Книга За порогом мечты - Джорджет Хейер

– Со своей стороны могу заметить, – вмешалась леди Виверхэм, – что вы в нем не разочаруетесь, нет! Но сперва вы, конечно, можете принять его за посланца Бонд-стрит, этакого курортного денди, как и я приняла сперва, но он вовсе не таков. И хотя он любит нравиться девушкам, думаю, что он не теряет головы – тогда ведь ему потребовалось бы слишком много голов…

От этой реплики Фанни густо покраснела, а леди Виверхэм как ни в чем не бывало прибавила:

– Конечно, я не имею в виду тебя, милочка, ты у нас птичка особая! Многих стоишь! И я не удивляюсь, что сам он ни на кого другого не обращает никакого внимания…

Короткий хохот сотряс жирное тело леди Виверхэм, и, к вящему замешательству Фанни, она прибавила:

– Много раз говорил мне мой Джошуа, что ты, детка, держишь свои дела в кулачке… Да что там говорить, я и сама это знаю! Все знают !

Тут Оливер завоевал самое горячее (хоть и про себя) одобрение Эбби, сумев увести Фанни подальше от кучки беседующих, под благовидным предлогом показать ей интересный вид из окна. Потом они сели рядышком, к ним вскоре присоединились Лавиния и Софи, и все вчетвером с удовольствием проболтали до того самого момента, как прием был оборван леди Виверхэм, которая подняла свое тело со стула (который издал еле слышный вздох облегчения) и объявила, что им с Софи пора идти, а не то сэр Джошуа вообразит, что с ними что-то случилось. Эбби уже готова была последовать ее примеру, но получила от разгоревшейся Фанни такой недвусмысленный сигнал подмигиванием, что решила немножко повременить. Причина этой, так сказать, глазной шифровки была раскрыта тотчас же по отбытии леди Виверхэм с дочерью.

– Мама! Нельзя ли оставить Фанни пообедать с нами? – спросила Лавиния. – Я хочу показать ей те потрясные вещички, которые Оливер привез из Индии, и особенно шаль… Нет, то есть я не имею в виду те кашемировые шали, хоть и они выглядят прекраснее всего, нет, другие вещи, всякие эти, как их…

– Очевидно, сари? – подсказал ее брат.

– Ну конечно сари! – обрадовалась Лавиния, освежая свою память. – И твои рисунки, Оливер, которые ты там сделал, всякие люди и места и все такое…

– Ну почему бы нет, малышка, – отвечала ей мать. – Если, конечно, позволит мисс Эбби Вендовер…

– Коли уж тут зашла речь о мисс Вендовер, – сказала Эбби, чуть улыбаясь, – то она считает, что для одного больного на сегодня визитеров достаточно. В другой раз, Фанни.

Фанни кивнула так, словно просовывала голову в петлю виселицы. Однако она встала и произнесла замогильным голосом:

– Да-да, конечно. Я понимаю, это не совсем уместно, наверно…

Это траурное по тональности замечание немедленно вызвало живейшие протесты со стороны Лавинии и Оливера, под прикрытием которых миссис Грейшотт запустила тяжелую артиллерию:

– Нет-нет, я прошу вас позволить ей остаться! Ведь Оливеру от общения с ней становится только лучше. Он ведь был так уныл, утомлен и даже не решился еще рассказать о своих приключениях родному дяде… А сейчас, я смотрю, пока он говорит с Фанни, так он расхохотался уже несколько раз, причем точно так, как он делал это в прежние времена! Нет, он просто ожил! Позвольте Фанни побыть у нас сегодня! Обещаю вам, Марта приведет ее домой еще до сумерек.

– Ну, мэм, если уж вы действительно так хотите… Но вот утруждать вашу Марту совершенно ни к чему! – заметила Эбби. – Я попросту вышлю за Фанни экипаж, и надеюсь, что за эти несколько часов Фанни не станет вам слишком мешать…

Итак, Эбби покинула разгоряченную миссис Грейшотт. То же самое сделал и мистер Каверли, к чему Эбби отнеслась со смешанными чувствами. Он следовал за нею вниз по лестнице, и Эбби пришло в голову, что Каверли, возможно, просто хочет извиниться перед нею за то, что так напугал ее полчаса назад. Однако, поскольку она уже составила весьма нелицеприятное мнение о личности мистера Каверли, ее не особенно удивило, когда он заговорил совсем о другом:

– Скажите мне, бога ради! Кто такой сэр Джошуа?

