, никакой человечности — ни капли! Я заговариваюсь. Он рассказывает это затем, чтобы напугать меня. Наверняка это был несчастный случай. Скорее всего. Но как узнать? Не могу же я напрямую расспрашивать Старуху…

Конечно, именно брата он имел в виду, когда говорил о «другом шпионе», о «недолговечном зрителе»… Воистину, пятое колесо в телеге… Вот почему Старуха выходит из дому только на кладбище. Чтобы положить цветы на могилу своего сына, которого другой сын… Я просто с ума схожу от всего этого!

Дневник убийцы

Когда ты прочтешь эти строчки, Дженни, будет уже поздно!

Дневник Дженни

У меня нет времени, чтобы подняться наверх и посмотреть, не написал ли он сегодня днем чего-нибудь еще. Тем хуже. Меня сморил сон. Я выпила вербены перед тем, как подняться: они приготовили отвар, пока я убирала посуду после обеда. В результате заснула буквально на ходу!

Но в противовес этому у меня есть отличная новость, просто замечательная! Перед обедом Шерон зашла ко мне на кухню и прошептала: «Мне кажется, я вспомнила. Меня словно осенило сегодня на уроке математики. Вспомнила, как мы подрались и что я была очень зла. Я оттолкнула его изо всех сил, я была по-настоящему разъярена. Тот, другой, закричал и начал отбиваться. Я вспомнила открытую дверцу топки, красную и раскаленную, вспомнила, как оттуда пахнуло жаром. Но я не вспомнила того, кто меня толкнул. Все это очень странно, как во сне… Понимаете, я не знаю… Может быть, это всего лишь мое воображение… В детстве ведь часто с кем-то дерешься…» — «О, прошу вас, Шерон, постарайтесь вспомнить!» — «Поговорим об этом завтра, когда поедем в горы, а сейчас успокойтесь». Потом она открыла рот, словно собираясь добавить что-то еще, и вдруг передумала: «Нет, это невозможно!» — «Что невозможно?» — «Так, ничего. Увидимся завтра». Тут появилась Старуха: «Ну что, девочки, секретничаете?» У нее был веселый вид. Тем лучше для нее. Я пошла искать блюдо для мясного ассорти. Скорее бы завтра! Я уверена, что узнаю все!

Поскольку я засыпаю, ручка выска-а-а-альзывает у меня из па-а-альцев. Забавно, я чувствую себя слегка обалдевшей, а ведь я ничего не пила, только отвар вербены. Но, может быть, от него тоже можно опьянеть? Сейчас мне даже не хочется джина, только спать, спать… Завтра нужно быть в форме, в наилучшей форме, а сейчас — в постель…