Книга Дом, в котором пекут круассаны - Лана Фиселлис

до мозга костей, — Адалин переводит взгляд на развалившегося Тоина. — А это Тоин Атталь. Его семья занимается всякими ресторанами и клубами, так что ты возможно слышала его фамилию. Ты можешь обедать в нашей компании. Расскажешь о себе?

* * *

Июнь, 2020 год. Россия,

Санкт-Петербург

Гул и веселье доносится издалека, приглушенный громкой музыкой. В ней же тонут чужие шаги и до последнего взгляд Ильи прикован к небосводу. На небе ни одной тучи. Звёзды белыми вкраплениями мерцают от любого движения и незаметно глазу плывут в черни, наполняя ту особенной атмосферой загадочности. Когда-то он очень любил звёзды. От этой любви осталось только остаточное стремление отыскать что-то среди белого блеска мёртвых звёзд. Но даже в этом Стрелецкий находил внутреннюю гармонию.

Он сбежал, наверное. На их шумном столе закончилось пиво, и голова у Стрелецкого уже неприятно потрескивала. А ещё ему просто необходимо было закурить. Он приваливается плечом к деревянному столбику крыльца, и в наступающем мраке курит, прикрывая глаза и наслаждаясь ночной прохладой. Утром его друзья будут дрыхнуть без задних ног, а ему нужно будет спешно собрать все свои скромные пожитки. Возможно, он успеет сварить себе кофе, посидеть на утреннем солнышке и порисовать — просто чтобы проснуться окончательно. Потом быстро принять душ дома, по пути на работу заехать в кофейню и купить любимый Анькин кофе.

— Эй, рыжий-рыжий лис, — он почти докурил, когда голос девушки разрезал воздух мягким шипящим звуком. — Ты, кажется, забыл мне кое что отдать? Не напомнишь что именно?

Француженка хорошо говорила на русском, но любой коренной житель с уверенностью мог сказать, что она не принадлежит этому обществу. Такой маленький незаметный иным нюанс, где-то в складках языка, когда он сужается немного иначе, нежели у носителей языка. Илья переводит на неё взгляд и щурит глаза, не в силах увести внимание в сторону от растрепанных светлых волос, внимательных карих глаз.

— Я тебя внимательно слушаю, маленькая французская пташка.

Он стоял у крыльца, опираясь спиной о шершавую деревянную балку, поддерживающую крышу. Поэтому голова его небрежно перекатилась из одного положения в другое, чтобы в общую картину вписалась её миниатюрная фигурка. Илья не зря выбрал именно такое наречие. Она выглядела беглянкой, даже без описаний действительности.

Тем человеком, что бежит от грубой реальности навстречу красивым книжным романам. Не обделенная умом, не лишённая крыльев, Адалин очень точно знала маршрут своего полёта в тёплые края и никогда ещё не сбивалась с него, кроме последнего раза. Это ощущалось очень остро сейчас, когда Илья выпил достаточно, чтобы углубляться в чужие внутренности, как в пакет с продуктами. Таких людей зачастую хотелось прибить к земле гвоздями. Озлобленное желание любого человека безоговорочно сделать всех одинаковыми. Забить ногой таланты в сухую почву. Выбелить зубы ударами кулака. Любая грубость, до полного уничтожения, чтобы светлое пятно не выбивалось из ряда серых и невзрачных. Так был устроен мир и сейчас.

Илья просто смотрел на неё, притворяясь задумчивым, у него возникали сомнения. Адалин не хотелось лишать права летать. Не хотелось обламывать ей крылья, запихивать в золотую клетку и заставлять повторять слова, как попугая. За ней было приятно наблюдать со стороны, чтобы не спугнуть, как за диковинкой. В этом шарм француженок? Или в этом шарм её самой? Он мыслил сейчас совершенно иначе от себя обычного. Искажая своё мировоззрение под совершенно иной спектр. Результат его не сильно радовал, но алкоголь всегда напоминал о том, о чём напоминать не стоило.

— Кольцо. Оно ведь у тебя, — взгляд Адалин ненадолго метнулся к шее, где из-под ворота футболки выбивалось серебро цепочки.

— Я не отдам, — спокойно ответил он, перекатывая голову назад.

«Я не отдам». Брови у Адалин неспешно ползут вверх, пока взгляд блуждает по лицу Стрелецкого, в надежде прочитать хоть какую-нибудь эмоцию на его лице — зацепиться, поймать, потянуть на себя. Размотать, разгадать, взглянуть на внутренности. Потому что Илья был для неё каким-то непонятным. Адалин даже предположить не могла, чего стоит от него ожидать. Просто словесной перепалки и пары быстрых поцелуев в губы? Или весьма напористый действий? Ада щурит глаза, пока её взгляд скользит вниз, по кадыку, торчащие из-под ворота футболки чернильные рисунки татуировок, снова вглядываясь в тонкую цепочку на его шее — на ней и заветное колечко.

Вместо бледного лица француженки перед глазами Ильи опять разразились холодные звёзды, и мир насмешливо замерцал перед глазами, исчезая за плёнкой поднимающегося дыма. Стрелецкий сделал последнюю затяжку, шаркнул окурком по изгибу балки и выбросил его в заранее поставленную для него же пепельницу. Он курил чаще Кирилла, в две-три сигареты больше за день, поэтому чаще всего на таких посиделках Илья единственный не удерживал себя от соблазна отлучиться. Оставаться в тишине посреди бурной жизни компании — отдельный вид искусства. Адалин, кажется, тоже прекрасно это понимала.

— Если оно так важно для тебя, то почему ты отдала его именно мне? Человеку, которого ты, по всей вероятности, встретить уже никогда не должна была. Это равносильно тому, что кольцо отнесли бы в ломбард. Я мог его в тот же вечер сдать и купить себе бутылку виски. Или медиаторы для Кирилла. Или бензин для своего мотоцикла. Этот случай, пташка, такой маленький, такой крошечный, что… я не хочу тебе его отдавать. Не смотри на меня так, ты же самая напрашиваешься.

— Может, я и отдала тебе его, потому что и не должна была встретиться с тобой? — голос срывается на шёпот, пока девушка подпирает плечом дерево двери. — Ты не продал его, не сдал в ломбард, чтобы купить что-то другое, верно? — Адалин приподнимает брови вверх, щуря карие глаза и всё ещё пытаясь поймать Илью за проявлением эмоций. — Признаться, я не ожидала, что ты будешь вот так носить его около сердца. Неужели так понравилось колечко? — Адалин приходится подавить вспыхнувшее ехидство в глазах, когда она отстраняется от двери, расслабляет руки и делает пару резких шагов вперёд. Илья засмеялся, осторожно снимая с шеи цепочку, вложил её в свою собственную ладонь и поднял высоко над своей головой, чтобы француженка не могла до неё добраться.

Её карие глаза успевает ухватиться за слабый блеск цепочки и кольца, которые Илья снимает со своей шеи — так аккуратно, что у Адалин, кажется, голова немного кружится от этого. Девушка цепляется за этот небольшой, совсем незначительный для кого-то жест. Возможно, даже сам юноша не понял, с каким трепетом он уложил обычную безделушку в свою руку. А Адалин увидела… она поджимает губы, вытягиваю одну руку вперёд,