Книга Век Людовика XIV - Уильям Джеймс Дюрант

взять в руки перо. Она читала ему, писала под его диктовку и удовлетворяла все его потребности. Перед смертью (1660) он написал свою эпитафию:Celui qui ici maintenant dort Тот, кто лежит здесь В нем больше жалости, чем желания, Вызывал скорее жалость, чем зависть, Он пережил много смертей. И тысячу раз страдал от смерти. Прежде чем потерять жизнь. Прежде чем потерять жизнь. Проходите, не шумите, Проходя мимо, не шумите, Охраняйте себя так, чтобы вы не заблудились; Следите за тем, чтобы не разбудить его; Car voici la première nuit Ибо это первая ночь. Чтоб нищий Скаррон захворал. 116 Бедный Скаррон спит.

Он не оставил после себя ничего, кроме кредиторов. Вдова Скаррон, еще молодая женщина двадцати пяти лет, снова оказалась брошенной на произвол судьбы. Она обратилась к королеве-матери с просьбой возобновить отмененную пенсию; Анна назначила ей две тысячи ливров в год. Франсуаза сняла комнату в монастыре, жила и одевалась скромно, соглашалась на разные мелкие работы в хороших домах. 117 В 1667 году госпожа де Монтеспан, собиравшаяся рожать, послала к ней эмиссара с просьбой принять и воспитать ожидаемого ребенка. Франсуаза отказалась, но когда Людовик сам поддержал просьбу, она согласилась, и в течение нескольких лет после этого принимала королевских младенцев по мере их появления на свет.

Она научилась любить этих детей, и они смотрели на нее как на мать. Король, который поначалу смеялся над ней как над ханжой, стал восхищаться ею и был тронут ее горем, когда один из детей, несмотря на ее постоянную заботу, умер. «Она умеет любить», — сказал он, — «было бы приятно быть любимым ею». 118 В 1673 году он узаконил детей; госпоже Скаррон больше не нужно было соблюдать тайну; она была допущена ко двору в качестве фрейлины, ожидающей госпожу де Монтеспан. Король подарил ей 200 000 ливров, чтобы поддержать ее новый статус. На эти деньги она купила поместье в Ментеноне, недалеко от Шартра. Она никогда не жила там, но это дало ей новое имя: она стала маркизой де Ментенон.

Это был головокружительный взлет для человека, так недавно лишившегося средств к существованию, и, возможно, на какое-то время он вскружил ей голову. Она взяла на себя смелость посоветовать госпоже де Монтеспан покончить с греховной жизнью; Монтеспан возмутилась этим советом и решила, что Майнтенон замышляет заменить ее. И действительно, к 1675 году Людовик стал все более нетерпимым к истерикам Монтеспан и находил удовольствие в общении с новой маркизой. Возможно, при попустительстве короля епископ Боссюэ предупредил его, что ему будет отказано в пасхальном таинстве, если он не отпустит свою наложницу. Он велел ей покинуть двор. Она так и сделала; Людовик принял причастие и некоторое время оставался в континенте. Госпожа де Ментенон одобрила его поступок, очевидно, без корыстных намерений, 119 Вскоре она уехала с больным герцогом де Мэном (одним из детей Монтеспан), чтобы вылечить мальчика в серных ваннах Барежа в Пиренеях. Людовик отправился на войну. Вернувшись голодным, он оттолкнул Боссюэ и пригласил Монтеспан снова занять ее апартаменты в Версале. Там он упал в ее ждущие объятия, и она снова зачала.

Ментенон, вернувшийся с излеченным герцогом из Пиренеев, был радушно принят королем и его любовницей, но был встревожен, увидев его в полном разгаре нескольких одновременных связей. В 1679 году он положил конец своим прелюбодеяниям с Монтеспан, назначив ее суперинтендантом дома королевы — одно из многих безрассудств, которым он подверг Марию-Терезу. Монтеспан бушевала и плакала, но была утешена большими подарками. Через год Ментенон получила аналогичную должность — хозяйки опочивальни Дофины, жены единственного оставшегося в живых законного ребенка Людовика. Король теперь часто посещал Дофину, чтобы побеседовать с Мейтеноном. Нет сомнений, что он хотел сделать маркизу своей любовницей, но она отказалась. Напротив, она убеждала его отказаться от своих нарушений и вернуться с покаянием к королеве. 120 Он уступил ей и Боссюэ, и в 1681 году, после двадцати лет баловства, стал образцовым мужем. Королева, которая уже давно примирилась с его неверностью и даже с его любовницами, пользовалась королевской благосклонностью всего два года, умерев в 1683 году.

Людовик думал, что Ментенон теперь согласится стать его любовницей, но нашел в ней политическую сдержанность: либо брак, либо ничего. 121 В 1684 году он женился на ней, ему было сорок семь, ей — пятьдесят. Это был морганатический союз, при котором супруга, имеющая более низкий статус, не получала ни нового звания, ни наследственных прав. Советникам короля было трудно отговорить его от предоставления жене полных прав и коронации ее как королевы; они указывали на то, как недовольны будут члены королевской семьи и придворные, увидев, что они делают реверансы гувернантке. Поэтому брак не был обнародован, и есть те, кто считает, что он так и не состоялся. Сен-Симон, всегда приверженец кастовости, считал этот брак «ужасным»; 122 Но это был самый лучший и счастливый союз короля, единственный, чьи клятвы он, похоже, сдержал. Ему потребовалось почти полвека, чтобы понять, что быть любимым стоит моногамии.