Книга Теории международной политики и зомби - Daniel W. Drezner

противоречащую их убеждениям. Только если их предвзятые идеи приведут к радикальным провалам в политике, большинство людей будут готовы пересмотреть свое мировоззрение.

Действительно, предубеждение подтверждения помогает объяснить, почему первые лица, скорее всего, не смогут остановить начальную вспышку зомби. Превентивные действия потребовали бы от этих людей логического вывода о том, что по земле ходят мертвецы - факт, противоречащий большинству логоцентрических мировоззрений. Как отмечает Джонатан Мейберри, "зомби нужно воспринимать и идентифицировать как переносчика враждебных болезней. Это не произойдет быстро или легко, и, возможно, вообще не произойдет на этой [ранней] стадии".7 Макс Брукс еще более категоричен в этом вопросе: "Правительства любого типа - это не более чем совокупность человеческих существ, таких же боязливых, недальновидных, высокомерных, замкнутых и в целом некомпетентных, как и все мы. Почему они должны быть готовы распознать атаку ходячих кровожадных трупов и справиться с ней, а большая часть человечества - нет?"8

В международных отношениях распространенной формой предубеждения подтверждения является фундаментальная ошибка атрибуции. Интерпретируя поведение других акторов, люди часто по-разному относятся к союзникам и противникам.9 Если союзник делает что-то позитивное, индивиды приписывают это поведение его внутреннему характеру. Если же противник действует конструктивно, то это приписывается давлению внешней среды - то есть его заставили быть хорошим. И наоборот, если союзник ведет себя непродуктивно, это объясняется как ситуация, в которой внешние обстоятельства вынудили хорошего актера вести себя плохо. Однако если противник действует таким же образом, то это происходит потому, что он по своей природе злой.

Другой тип поведенческой черты, характерный для лиц, принимающих решения, - это их склонность действовать по-разному, когда они сталкиваются с выгодами или потерями по сравнению со статус-кво.10Теория рационального выбора предполагает, что люди имеют постоянное отношение к риску. Однако, согласно теории перспектив, люди склонны быть более несклонными к риску, когда действуют в мире выгод, и более любящими риск, когда действуют в мире потерь. Чтобы использовать некоторые числовые примеры, представьте, что вы стоите перед следующим выбором:

 

Вариант A: Уверенное уничтожение 500 зомби

Вариант B: 50-процентный шанс уничтожить 1000 зомби и 50-процентный шанс уничтожить 100 зомби.

 

В ходе онлайн-опроса, проведенного в июле 2010 года среди 1238 респондентов, я обнаружил, что более 61 % выбрали вариант A, несмотря на то что вариант B предлагал большую ожидаемую ценность уничтоженных упырей. Действительно, многочисленные эксперименты показывают, что когда людям приходится выбирать между гарантированным призом и лотереей, предлагающей приз с чуть более высокой ожидаемой стоимостью, они выбирают тот вариант, в котором уверены.

Теперь рассмотрим другой вариант:

 

Вариант A: определенное увеличение на 500 зомби

Вариант B: 50-процентная вероятность создания только 100 новых зомби и 50-процентная вероятность создания 1 000 новых зомби.

 

В этом случае более 57 % респондентов выбрали вариант B, несмотря на то, что ожидаемая ценность варианта A выше. Если людям приходится выбирать между верным проигрышем и лотереей, в которой ожидаемая ценность хуже, но есть возможность вернуться к статус-кво, они будут играть на воскрешение.

Политические последствия теории перспектив очевидны. По сравнению со статус-кво, люди будут действовать более осторожно и не склонны к риску, если они считают, что добиваются успеха. Если же они считают, что теряют позиции, то будут более охотно идти на рискованные авантюры в попытке воскресить свое состояние.11

Теоретики первого образа утверждают, что этот набор психологических качеств приводит к "ястребиному уклону" во внешних делах.12 При столкновении с возможным противником психологическая реакция отдельных политиков приведет к более конфронтационной политике. Агрессивные действия будут интерпретироваться как намеренные. При угрозе возможного проигрыша политики будут более охотно идти на рискованные действия, чтобы сохранить статус-кво. Другие психологические черты, такие как предубеждение оптимизма и иллюзия контроля, будут усиливать агрессивную политику.13 Лидеры будут в высшей степени уверены, что упреждающие меры способны справиться с любой угрозой, возникшей из-за могилы.

Как ни странно, хотя ястребиный уклон может плохо подходить для человеческих международных отношений, он обеспечит правильное мышление для того, чтобы реагировать на плотоядных упырей. Отвращение, вызываемое зомби, позволит людям легко заклеймить их как врагов. Предвзятость подтверждения гарантирует, что любые новые данные о зомби просто укрепят их статус врага. Теория перспектив гарантирует, что лидеры, столкнувшись с первыми потерями от атак нежити, удвоят рискованные стратегии, направленные на восстановление статус-кво. Ястребиное предубеждение может преувеличивать конфликт с людьми, но, похоже, оно способствует правильному отношению к живым мертвецам.

Однако канон зомби предполагает две важные оговорки к этой в целом позитивной оценке. Во-первых, предвзятость подтверждения и фундаментальная ошибка атрибуции приведут к тому, что люди будут относиться к своим зомбированным родственникам иначе, чем к другим. Как уже отмечалось, в каноне принято воздерживаться от убийства родственников, превратившихся в плотоядных упырей. Например, в "Выживании мертвецов" патриарх одной семьи отказывается убивать любого зомби в своем клане, аргументируя это тем, что это равносильно "убийству себе подобных". Живые мертвецы воспользовались бы этим заблуждением, позволив армии зомби увеличиться за счет немертвой формы социальных сетей. Члены семьи заражали других членов семьи, друзья заражали друзей и так далее.

Во-вторых, неясно, будет ли перцептивная реакция на зомби ограничиваться только немертвыми. Вполне возможно, что ястребиная предвзятость заставит людей не доверять и бояться и других людей. В условиях текучки легко представить, как люди обвиняют других людей в том, что их укусил зомби. Этот междоусобный конфликт между людьми и человеческими правительствами может парализовать усилия по поддержанию единого фронта борьбы с зомби*.

Модели первого образа дают три конкретные политические рекомендации по борьбе с бедствием живых мертвецов. Во-первых, правительствам и международным организациям будет крайне важно быстро и эффективно предложить новые правила и методы борьбы с нежитью. Люди могут быстро адаптироваться к новым обстоятельствам, если эти обстоятельства обеспечивают определенную стабильность с течением времени.14 Если люди будут знать, как выглядит "новая норма" во время вспышки зомби, паника будет гораздо менее вероятной.

Во-вторых, следует проводить политику, которая "подталкивает" людей к правильной тактике противодействия зомби.15 Такая политика должна иметь опции по умолчанию, которые ведут к благоразумному поведению в борьбе с зомби, а не предполагать, что люди сами примут активные меры по борьбе с зомби. Например, после нападения зомби новым компонентом экзамена на получение водительских прав может стать демонстрация тактики уклонения - или того, как совершить наезд на пожирающего плоть упыря с минимальным ущербом для автомобиля.

Остается последний, рискованный гамбит, но он может сработать. В этом разделе мы сосредоточились на психологических особенностях людей, но как насчет психологии зомби? Одна из самых больших загадок в литературе по изучению зомби - почему живые мертвецы вынуждены пожирать людей, хотя биологических причин для плотоядной активности вроде бы нет.16 Учитывая склонность зомби путешествовать стаями и толпами,