Книга Тайна человека с кинжалом - Буало-Нарсежак

* * *

Рядом кто-то тихонько стонал… кажется, это был он сам. Без Козыря открыл глаза. Сильно болела голова. Дотронувшись, мальчик понял, что она забинтована.

— Как дела? Что это за голос? Кто здесь? Без Козыря собрал все силы и закричал:

— Не трогайте меня!

— Не бойтесь, это я, Руайер. — Владелец Ла Шенэ наклонился над мальчиком. — Вы узнаете меня?

— Да, конечно. Я что, ранен?

— Скорее немного оглушены. Но это пройдет.

— Который час?

— Около полуночи.

— А… он?

— Тихо. Мы оба пленники. Мы на «Мельнице висельника».

Без Козыря понемногу приходил в себя. Он сел. Вот и старый диван, стол, люк в полу — все это он видел через щель в ставне. Комната была очень большой и пыльной. В полу не хватало одной доски. Между двумя окнами на табуретке стоял электрический фонарь. Он был направлен в потолок, и казалось, что свет в этой странной комнате тоже оказался пленником…

— Это он меня ударил?

— Я не знаю. Вас просто втолкнули в комнату через люк, и все. Это я поднял вас, положил на диван, перевязал голову своим носовым платком. Не волнуйтесь, у вас только шишка на лбу и небольшая царапина. Но как вы сюда добрались?

— С помощью Бланшетты.

И Без Козыря рассказал хозяину замка обо всем, что случилось после приезда в Ла Шенэ.

— Значит, — воскликнул Руайер, — моя бедная кобылка до сих пор на привязи, голодная, уставшая!..

Он был потрясен. Похоже, что судьба Бланшетты волновала его больше, чем своя собственная.

— Бедное животное, — повторял он. — Бедное животное… Что она должна обо мне думать? Она привыкла, чтобы за ней ухаживали.

И Руайер в полном расстройстве рухнул на диван.

— Это настоящее чудовище, — прошептал он. — Он не остановится ни перед чем. Ах, зачем вы-то полезли в пасть этому тигру?!

— Чего же он хочет?

— Чего? Всего! Он хочет уничтожить меня! Он заберет все мое состояние, а если я буду сопротивляться, то и жизнь! Это безжалостный враг, он подстерегал меня уже давно. Если бы я знал, с кем имею дело! Он переоделся в Человека с кинжалом, чтобы помучить меня и чтобы я не увидел его лица. Бывают моменты, когда я совсем теряю голову… Я пришел к выводу, что это кошмарная личность. Как будто бы тот портрет имеет живого двойника… — Руайер помолчал, погрузившись в горькие размышления. — Я должен был послушаться вашего отца, — продолжал он наконец. — Но мне и в голову не приходило, что на меня могут напасть!.. Несколько дней назад я возобновил свои прогулки. Мне необходим свежий воздух, а кроме того, я так люблю ездить в коляске! Это пробуждает во мне чудесные воспоминания, А Бланшетта знает мои вкусы. Она выбирает самые уединенные уголки, которые оказываются и самыми прекрасными. Это она открыла эту мельницу. При свете дня это место удивительно живописно! Вчера я сказал ей: «Мы едем на мельницу», — и она привезла меня сюда. Я вышел из коляски и немного побродил, раздумывая, не купить ли мне эту землю. Все равно на нее никто не претендует, а я мог бы отреставрировать мельницу и сделать из нее уютный уголок… И когда я строил эти планы, кто-то вдруг ударил меня по затылку. Не сильно, скажу честно, но и такого удара было достаточно, чтобы я потерял сознание. Пришел в себя я уже здесь, на диване, а Человек с кинжалом стоял передо мной. Я пережил настоящее потрясение! Когда он заметил, что я пришел в сознание, он тут же исчез. Я оставался один больше часа, охваченный ужасом и совершенно не владея собой… Это была нервная реакция. Правда, потом я взял себя в руки и даже осмотрел помещение. Я открыл окно и попробовал, насколько крепки металлические прутья. Тогда этот тип заговорил со мной снизу, и, поверьте, его голос мог напугать даже самого храброго. Это был тот самый голос, который я слышал по телефону. «Закройте окно, — сказал он. — Я слышу ваши шаги. Если вы попытаетесь сбежать, то будете немедленно убиты. Вернитесь на диван». Разумеется, я подчинился. А через несколько минут крышка люка приоткрылась, и оттуда появился листок бумаги…

— Письмо?

