Книга Осенний мадригал - Чингиз Абдуллаев

— Теперь понятно, — пробормотал Дронго. — Осторожнее, неспоткнитесь в темноте.

Они прошли через калитку и вышли ко второму дому. Телопогибшего уже увезли, прокурор города успел уехать. Переодевшийся в домашнееРагим безучастно смотрел, как двое рабочих поливали пространство вокругбассейна. Он был в темных брюках и в светлом пушистом джемпере. В домесуетились несколько человек, — видимо, уже начали подъезжать родственники идрузья.

— Вы поговорили с моим братом? — спросил Рагим у Дронго. —Надеюсь, разговор был полезным? Хотя не думаю, что он может вам помочь. Очевидно,это сделал неизвестный воришка, который хотел украсть что-нибудь ценное. Сейчастакое происходит повсюду. Раньше дачи не запирали, а сейчас ставят вооруженнуюохрану. Но и это не помогает. Во всяком случае, наши охранники — настоящиеболваны: у них восемь камер на три участка, а они ничего не увидели.

— И поэтому ваш друг дал санкцию на их арест? — довольноневежливо спросил Дронго. Он помнил обрывки фраз, которые долетали до него вовремя разговора Рагима Самедова с прокурором города.

— Их задержали, а не арестовали, — пояснил Самедов, — и ненужно так переживать из-за этих людей. С ними ничего не сделают. Если онидействительно никого не видели, их отпустят домой.

— Никогда не слышал, чтобы людей, арестованных по указаниюпрокурора города, отпускали домой на следующий день, — возразил Дронго.

Фикрет с ужасом посмотрел на него и на всякий случай отошелв сторону. «Может, этот тип поддерживает оппозицию? — подумал он. — Тольконенормальный может говорить такие гадости хозяину дачи, да еще критиковатьпрокурора города».

— У нас демократическое государство, — криво усмехнулсяСамедов.

— Не сомневаюсь. Но иногда отдельные недостатки бывают и вдемократических государствах. Я узнал, что у Парвиза не было детей. Вы незнаете почему?

— Я не вмешивался в личную жизнь своего двоюродного брата, —сквозь зубы процедил хозяин дачи. — И вообще, ваша ирония по поводу нашейзаконности неуместна. Не забывайте, что у нас свои правила и свои традиции.

— А я считал, что в демократическом обществе есть законы,которые регулируются правовыми нормами, а не свод правил, установленныхплеменными вождями, — парировал Дронго.

Самедов нахмурился: этот человек смеет спорить с самимзаместителем председателя Верховного суда! Он, наверно, не совсем понимает, скем разговаривает.

И вообще, в своей Европе он оторвался от местных традиций!

— Вам будет сложно оставаться в городе, — осторожнопредупредил хозяин дачи. — Я бы на вашем месте взял билет на завтрашний рейс иулетел куда-нибудь подальше. Даже не в Москву, а еще дальше. Например, вАвстралию или в Южную Америку. Там вам будет гораздо спокойнее, чем здесь.

— Ну да, — неожиданно согласился Дронго, — например, вБуэнос-Айрес?

Он вспомнил набережную. И сидевшую рядом на скамейке Натали.Господи, как давно это было. В прошлом веке? Нет, тысячу лет назад! В прошлойжизни. Осенью восемьдесят восьмого. Разве он мог тогда даже представить, чемвсе это кончится. Сколько ему тогда было? Двадцать девять лет. Каким мальчикомон, в сущности, был. А ему тогда казалось, что он все знает. Прошло толькочетырнадцать лет, но иногда ему кажется, что с тех пор минула вечность…

— Почему именно в Буэнос-Айрес? — поинтересовался РагимСамедов.

— Замечательный город, — улыбнулся Дронго, — прекрасноеместо в Южном полушарии. Может, самое прекрасное из всех, которые находятся надругом конце света.

Самедов нахмурился. Он не понимал, о чем именно говорит этотнезнакомец. Сегодня на их даче произошло убийство, а его гость рассуждает одругом полушарии… Он покачал головой.

— Вы можете идти, — приказал он Фикрету тоном, не терпящимвозражений. И когда Фикрет отошел, Самедов обернулся к Дронго:

— Моя жена иногда склонна к экзальтации. Я считал возможнымразрешить ей заниматься поисками неизвестного придурка, который звонил моейдочери. Но это совсем не означает, что вы можете ходить по нашим дачам иподозревать моих родственников. Думаю, что мы не нуждаемся в ваших услугах.Извините, что вынужден вам такое говорить. Я понимаю, что вы прекрасныйэксперт, но здесь совсем другой случай. Думаю, что вы должны уехать немедленно.

Дронго молчал. Он хотел ответить, но заметил за спинойСамедова некое движение и поэтому молчал. Ожидавший ответа хозяин дома,проследив за его взглядом, обернулся. Со стороны другого дома к ним подходилаего жена, одетая в темное платье. Увидев Дронго, она устало кивнула емуголовой, машинально поправляя волосы.

— Извините меня, — обратилась она к гостю, — я в такомужасном виде. Вы, наверно, знаете, какая трагедия у нас случилась?

— Твой знакомый и наш новый родственник приехал сюда двачаса назад, — сообщил ей супруг. — Он считает себя вправе ходить по нашим дачами задавать бестактные вопросы. Извините меня, господин Дронго, но я привыкговорить правду своей жене.

— Я сама позвонила ему, — возразила Эсмира, — мне казалось,что ты был согласен со мной.

— Пока он искал телефонного хулигана, — спокойно парировалмуж, словно сам Дронго не стоял рядом с ним, — здесь у нас произошло убийство.Погиб мой двоюродный брат, Эсмира. Его убили в моем доме, когда здесь не былоникого, кроме тебя. Ты знаешь, какая репутация была у Парвиза, и я надеюсь, тыпонимаешь, что мне совсем не нужен подобный скандал. Поэтому я предложилгосподину Дронго покинуть нашу дачу и никогда больше здесь не появляться.

Она закусила от возмущения нижнюю губу. Муж смотрел на нее,ожидая ответа. Дронго подумал, что ему незачем больше здесь оставаться. Онповернулся и молча пошел к выходу.

— Подождите! — раздалось за его спиной. Он обернулся —Эсмира догоняла его.

— Извините меня, — прошептала она, — кажется, я не должнабыла звонить вам. Но когда мне сказали об убийстве Парвиза, я совсем потерялаголову. И поэтому позвонила. Мне казалось, что это убийство каким-то образомсвязано с телефонным звонком. Простите меня…

— Ничего страшного, — усмехнулся Дронго, — я привык к тому,что меня зовут, когда я нужен, и выгоняют, когда я не нужен. Я привык кподобному, не совсем нормальному положению дел. Иногда такой человек, как я,вызывает раздражение, иногда даже гнев. Не всем хочется вспоминать о «скелетахв своем шкафу».

— Можно, я завтра к вам приеду? — неожиданно спросила она.

— Не думаю, что это будет правильно.

— Я приеду, — упрямо повторила она, — завтра в двенадцатьчасов дня.

— Хорошо. — Он повернулся и пошел к выходу.

У ворот по-прежнему стояло несколько автомобилей. Онподумал, что напрасно отпустил свою машину — теперь ему придется искать такси.Но его окликнули из стоявшего неподалеку «Ниссана». За рулем сидел Джафаров.