– Сэр Джошуа, – без выражения ответила Эбби, – это муж леди Виверхэм.

– Ну да, и еще отец Софи! – язвительно воскликнул Каверли. – Не стройте из себя глупышку, это и так ясно!

– Знаете, мистер Каверли, должна вас огорчить, но если вы хотите быть принятым в обществе в Бате, то вам придется пересмотреть свою манеру общаться с людьми! – сказала Эбби.

– Ничего я пересматривать не намерен и не имею ни малейшего желания быть принятым в каком-либо обществе. Если оно, это общество, в Бате состоит из леди Виверхэм и ей подобных, то…

Не желая вступать в долгие пререкания, Эбби холодно заметила:

– Если говорить о Виверхэмах, то это достойные, уважаемые люди, и… хоть они не особенно деликатны, они очень добры в душе.

– Ага, как свиная сосиска, снаружи такие пухленькие, а внутри полны сока! – с понимающей усмешкой воскликнул он. – Интересно, где они раздобыли себе титул? На рождественской распродаже в Сити?

– Я не знаю. Сэр Джошуа действительно занимался какой-то торговлей, пока не ушел от дел, но… но торговля его была самого честного и благородного толка…

– Не надо его защищать, – мягко сказал Каверли. – В конечном счете я сам занимался торговлей, так что не надо припудривать это потное слово эпитетами «честный», «благородный» и прочей ерундой.

– Хм, я бы удивилась, узнав, что вы были замешаны в какое-нибудь благородное дело! – воскликнула Эбби, снова пускаясь в перепалку. Тут она увидела, что они подошли как раз к «Йорк-Хаус», и поспешно добавила: – Ну что ж, сэр, здесь наши пути расходятся!

– Ну нет, это немного преждевременно. Я вас провожу до дому.

– Я вам очень признательна за предложение, но уверяю вас, это совершенно не обязательно. До свидания, мистер Каверли!

– Если вы думаете, что я стану волочиться за вами по пятам до самого Сидни-Плейс, как какой-нибудь лакей, то вы заблуждаетесь, мисс Абигайль Вендовер! – заметил Каверли, беря ее руку и почти насильно продевая в свой согнутый локоть. – Неужели теперь в обществе такая мода – чтобы молодые незамужние девушки из хороших семей шлялись по городу без провожатых? Во всяком случае, когда я покидал Англию, было принято иначе…

– Я не молодая девушка, и вовсе не шляюсь! – взвилась Эбби, выдергивая свою руку, но по инерции продолжая идти рядом с ним. – И вообще, в Англии времена поменялись, пока вы тут не жили, сэр…

– Да, увы, и не в лучшую сторону, – согласился он траурным тоном. – Без меня Англия докатилась бог знает до чего! Мне так жаль вас, что вы вынуждены сносить мои старомодные манеры. Но вы ведь и сами уже преклонного возраста, как я понял, и вам не будет это слишком непривычно? Вспомните далекие, почти забытые годы юности, а?

Она непроизвольно хихикнула:

– Ох, сэр, ради бога, не говорите глупостей! Я, конечно, не преклонного возраста, но уже и не девица, которой нужна опека. Я стараюсь не выпускать Фанни одну, но есть матери, которые не видят здесь особой проблемы. Но это тут, в Бате, а не в Лондоне, конечно… – Она помедлила, потом добавила: – Могу ли я просить вас, сэр, следить за тем, что и как вы говорите Фанни? Если вы посчитали уместным сообщить ей, что прекрасно знавали ее мать, она ведь может теперь заговорить с вами о Селии, а она девушка умненькая и быстро может смекнуть, в чем дело. Я понимаю, что вы это сделали, чтобы ошарашить меня, ну так вы своего добились… Удовольствуйтесь этим, пожалуйста.