— Да. Скорее, записка. Я запомнил ее содержание: «Вы обманули меня. Теперь я хочу деньги и картину. Отвечайте». Слово «и» было подчеркнуто три раза.

Без Козыря внимательно слушал рассказ Руайера. Он даже забыл о том, в каком положении находится сам, — так его увлекла необычность этого приключения.

— А потом? — спросил он.

— Потом, — отозвался Руайер, — я взял ручку и написал заглавными буквами одно слово «НЕТ». Я постучал, люк чуть-чуть приоткрылся, записка исчезла. Я приготовился к самому худшему. Но ничего не происходило; враг выжидал. Впрочем, возможно, не «враг», а «враги»: сколько их, я пока не выяснил… Я снова попытался встать и на цыпочках подойти к окну, но тут же услышал окрик: «Вернитесь немедленно на диван!» Я снова послушался. Это становилось невыносимым; ведь даже в тюрьме узникам разрешают ходить! И там нет ощущения, что за тобой все время наблюдают… Я был просто прикован к этому дивану — ив конце концов потерял терпение и снова сильно постучал в крышку люка. Появилась другая записка, в которой была та же фраза: «Я хочу деньги и картину». Как в прошлый раз, только еще более крупными буквами, я ответил: «НЕТ». Прошло время обеда. Меня мучила жажда и я был голоден, но люк больше не открывался. Видно, он решил уморить меня голодом… Что я мог сделать? Конечно, можно было бы броситься к окну, чтобы заставить противника появиться и показать свое лицо; но у меня не хватило бы сил выдержать эту схватку. Я стар, слаб, смерть не пугает меня после всего, что я пережил, но я ненавижу жестокость! С другой стороны, продолжая упорствовать, я обрекал себя на ужасный конец. Этот человек спешит, мой милый Франсуа. Он знает, что время работает против него.

— Я как раз это и хотел вам сказать! — вскричал Без Козыря. — Наверняка нас уже ищут!

— Тише! Он может подслушивать,

— Я уверен, папа заявил в полицию. Она прочешет весь район.

— Если бы вы лучше знали эти края, вы бы так не говорили. Во время войны здесь прятались партизаны, и немцы так и не смогли их найти. Здесь много укромных мест, и леса очень густые. Конечно, со временем полицейские доберутся до мельницы, но будет уже поздно… Если позволите, я закончу свой рассказ. Так вот, я обдумал, что могу предпринять, и пришел к выводу, что надо начать торговаться. И до вечера я играл с люком в своеобразную игру. «Миллион и картину». — «Нет. Картину и сто тысяч франков». — «Восемьсот тысяч франков и картину». — «Нет. Картина теперь стоит дороже. Сто пятьдесят тысяч франков». — «Последнее слово: семьсот тысяч». По мере того как шла эта торговля, у меня появилась надежда, что с противником можно будет сговориться. Кроме того, признаюсь вам, дала себя знать моя прошлая профессия. Ведь всю свою жизнь я слегка хитрил, покупая и продавая предметы искусства… Я почти забыл, что, торгуясь с негодяем, ставлю на карту свою жизнь. Мой последний ответ был: «Картина и двести тысяч». Новая записка: «Картина и шестьсот тысяч». Я ответил: «Нет». Молчание длилось почти час, а потом поступила записка с угрозой: «Живым вы отсюда не выйдете». Я ответил: «Мне это безразлично». Наступила критическая минута. В переговорах всегда бывает такой момент, когда надо стоять насмерть. И я стал ждать…