Книга СВО. Пекло войны - Денис Игоревич Григорюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рядом с мамой сел 6-летний Тимур. Мальчик свое шестилетие встретил в подвале под бомбежками. Свои дни рождения на войне «отпраздновали» его мама и дедушка.
– Получается, ты в этом году в школу пойдешь?
Мальчик одобрительно и уверенно покачал головой. На его подбородке была ссадина. Я с разрешения мамы сделал портрет мальчика.
– Он у нас очень фотогеничный, – едва сдерживая слезы, произнесла молодая женщина.
Тимур своими грустными глазами смотрел в объектив. Свет падал ему на лицо. Периодически он что-то говорил. Смотрел в окно, спрашивал у мамы о драмтеатре, стоматологии, куда его водили еще не так давно, а теперь это просто груда кирпича. Проехали уцелевший, но недостроенный храм. Там теперь выдают гуманитарную помощь спасатели МЧС России.
Для Тимура и его семьи этот кошмар закончился. Почти два месяца они провели в пекле боевых действий, в самом эпицентре столкновений сторон. Но теперь все позади. По крайней мере, в это хочется верить. Сомневаюсь, что когда-то это удастся забыть, но важно, что теперь семья в безопасности, направилась в мирный и благополучный Краснодар. Но сколько еще таких же семей со стариками и детьми остается в городе, не счесть.
– На все эти истории не разорвешься, – констатировал Жигулин, когда я ему рассказал об очередном старике из Мариуполя.
Выезжали из города под канонаду. По дороге из Мариуполя пробили осколком запаску, пришлось вернуться еще раз на шиномонтажку. Мастера пошутили, что не все деньги на нас еще заработали. Сдачу пытались дать гривнами. Залатали колесо, и мы покатили из Мариуполя. На фоне гремели орудия.
Тлеющая горячая точка
23 апреля 2022 года
Что происходит в окрестностях «Азовстали»
В близи Мариуполя иконка «4G» на смартфоне исчезла. Связь еще была, но доступ к интернету пропал. По пути успел прочитать о том, что президент России Владимир Путин дал приказ не штурмовать «Азовсталь», а заблокировать нацистов в их катакомбах.
В течение часа мы ехали в непосредственной близости от места, которое в этот момент обсуждал весь мир. Среди белого дыма с зияющими огромными дырами торчало здание завода, несколько ЛЭП и пара труб. Отчетливо были видны следы после прямых попаданий. Находившимся там нацистам не позавидуешь.
Мы ехали по дороге навстречу «Азовстали». Путь был знакомым, так как несколько недель назад, когда еще завод имени Ильича был под контролем украинской армии, по нему мы едва не заехали в самую гущу событий. Тогда машин здесь не было. Лишь подбитый танк направил дуло пушки в сторону завода. Тут встретили нескольких идущих в прострации местных жителей, а также военных, которые и подсказали, что лучше туда не соваться.
Сейчас же все изменилось. Нам навстречу шли, толкая велосипеды, несколько гражданских, а вслед за нами катили еще несколько легковушек. Пасмурное небо разрезала ракета. Через несколько секунд – яркая вспышка в районе нижних этажей поврежденного здания «Азовстали». Минуту спустя услышали шум летящей второй ракеты. Она также вонзилась в раздробленную постройку. Дыма стало еще больше. Следом – третья. Союзные войска РФ и ДНР били беспощадно по нацистам, засевшим в «Азовстали».
«Дети, вернитесь!»
Петляли между дворов с сожженными многоквартирными домами. За месяц поездок успел привыкнуть к этим пейзажам. Что и говорить о мирных, которые безвылазно провели в военной действительности почти 2 месяца. Проехали через рельсы, на которых стоял подбитый трамвай. «Морду» разворотило попаданием снаряда. Немного дальше – белый бусик с надписями «Мины». Мимо него проходила группа местных. Мы пропустили свой поворот и стали разворачиваться. Все четверо тут же обернули свои головы и пошли вслед за нами. Догадались, что мы везем гуманитарную помощь.
Бусик, в котором ехал я, был весь забит хлебом и продуктовыми наборами. Всю дорогу мне приходилось следить за тем, чтобы коробки с пасхальными куличами не перевернулись, иначе вместо праздничной сладости привезли бы месиво.
Припарковались в уютном дворике. Здесь было три трехэтажных жилых дома, с десяток гаражей. В центре разместились беседки и детская площадка. Общее впечатление от этой местности было положительным. Каких-то разрушений не было видно, за исключением выбитых стекол в одной из построек, а также прямого попадания в третий этаж одного из жилых домов, но чтобы его увидеть, нужно было обойти здание с другой стороны. Так сразу и не поймешь, что находишься в зоне боев. Но канонада все расставляла по своим местам.
Для выживания местные сбиваются в некие коммуны. Живут группами, готовят вместе на костре, обмениваются информацией, поэтому весть о том, что привезли продукты, разлетелась молниеносно. Вокруг броневика и белого бусика стали толпиться люди. Дети, старики и женщины. Молодых мужчин не было. Всех отправили на проверку на принадлежность к нацистским группировкам.
– Скажите, когда наших мужчин вернут? А то мы уже устали сами дрова колоть, – улыбаясь, интересовалась женщина средних лет.
Вопросов на самом деле было значительно больше. В целом волнует всех одно и то же: когда же закончатся бои, когда наконец-то нацистов уничтожат в «Азовстали». Мы передавали информацию, которую успели прочитать в интернете, пока ехали в Мариуполь. Странное ощущение, нужно признаться. Обычно информация самостоятельно разлетается, но зона боевых действий находится будто в информационном вакууме, а с другой стороны – в гуще событий.
Но все же были вопросы, которые лично меня удивляют. К примеру, мариупольцев не так волнует собственная судьба, сколько будущее города. А еще промышленности, поврежденной в ходе боев.
– Подскажите, а заводы восстанавливать будут? – спросил у меня один из пожилых мужчин. Он не был слишком стар, но, видимо, не вызвал никаких подозрений у военных. – А то, поймите, здесь все там работали.
Как оказалось, креативный класс, клерки и прочие менеджеры составляли малый процент населения. Большинство трудились на местных заводах-гигантах. Еще часть были моряками, которые могли на полгода уйти в плавание, отвозя на экспорт продукцию украинских производителей.
Пока раздавали помощь, под ногами болтались собаки и кошки. Здесь их было много. Животные прибиваются к людям, чтобы выжить. Среди всех выделялась одна собака. Породистая, с красивыми, необычными глазами. Будто пес был слепой, но он хорошо ориентировался в пространстве, потому сомнений не было в том, что он все видит. Но не глазами он выделялся, а своей худобой. Ребра буквально торчали. Кожа обтянула скелет. Казалось, что внутренностей вообще не было.
